- Магдалена! - Тайрон требовал ответа.
Я упорно молчала, нащупав под одеждой нож. Некромант об оружии не догадывался: вчера, когда план с сумкой провалился, и я задумала второй, с соблазнением, благоразумно вытащила нож из-под одежды. Положить обратно не составило труда: Тайрон поминутно не следил, благо сбежать из замка не было никакой возможности, пробовала.
- Магдалена, я предупреждал, - Тайрон склонил голову набок. - У меня долгое терпение, а ты занимаешь особое место в моей жизни, но вместе и до конца.
- Я ничего не брала, - дрожащим голосом пробормотала я, отступая.
Где же полиция, где же ликвидаторы? Или они полагают, будто хрупкая девушка справится с магом первого уровня? Вы ещё скажите, что я его ножичком зарежу! Меня им на колбаску и порубят, со словами: 'Прости, любимая'.
Тайрон усмехнулся, покачал головой и с неожиданной проворностью ухватил за руку. Ту самую, которая сжимала нож. Вскрикнув от боли, разжала пальцы. Некромант не ударил, ничего не сказал, просто поволок к входной двери. Я упиралась, сообразив, что Тайрон вновь сбежит, и нас не найдут, но без толку.
На этот раз меня обездвижили и лишили голоса. Тайрон смотрел зверем, делал всё грубее, чем в первый раз, в Нэвиле.
Огнемобиль рванулся прочь со скоростью самоубийцы.
- Я предлагал, ты отказалась, - мрачно, не оборачиваясь, буркнул Тайрон. - Не хочешь, не надо. Предавший однажды предаст снова. Я просто утоплю, как в той книге, которую прислал. Тут неподалёку озеро. Там остров, на нём и похороню: не хочу, чтобы тебя съели рыбы, или труп разбух от воды. Я пытался, свидетели небеса, сделал всё, что мог, - тяжко вздохнул некромант.
Мысленно попрощалась с жизнью. Вот и всё. А выбор правильный - как и думала, любовь быстро закончилась. Оставалось только молиться, чтобы смерть была быстрой. Надеюсь, горло сдавит, а не заставит саму захлёбываться.
Мимо мелькали деревья, впереди уже засеребрилось озеро. Сердце отсчитывало последние минуты жизни.
О чём я думала? Как все: вспоминала прошлое, сожалела о допущенных ошибках, втайне надеялась на чудо, разумом понимая - бесполезно. Уже не страшно, а жутко, до потливых ладоней и сухости во рту. Из глаз текли слёзы, Тайрон их видел, но молчал, тягостно молчал. Руки вцепились в руль так, что костяшки побелели. Если, конечно, это обрадует, сомнительное утешение, решение об убийстве далось Тайрону нелегко, и ему тоже больно.
Наконец огнемобиль сбавил ход и остановился.
Вокруг шумел лес, в паре десятков шагов плескалось озеро. На таком бы пикник устроить, на лодке покататься... Романтик, однако, к Шайтану!
Тайрон наклонился, взял моё лицо в ладони и заглянул в глаза. Голос звучал ровно и горестно.
- Не бойся, я постараюсь быстро. Мне очень жаль, Магдалена. Наверное, следовало убить давным-давно, чтобы обоих не мучить. Прости.
Наклонившись, некромант поцеловал и вынес из огнемобиля. Речь мне не вернули, подвижность тоже, и я захлёбывалась ужасом, не в силах даже трепыхаться.
Тайрон отнёс к самой кромке воды, показал остров, которому предстояло стать моей могилой, будто издеваясь, спросил, какие деревья нравятся. По такому случаю даже голос вернул. Разумеется, на вопрос я не ответила, а позвала на помощь. Места пустынные, но вдруг кто услышит? Меня вряд ли спасут, зато некроманта схватят.
Пальцы Тайрона взъерошили волосы, распустив их. Он на мгновение зарылся в пряди, тяжело вздохнул и, придерживая, опустился на колени. Мгновение - и в лёгкие хлынула вода. Тайрон сдержал слово: помогал захлебнуться, чтобы быстро умерла. Но тоже странно: сначала сжал пальцы на горле, лишая всяких шансов выжить, а потом ослабил хватку, фактически только придерживал.
Я боролась, боролась, как могла, но воздуха всё меньше, вдохнуть новый не дадут.
Внезапно всё кончилось. Пальцы Тайрона разжались, меня подхватили за шкирку и резко выдернули из воды. Особо церемониться не стали, перекинули животом через колено и пару раз ударили по спине. Я закашляла с нестерпимой резью в горле, из лёгких полилась вода. Дальше в себя приходила самостоятельно, на той же узкой полоске песка. Долго не могла продышаться, а потом увидела Тайрона. Остекленевшие глаза мёртвого Тайрона. Без подпитки чары спадали, и радужка обретала естественный цвет. А ещё я увидела, с какими чувствами убивал меня некромант. Всё-таки любил, как умел. Он тоже не успел ничего почувствовать: световая вспышка сработала быстро и бесшумно. Парцилен поставили на режим смерти.
Совсем как живой, ещё молодой, красивый... Только ниточка крови запеклась в уголке губ.
Внутри что-то дрогнуло, и я разрыдалась. Оплакивала себя, Тайрона, его жертв, загубленную жизнь - всё сразу. Странно, вроде, кошмар закончился, а стало ещё труднее дышать. И отвернуться невозможно: заклинание ещё не снято. А мёртвые глаза смотрят с решимостью и тоской. Ещё один кошмар, Магдалена, в копилку твоей бессонницы.
- Вы госпожа Магдалена ишт Мазера? - надо мной склонился незнакомый полицейский, судя по бляхе, старший инспектор.
Моргнула: ответить-то не могу, хоть Тайрон и вернул на прощание речь. Горло горит огнём, глотать больно, кашляю, пытаясь избавиться от остатков воды, вся в слюне и блевотине.
Инспектор подозвал одного из ликвидаторов, ткнул в меня пальцем: 'Под заклинанием?'. Тот глянул, провёл детоскопом и объяснил: говорить смогу, а вот обездвижение только маг снимет, само никак не спадёт.
Впереди ждало ещё одно испытание: лежать рядом с трупом Тайрона. Он на полу, я на заднем сиденье паромобиля. Ничего, выдержала, хотя это далось тяжело. Не думала, что мне будет так плохо, что я люблю этого мерзавца. После смерти некроманта всё стало таким... блёклым, что ли. Беззвучно плакала, жалея, всех и вся. Себя в первую очередь, но и его. Вот она, запоздалая реакция на стресс! Всю трясло, аж зубы стучали. И Тайрон, оказалось, это больно - видеть его мёртвым. Надеюсь, перерождение существует, и в новой жизни он станет кем-то очень хорошим.
Закрыла глаза, благо заклинание позволяло дышать, моргать и глотать, и так пролежала до самого полицейского участка. Тяжело, больно, но я выдержу. Когда маг снял заклинание, попросила разрешения посидеть немного с Тайроном, всего пару минут. На меня взглянули, как на сумасшедшую, но позволили.
Некромант уже остыл, но черты лица остались прежними. Сидела на стуле и смотрела на тело на столе. Оказывается, парцилен оставляет на коже ожог. Вот оно, место соприкосновения со вспышкой - под лопаткой. Рубашка оплавилась, дырочка на звезду похожа.
С нежностью провела рукой по волосам, поцеловала и вышла, не оборачиваясь. Всё, кончено!
И я действительно смогла, хладнокровно подтвердила в морге личность Тайрона, дала показания против него. Высказала предположение о магическом характере аварии, поведала об экспериментах некроманта, не стала скрывать его отношения ко мне. Даже вызвалась помогать следствию не как свидетель: отказали. Видимо, каждому своя камера, вот и я металась в собственной клетке кошмаров. Работа помогла бы забыться, но увы!
Ничего, всё пройдёт, Магдалена, всё могло быть и хуже.
А тот король из колоды не рыжий. Ошиблась хассаби Береника, это я из книг узнала: чем ещё заниматься под домашним арестом? Линию защиты продумала, выкручусь, а думать постоянно о плохом нельзя: зацикливаешься.
Эпилог
Судебный процесс выдался громким и всколыхнул высший свет всего Амбростена. Шутка ли - некромантом оказался уважаемый дворянин! Многие отказывались верить, утверждали, будто Тайрона подставили, грешили на меня, тварь такую, опорочившую ради денег и раскрытия дела честного человека, но факты говорили иное.
На заседании я ещё раз увидела Амалию Лоон. Она пришла не одна - с мужем, вся в чёрном, в глубоком трауре. На вопросы отвечала односложно, много плакала. О брате не сказала дурного слова, обо мне тоже. Странно, Тайрон не лукавил, а я думала, соврал об Амалии. Нет, она единственная из всех не оскорбила, даже молчаливо пожалела - мелькнуло нечто такое во взгляде. Даже неловко стало.
Меня допрашивали с особым пристрастием, и обычным, и магическим способом. Пришлось денёк даже посидеть в камере предварительного заключения. Потом меня выпустили, вернули под домашний арест.
Один раз видела Лотеску вне зала судебного заседания. Он выглядел сосредоточенным и одновременно разговаривал с моим защитником и кем-то ещё по приватной связи. Завидев меня под конвоем, махнул рукой и подошёл на минутку. Никаких слов сочувствия, простая констатация фактов: 'Всё не так плохо, по уголовной статье не пойдёте, только сама себя не оговорите'. И всё, всякий интерес потерян. Не удержалась и напомнила о совместной ответственности.
- Дача заведомо ложных показаний карается по закону, - нахмурившись, отчеканил первый зам. - И не надо вешать на меня свою безответственность.
- Если бы вы...
- А вы? - выразительно глянул Лотеску, мол, вообще-то не моя вина. - Я и так тут распинаюсь, характеристику положительную написал. Или увольнение покоя не даёт?
- Да, - призналась я, глядя прямо ему в глаза. Терять нечего, он уже не мой начальник. - По инструкции меня должны временно отстранить от работы.
- Раньше надо было об инструкциях вспоминать, ишт Мазера, - повысил голос Лотеску и холодно попрощался.
Потом узнала: за меня ему впаяли предупреждение. Вот и злился. Но, к чести Лотеску, действительно назвал мой проступок ошибкой, 'которую может совершить каждый', а не злостным преступлением. Однако уволил же. И Алину уволил. Она в Карательную инспекцию так и не вернулась, хотя проверка уже закончилась.