- Если бы у меня был столь пессимистичный взгляд на мир, как у тебя, то я бы давно повесился, - поморщившись, сказал Саркисян.
В помещение вошел Ник и кивнул. Я потянулся, не вставая с кресла, максимально напряг ноги, вытянул вверх руки и несколько мгновений сражался с собственными связками.
- А я - наоборот, - заявил я.
Я встал, набросив пиджак, состоявший, по сути, из одних карманов, причем очень осторожно - в нескольких из них находились тяжелые предметы. Даже начинающий психоаналитик сделал бы на их основе стопроцентно точный анализ моей личности.
- Как это понимать? - спросил Ник, усиленно морща лоб.
- Именно так - наоборот.
- Перестаньте… - не слишком убедительно буркнул Дуг. - У меня нет больше сил. Лучше заканчивайте.
- Кстати… - Я подошел к двери и остановился, закуривая. - Я рассказывал вам, как сидел когда-то в карцере?
- В карцере? - переспросил Ник. - Я думал, ты провел в нем все время службы…
Я с сожалением кивнул, спрятал зажигалку и сигареты и затянулся.
- Как-то раз я получил четверо суток карцера, - сказал я Саркисяну. - Это был полевой карцер, полуразвалившаяся будка, собственно, два сортира без толчков. В одном сидел я, в другом парень из другого взвода. Мы должны были выйти вместе, только у него был срок три недели. Он страдал от скуки, втягивал меня в разговоры, пытался играть без фигур в шахматы и так далее. В конце концов он придумал игру как раз для нас. Он предложил играть в слова с как можно большим количеством одних и тех же гласных. Ну, я и выиграл…
* * *
Мы бросили трубки почти одновременно, он чуть раньше меня. Выйдя из дома, я помахал Пиме и на ходу, еще не дойдя до калитки, закурил. Я успел пройти несколько сот метров, когда сзади послышалось шуршание колес по пыльному асфальту. Я обернулся. Маленькое двухместное чудо со свалки. Смуглый водитель одной рукой скреб голову, не снимая шляпы, другой показывал мне на место рядом с собой. Он одновременно прибавлял газ и отпускал сцепление, так что автомобильчик танцевал на месте, словно не в силах дождаться, когда же ему позволят поехать по-настоящему. Я сел. Водитель тронулся с места, продолжая чесать голову, из-за чего его шляпа вдавилась в серую обивку потолка. Когда он наконец переключился на управление машиной, я увидел, что обивка в этом месте была то ли потертой, то ли просто грязной. Я стряхнул пепел в открытое окно, затем еще раз, проверяя, не дрожат ли у меня руки. Руки дрожали, и отнюдь не из-за плохого качества дорожного покрытия.
- Если у тебя есть оружие или что-то в этом роде, то лучше оставь здесь. Шеф любит такие жесты доброй воли…
- Я все оставил дома, включая добрую волю.
- Что?
- Говорю, из оружия у меня при себе только бумажник.
- Твой бумажник шефу даже в качестве мухобойки не сгодится. - Он радостно захихикал. Мы свернули, и меня швырнуло вперед, когда он вдавил тормоз. - Пересадка-а! - пропел он, показывая на огромный синий "меррид".
Я вышел и направился в ту сторону. Водитель сидел за пуленепробиваемым стеклом. Когда я сел в машину, он даже не пошевелился. Двигатель, видимо, работал, так как водителю стоило лишь нажать педаль и мы тронулись. Я протянул руку к мини-бару и, не спрашивая разрешения, налил себе коньяка. Допивая вторую порцию, я узнал окрестности и понял, к кому еду в гости. У ворот на этот раз не было гориллы, впустившей "скорую". Я подумал, что неплохо было бы, если бы он лежал в больнице, подобные типы бывают мстительны. Тут же мне пришло в голову, что Мельмола тоже может оказаться мстительным. Я допил коньяк. На въезде уже ждали четверо смуглых мужчин в темных костюмах. Когда машина остановилась, двое из них облегчили свои карманы и направили их содержимое на меня.
- Думаю, стоит ли вылезать, - сказал я водителю. - Это ведь пуленепробиваемая машина?
- Вали отсюда! - буркнул он в переднее стекло.
Он нажал какую-то кнопку, и дверца со стороны темных костюмов открылась. Я выбрался наружу и встал на линии выстрела. Двое невооруженных цыган обошли своих коллег, один за другим обследовали мою одежду и сосредоточились на запястьях, ухватив их натренированными руками. Сзади заскрежетал гравий под колесами "меррида" - это был единственный звук, который я услышал за последние две минуты. Мои "наручники" поволокли меня вперед, стволы раздвинулись. Вся наша пятерка направилась в сторону дворца.
Мельмола появился через несколько минут после того, как мы вошли в гостиную, а может быть, приемную. Он выбежал с озабоченным видом из одной из дверей справа и, преодолев тридцать метров, нырнул в одну из десятка комнат с противоположной стороны. По пути он успел бросить взгляд на меня, сделав вид, будто не сразу меня узнал, и махнуть рукой куда-то за спину и вниз. Перед тем как закрыть дверь, когда "наручники" волокли меня в предназначенное для гостя помещение, Фарди Мельмола обернулся и крикнул:
- Я с ним позже поговорю!
Он добавил что-то еще на неизвестном мне языке. Мои опекуны, однако, видимо, закончили одно и то же отделение филфака, поскольку ответили почти хором, столь же непонятно для меня. Это мог быть диалог: "Не забудьте отрезать голову и отдать таксидермисту!" - "Есть, шеф!" Или: "Дайте ему рюмочку чего-нибудь!" - "С цианистым калием, надо понимать?" У меня промелькнуло еще несколько вариантов, прежде чем опекун слева вошел в четвертую подряд дверь в значительно менее нарядной части дворца. Он втащил меня за собой, а я потащил того, что справа.
Они молча и намного тщательнее, чем до этого, обыскали меня. К ним присоединился еще один, который выхватил из маленького чемоданчика похожий на жезл тестер и совершил им вокруг меня несколько десятков движений, похожих на магические жесты посредственного гипнотизера. В конце он попытался раздвинуть мне жезлом зубы. Руки у меня были свободны. Я дернул его на себя, одновременно подняв колено. Он ударился о него животом, голова его полетела вперед, и он стукнулся лбом мне в грудь. Я оттолкнул его и, видя, что меня удивительно долго никто не трогает, нырнул следом за падающим на спину электронным магом. "Нырнул" - хорошо сказано, кто-то успел подсечь мне ноги, но, поскольку передо мной лежало тело, я не боялся падения. Еще падая, я успел развернуться. Двое, один с оружием, другой без, как по команде шевельнули широкими плечами и сделали полшага вперед. Я быстро поднялся и оценил представителей обеих команд. Слишком сложно было определить их слабые или сильные стороны, они просто готовы были набить морду любому, кому ее полагалось набить.
- Гостя бить будете? - угрожающе сказал я. - Смотрите, получите…
Один из двоих остававшихся в резерве что-то коротко пролаял, и двое стоявших впереди наконец двинулись с места. Я совершил несколько показательных движений - подпрыгнул к одному и столь же быстро отскочил, помахал руками с грозно сжатыми кулаками, провел небольшую серию обманных маневров, но это никак не отразилось на действиях противников. Я опустил руки и вздохнул. Драка не имела смысла, они отбили бы мне почки и яйца, размозжили бы лицо каблуками, а я мог бы самое большее поцарапать им щеки.
- Чего вам надо? - спросил я того, кто отдавал команды.
- Сначала проверим рот…
- Боже мой?! Что, сразу нельзя было сказать? А я-то подумал, что… а, неважно. Прошу! - Я раскрыл рот на ширину тоннеля узкоколейки в урановой шахте.
Маг наконец встал и бесстрастно воткнул свой жезл мне в рот. Я ожидал, что он попытается выломать мне несколько зубов, но он оказался мастером своего дела. Затем он вышел, и сразу же следом за ним исчез один из вооруженных. Оставшиеся трое с минуту разглядывали меня, затем, будто по невидимому для меня сигналу, двинулись вперед. Шедший впереди приказал:
- Руки соединить перед собой!
Я подчинился. Мне обмотали запястья толстым слоем пластыря. Его было так много, что, даже если бы у меня были отрезаны кисти, никто бы этого не заметил, даже я сам. Остатками рулона, метров где-то в пятьсот, мне обмотали лодыжки. Теперь я мог стоять лишь благодаря немалым усилиям мышц ног и живота. Двое, с которыми я недавно пытался сражаться, ушли, оставив третьего наедине со мной. Я ждал, когда он нарушит молчание. Наконец он подошел ближе и сказал:
- Знаешь, что такое достоинство?
- Да.
- А шеф знает еще лучше.
Он повернулся и сделал полшага, но тут же попятился и слегка меня толкнул. Падая на спину и размахивая - естественно, мысленно - руками, я успел подумать, что, скорее всего, сам поступил бы так же - человек, превращенный в куклу, так и вводит в искушение. Я грохнулся на бок, а когда перевернулся на спину, оказалось, что я в комнате один.
Кое-как мне удалось сесть, и я огляделся по сторонам. Комната словно специально предназначалась в качестве места заключения настырного детектива: узкая койка, столь же узкая пустая полка у двери, узкое, расположенное довольно высоко окно, дверь без замка и ручки, но и без глазка. Опираясь затылком о край койки и отталкиваясь ногами от пола, я вполз на не слишком удобное ложе.
Я проанализировал поведение Мельмолы, и мне показалось наиболее вероятным, что он хочет меня запугать. Или убить… На последний вывод трудно было решиться. Оставалось лишь надеяться, что Мельмола разделяет мою нерешительность. От скуки я обдумал все, что мне было известно о краже, потом все, что я знал о Фарди Мельмоле, рассмотрел под лупой и Хейруда - последнего на всякий случай, если вдруг удастся отсюда выйти. Это заняло почти час. Как раз тогда, когда мне уже не оставалось о чем думать, открылась дверь и вошел Фарди. В одной руке он держал толстую черную сигарету, в другой - стакан с водкой. Алкоголь, видимо, был ледяным - стакан быстро запотел, и совершенно не чувствовалось запаха. Я дернул ногами, что позволило мне сесть.