- Именно так, - кивнул Арнольд. - Можете туда ходить хоть в одиночку, хоть группами, а потом задавать любые вопросы. Включенный мной аппарат будет стоять посреди комнаты.
- Папа, а будатор не опасен? - спросила Мартина.
- Нет. Пользоваться будатором так же безопасно, как рассматривать амёбу под микроскопом. Только здесь вы будете разглядывать не микроорганизмы, а картины, порожденные памятью пробудившегося времени. Вы - первые из людей, кто увидит это. Вам будут завидовать потомки.
- Осколки вселенной, перемешанные в кашу, - проговорил Эребро, как бы размышляя вслух, и покачал головой. - Пространство и время, раздробленные в прах! Разбуженное время…
- Ожившая память столетий! - восторженно подхватил Арсениго Гурули.
- Довольно, - жестом прервал Завара сыпавшиеся с разных сторон реплики. - Я сам помню газетные заголовки. На три четверти газетчики врут, а на четверть - перевирают. И часто из-за них… Ну, ладно, - провел он ладонью по глазам, словно отгоняя наваждение. - Имейте только в виду, что прибор не доведен до конца, хотя остались, в сущности, пустяки.
- Арнольд, успокойся, - произнес Делион. - Мы верим в твой гений. Но те мельчайшие осколки, которые образуются в приборе… Их энергия фантастически высока.
- Неужели ты думаешь, Атамаль, что я не позаботился о безопасности наблюдателя? - перебил Завара. - Дурного же ты обо мне мнения. Шар окружен защитным полем.
- Каков запас прочности энергетического барьера? - спросил деловито Рабидель.
- Минимум стократный.
- Отлично, отлично, - потер руки марсианин.
Вместе с этими словами кончили бить напольные часы, стоявшие в углу гостиной.
- Я ждал двенадцати, чтобы народился новый день! - торжественно произнес Завара. - Сейчас я включу будатор, уже заряженный рабочим веществом, и это будет начало новой эры!..
- А что взято в качестве рабочего вещества? - поинтересовался Делион.
- Хороший вопрос, - кивнул Завара. - Дело в том, что мой аппарат должен в принципе пробуждать память любого вещества, в каком бы состоянии оно ни находилось. Это могут быть, полагаю, любые частички. Ну, а внешняя форма… Она может быть любой. - Он обвел взглядом стол. - Годится вот эта кожура банана, стакан, ложка. Короче, любой предмет. Ведь атомы вокруг нас в большинстве своем не разрушаются, а только рекомбинируются, перегруппировываются. Помните, у Омара Хайяма? Звонкий кувшин из обожженной глины, - а когда-то это был падишах. Ну, вот. Я вышел из головного корпуса и зачерпнул немного земли из клумбы перед центральным входом. Ждите меня!
Дверь за Арнольдом захлопнулась, но люди за столом продолжали молчать.
- Прометей! - нарушил Арсениго паузу. - Нет, что я говорю? Завара больше чем Прометей. Тот подарил людям только огонь, а Завара - власть над временем, а значит - и над пространством.
- П…причем здесь пространство? - спросил Мишель.
- Одно, молодой человек, неотделимо от другого, - пояснил Арсениго.
- Вы слишком часто, Гурули, упоминаете имя Прометея, - заметил Делион.
- Потому что мы с ним, можно сказать, земляки, - расплылся в улыбке Арсениго. - Я родился и жил в тех горах, к которым он был некогда прикован цепью по воле разгневанных богов.
И тут заговорили все разом, словно рухнула плотина, преграждавшая поток.
- Относительно власти над пространством и временем вы несколько поспешили, Арсениго, - заметил марсианин. - Насколько я понимаю, работа над будатором еще предстоит немалая.
Гурули отмахнулся от реплики, как от надоедливой мухи:
- Ну и что? Важен принцип. А доводка, градуировка и прочее - это дело десятое.
- Не скажите, - нахмурился Делион. - Сейчас аппарат напоминает необъезженного мустанга, который может сбросить седока. Либо завезти не туда, куда надо.
- Все равно лучше скакать на необъезженном мустанге, чем на полудохлой кляче. А мустанга мы укротим, не бойтесь!
Гурули так победно оглядывал всех, словно это именно он, поднятый из ничтожества Заварой и вообще работающий в Ядерном без году неделя, будет доводить будатор до ума. И именно в его руках - вековая мечта человечества.
Сильвине было досадно, что она пропустила разъяснения Арнольда и теперь не понимала, о чем, собственно, идет речь. Нагнувшись к Делиону, который, по ее разумению, лучше всех разбирался в предмете - после, разумеется, Завары - она попросила растолковать ей суть вопроса.
Александр положил ладонь на ее руку.
- Когда Арнольд вернется, мы вместе пойдем в его кабинет, - сказал он. - Я все разъясню вам на месте.
- Спасибо, Атамаль.
Завара задерживался. В гостиной начало нарастать незримое напряжение.
- Послушайте, Даниель, - неожиданно спросила Сильвина. - Какую, собственно, работу вы выполняете в Ядерном центре?
Радомилич вспыхнула:
- Я не обязана давать отчет.
- Зачем отчет. У вас есть физическое образование?
- Нет.
- Я так и думала.
- Если вам неизвестно, могу сказать. Я приготовляю для физиков тибетский чай.
- Не маловато ли?
- Не маловато, - вступился за девушку Делион. - Если бы вы, Сильвина, хоть раз отведали этого напитка…
- Воображаю.
- И вообразить не можете, Сильвина, - вступил в разговор Рабидель. - Каждый раз, когда я бываю в Ядерном… Короче, чай Даниель - напиток богов.
- И я берусь это доказать всем присутствующим! - сказала пришедшая в себя Радомилич. Она достала из сумки, перекинутой через плечо, несколько полиэтиленовых пакетиков и, подозвав одного из шарообразных, попросила принести кипятку и несколько чашек - непременно из китайского фарфора.
Вскоре ароматы экзотического разнотравья заполнили гостиную.
В эту минуту отворилась дверь, и на пороге появился Завара. Несколько мгновений он стоял словно в тяжелой раме и молчал, как будто испытывая терпение гостей. Затем втянул ноздрями воздух, подошел к столу, и Даниель протянула ему полупрозрачную чашку с золотистым напитком. Сделав глоток, Завара произнес:
- Будатор действует. Я включил его. Каждый может пойти туда и погрузиться в его тайны. - Он обвел взглядом гостей и продолжал. - Шекспировский герой говорил: порвалась связь времен. Теперь можно сказать: связь времен наладилась! Итак, кто первый?
Делион поднялся. За ним поспешно встала Сильвина, поправляя платье.
- Ждем ваших впечатлений, - произнес Завара и сделал глоток остывшего тибетского чая.
Они шли в молчании.
- Какое большое помещение, - заметил Делион.
- Проект Арнольда, - пожала плечами Сильвина. - Все сам придумал. Хотел, чтобы его кабинет был на отшибе. Прилетает, улетает - мы не видим и не слышим.
- Сильвина, трудно жить с гением?
- Не просто.
- Сочувствую.
- Арни - человек непредсказуемых решений. С ним общаться - все равно что с тигром.
Они вошли в кабинет и остановились, завороженные. Посреди помещения’на полу стоял полупрозрачный огромный шар, похожий на хрустальный. От него волнообразно струилось слабое сияние, так что шар напоминал пульсирующее сердце. Голубой свет, свет вечности, напоминал людям о неземном, о межзвездных просторах, со всех сторон охватывающих крохотный, с таким трудом обжитый человечий мирок.
- Этот свет я уже видела, - сказала Сильвина.
- Когда?
- Вечером, когда заходила сюда к Арнольду. Шар был еще упакован.
- И свет пробивался сквозь упаковку?
- Да.
- Странно. Очень странно, - пробормотал Александр. - Это наводит на размышления.
Они подошли поближе, разглядывая будатор.
- Похоже на елочное украшение, только раздутое до невероятных размеров, - заметила Сильвина.
На столе продолжала гореть настольная лампа, которую Завара забыл выключить. В круге света, отбрасываемом ею, лежали бумаги, испещренные математическими символами, обрывки перфоленты…
Делион бросил взгляд на бумаги, покосился на револьвер, лежащий немного поодаль.
- Я жду пояснений, - напомнила Сильвина.
Округлый корпус будатора был истыкан изнутри многочисленными датчиками и измерительными приборами. Делион наскоро разъяснил спутнице их назначение.
- А что там, внутри, плавает? - спросила Сильвина. - Вот эти облачка, сгустки, островки…
- Перед вами - фантастический сгусток, в котором время, материя и пространство сплавились воедино. Для этого их предварительно пришлось получить из рабочего вещества, измельчив его, искрошив в космическую пыль…
- А смысл?
- Посмотрите, от каждого прибора в глубину шара, к определенному его участку, ведет датчик. Вот эти тоненькие, как нитки, жилки… Дело в том, что каждый такой участок автономен, и время в нем течет по-своему, независимо от соседних участков шара.
Сильвина наморщила лоб:
- Это и есть параллельные пространства?
- В известном смысле.
Аппарат продолжал работать. Казалось, шар жил какой-то своей внутренней жизнью. Внутренний объем сферы напоминал калейдоскоп, узор которого непрерывно менялся.
- Выходит, поток времени внутри шара разбился на отдельные ручейки?
- Да.
Приборы, показывающие течение времени, благодаря круглому старомодному циферблату напоминали обыкновенные часы, только вот стрелок на них было целых пять.
- В глазах рябит, - произнесла Сильвина, разглядывая пляшущие стрелки на одном из циферблатов. - Зачем их так много?
- Как я понимаю, это дань нашему, человеческому, восприятию времени. Вот эти, самые подвижные, показывают привычные для нас единицы времени: секунды, минуты и часы.
- А оранжевая?
- Годы.