- Много денег? - Изумился Карл. - Не может быть! Дай посмотрю. - Он перегнулся через стол и взглянул на монитор. При виде цифры глаза его округлились от удивления. - Ого! - Карл выпрямился и посмотрел на взъерошенного друга. - Слушай, Сэм, ты провозишься с этим не один час. Хочешь, я займусь этим?
- Да я и так вожусь уже не один час. - Вздохнул Сэм.
- Давай! Я быстрее сделаю. - Карл от всей души старался помочь другу.
- Да нет. Я сам. - Сэм улыбнулся. - Это что-то вроде мести этому типу. - Он кивнул на монитор. - Тем не менее спасибо за предложение.
- Да не за что. В любое время. - Карл развел руками, как бы говоря: "Я сделал все, что мог". - Но, если глаза заболят, скажи. Я подменю.
- Хорошо. Спасибо.
Карл, держа в руках бумаги, пошел к выходу, но у самой двери обернулся и спросил:
- Слушай. А что вы с Молли делаете сегодня вечером?
- Мы идем в театр. - Откинулся в кресле Сэм, давая отдохнуть уставшим глазам. - Молли сейчас сидит в ванной. И, вообще, ей будет приятно пойти в театр с двумя ребятами в классных галстуках. - Он улыбнулся. - Как насчет театра?
- О-о-о… - протянул Карл, выражая свое сожаление. - Рад бы, да не могу. Но спасибо, что пригласил.
- Ради бога. - Ответил Сэм. - Ну, ладно. Как сделаешь отчет, занеси, О'кей?
- О'кей. - Карл вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Сэм остался в кабинете один. Он снова набрал код и команду: "Вывести на экран все перемещения денег со счета".
Аккуратные столбики цифр высветились на мониторе, и Сэм принялся изучать их, проверяя, когда, куда и кем переводились деньги Майка Рендока, и когда и от кого они поступали на счет.
А Карл, устроившись на своем рабочем месте, снял трубку телефона и, набрав номер, дождался, пока ответят на том конце провода.
- Алло, Энди? Это Карл Брюннер…
***
Спектакля, хуже этой "Последней весны", Сэм еще не встречал. Кое-кто утверждал, что молодой режиссер, ставивший его, - гений и опережает время. Но к середине первого акта Сэму захотелось найти этого парня и посоветовать ему лет на десять-пятнадцать оставить это нелегкое занятие и пойти поработать уборщиком в ресторанчик где-нибудь на окраине. До тех пор, пока время его не догонит.
Это было длинное и безумно нудное зрелище. Герой, тупой и слащавый до ломоты в зубах тип, пытался женить на себе героиню, произносил длинные напыщенные монологи и бил себя в грудь, заливаясь слезами.
Сэм заскучал и к концу первого действия благополучно погрузился в сон. И, если учесть, что спектакль закончился около одиннадцати, он успел хорошо отдохнуть. Аплодисменты были жиденькими, и выходящие на поклон артисты имели жалкий вид.
Выбравшись на улицу, Сэм зевнул украдкой, закрывая ладонью рот, повернулся к Молли и преувеличенно бодро заявил:
- Да. Мне понравилось. - Он покосился на Молли и заметил, как она улыбнулась. - Хорошая постановка. Смотрел не отрываясь.
- Я уж почувствовала. - В тон ему ответила девушка. - Да и не только я. Твой храп раздавался по всей ложе.
Сэм развел руками, что должно было означать: "Каюсь. Каюсь".
- Что там слышно про мои работы? - Продолжала Молли.
- Твое имя упоминалось шесть раз. - Ответил он, вспомнив заметку в "Нью-Йорк тайме".
- Шесть раз упоминалось. А что говорилось-то? Серьезно. Я собираюсь выставить еще две работы, а "Нью-Йорк тайме" - очень серьезная газета.
- Молли, то, что пишет "Нью-Йорк тайме" - ерунда. - Жестко заявил Сэм. Он прочел заметку и понял, что критики очень осторожно отнеслись к новому имени. Нельзя сказать, что ее ругали, но и не хвалили. Этакий снисходительный тон. Мол, поглядим, что ты еще сделаешь, малышка. - Там критики - это молокососы, которые только что закончили школу искусств.
Они свернули в темную улицу. Можно было бы и обойти ее, но тогда пришлось бы делать крюк в три квартала. И они, когда ходили в театр, а случалось это довольно часто, всегда возвращались одной и той же дорогой, через эту самую темную улицу. Здесь, конечно, горели фонари, но их было настолько мало, что от света, казалось, становилось только темнее.
- Этой газете, между прочим, сто восемьдесят лет. - Продолжала разговор Молли.
- Да наплевать сколько ей лет. Я все равно читаю там только про спорт. - Сэм замолчал. Несколько минут они шли, не разговаривая.
"И чего я так набросился на эту газету? - Подумал он. - Черт, как бестолково получилось".
Молли шла размеренным шагом, глядя себе под ноги, и Сэму показалось, что она обиделась.
Он ошибался, она просто думала.
- Твои работы прекрасны. - Мягко, словно извиняясь, сказал Сэм. - Какая разница, что там думают другие? Главное, что я думаю. А я думаю, что они просто великолепны.
Он опять замолчал, и в наступившей тишине отчетливо прозвучал голос Молли:
- Я хочу выйти за тебя замуж.
Это было так неожиданно, что Сэм замер как вкопанный.
- Что? - Удивленно переспросил он.
- Да, - тряхнула головой Молли, отчего ее черные короткие волосы всколыхнулись, и темная прядь упала на лицо. - Я думаю об этом все время. - Она подняла взгляд и посмотрела ему прямо в глаза. - Моя жизнь и твоя жизнь. Давай соединим их.
- Ты серьезно? - Сэм растерялся.
- Да. - Она взяла его под руку, и они медленно пошли по самой кромке тротуара. - А что, это для тебя неожиданность?
- Да нет. - Сэм все еще пребывал в растерянности. Все-таки не каждый день делают предложения. - Просто мы никогда даже не говорили об этом.
Молли снова остановилась. Она ждала, что Сэм поцелует ее хотя-бы, но, видно, это признание сильно выбило его из колеи.
- Ты любишь меня, Сэм? - Настойчиво спросила она.
- Ну а ты сама-то как думаешь? - Он повернулся к ней, стараясь как-то смягчить этот жесткий разговор.
- А почему же ты никогда не говоришь мне об этом? - Она улыбнулась и пошла дальше.
- Как не говорю? Да я твержу об этом постоянно. - С преувеличенной серьезностью парировал он.
- Ты никогда не говоришь мне об этом, Сэм. - Снова повторила она.
Сэм вздохнул и на полном серьезе объяснил:
- Знаешь, ведь некоторые только и делают, что каждые пять минут повторяют эти слова, но это ничего не значит…
Молли замедлила шаг. Они поравнялись с небольшим перекрестком. В обе стороны уходили совершенно темные, почти черные, проемы закутков, которые и улицами-то назвать было нельзя. Так, загаженные щели в лице сияющего города. Зловонные, смрадные. Из тех, на которых мусор вываливают прямо в окно, а протянув руку, можно поздороваться с соседом из дома напротив, даже не выходя из квартиры.
"Господи, нашли местечко в любви объясняться". - Подумала она. Но, тем не менее, сказала:
- Иногда очень хочется это услышать. - Она ждала. Ей, действительно, ОЧЕНЬ ХОТЕЛОСЬ услышать это. Молли видела, что он почти решился, и, чтобы подтолкнуть его, она добавила: - Мне НУЖНО это слышать.
Сэм понял, что он должен сказать эти три слова, и он сказал бы их, если бы в этот момент…
Из вонючей, густой и липкой, как страх, темноты вдруг появилось странное видение. Лицо человека с широкими скулами, тяжелой челюстью и нависающими над глазами надбровными дугами. Оно скорее могло быть мордой обезьяны, чем человеческим лицом. Густые черные брови, под которыми белели жуткие сумасшедшие глаза, и длинные вьющиеся, давно не мытые волосы только усиливали это ощущение.
Молли стало страшно. Ей захотелось быстрее попасть домой, в их чистую, уютную квартирку.
Человек стоял, задрав вверх подбородок и запрокинув голову, и наблюдал за ними, скрытый темнотой. Пугающий своим молчанием и неподвижностью. На мгновение Молли показалось, что он просто висит в воздухе, чуть покачиваясь в теплом, кисло-винном потоке ветра, выползающего из проема улицы.
- Пошли отсюда. - Давя в себе мерзкий страх прошептала она и, подхватив Сэма под руку, быстро пошла в сторону освещенного фонарями пятачка.
Фигура отлепилась от стены и выплыла на тротуар. Человек напоминал паука. Длинные цепкие руки, засунутые в карманы коричневой куртки, обтянутые потрепанными джинсами худые длинные ноги и странно выгнутая, чуть сутулая спина, широкий крепкий торс. Человек молча, не издав ни звука, пошел за ними, постепенно ускоряя шаг и сокращая расстояние.
- Что ты будешь делать? - Дрожащим голосом спросила Молли.
- Спокойно. Справлюсь. - Сэм почувствовал, как у него начинают мелко дрожать пальцы. Не от страха, он не боялся. Человек был один, и Сэм, всю жизнь занимавшийся спортом, понимал, что у него неплохие шансы. Просто где-то внутри под сердцем вновь образовалась леденящая пустота и тоска, волчья тоска, начала постепенно, капля за каплей заполнять ее, пока не покрыла сердце стылой темной водой.
Как через вату Сэм услышал, что человек догнал их и, развернувшись, резко спросил:
- Что тебе надо?
Перед самым лицом, глядя ему в глаза черным бездонным зрачком ствола, еле заметно подрагивая в напряженной руке, колыхалась "беретта" 25-го калибра.
"Это опасно. Это ОЧЕНЬ опасно. Он может нажать на курок и попасть в Молли".
- Бумажник, быстро! - голос неприятный, какой-то скрипящий.
- Сэм, тяни время! - Срывающимся голосом закричала Молли. Она озиралась в надежде увидеть в полутьме фары машины или какого-нибудь запоздалого прохожего. Тщетно. Ничего.
- О'кей. Ладно. - Глубоко вбирая свежий ночной воздух в легкие, быстро и четко заговорил Сэм. Он достал бумажник и вытащил из него деньги. - Ладно. Вот тебе деньги, только…
- Сэм, осторожнее! - Закричала Молли.
Грабитель, вцепившись в бумажник свободной рукой, попытался ударить Сэма рукояткой пистолета в висок.