- Микрочипы, находящиеся внутри организма сообщают всю информацию, происходящую с внутренними органами в информационный блок, который является одновременно программным продуктом, отвечающим за вашу жизнедеятельность. Это сделано для того, чтобы миновать промежуточные цепи и мгновенно реагировать на происходящие изменения. Для того чтобы вывести информацию о состоянии организма непосредственно для визуального наблюдения требуется сигнал-запрос. По запросу информация поступает непосредственно в мозг. В данном случае, в информационном блоке были включены или перестроены программные сегменты, которые фильтруют всю информацию и всё, что касается работы нового органа, не удается передать на терминал.
- Что это может означать и несет ли это какую-то угрозу?
- Ответ отрицательный. Угрозы для вашего организма не существует.
- Каковы мои действия?
- Находится в рабочем режим. Повторяю, опасности для жизнедеятельности нет.
- Хоть это утешает, а то чего доброго…
- Ау, госпожа Шульц, вы случайно не заснули? - услышала Луни голос Сампари. Она тут же открыла глаза. Тот удивленно смотрел на неё.
- Вы так долго о чем-то мечтали, что я подумал, что вы заснули, сидя за чашкой кофе, - он улыбнулся, продолжая смотреть на неё. Она поставила чашку на стол, после чего произнесла:
- Немного устала. Меня так срочно выдернули из привычного ритма в связи с этой заменой, что я все еще не могу войти в привычную колею. Пожалуй, немного вздремну, не возражаете?
- Нисколько. Тем более что времени еще полно.
Луни вручную повернула кресло, оказавшись к столу спиной. Теперь она могла спокойно обдумать происходящее.
- Итак, дополнительный орган активировался. И произошло это в тот момент, когда Плахов коснулся моей руки. Почему? Или это просто совпадение? Вряд ли. Скорее всего, его прикосновение послужило своего рода сигналом. Каким, для чего? А может быть, я слишком всё драматизирую, и новый орган предназначен для моей охраны? Он активировался, так как прикосновение постороннего послужило сигналом об угрозе или опасности. Нет, это вряд ли. А с другой стороны, что еще можно придумать? Загадка. Остается ждать. Надо попытаться проверить, что произойдет, если я снова коснусь кого-то рукой. Кстати, когда Сампари дотронулся до скафандра, ничего не произошло, стало быть, необходим непосредственный контакт, минуя любое защитное покрытие.
Луни неожиданно повернулась на кресле к столу и, оценив ситуацию, произнесла, обращаясь к Гроссману:
- Простите, вас не затруднит дать мне одну галету?
Гроссман тут же пододвинул коробку ближе к Луни. Она потянулась за галетой и сделала это столь стремительно, что в последний момент успела коснуться его руки. Однако ничего не произошло. Откусив кусочек, стала запивать давно остывшим кофе. Луни обвела всех взглядом. Все спокойно сидели вокруг стола. Сампари что-то изучал на компьютере, который неизвестно откуда появился на столе, Гроссман допивал кофе и о чем-то сосредоточенно думал. Курманен развернул кресло и сидел спиной к компании, видимо решил вздремнуть. Сидевший рядом Плахов играясь водил пальцем галетой по столу, мурлыкал про себя какой-то мотив.
- Возможно, я вообще зря паникую и слишком много времени трачу на анализ органа в собственном организме, вместо того, чтобы размышлять о том, как сделать вид, чтобы не привлекать к себе пристального внимания экипажа и вообще, больше думать о возвращении на Землю? Интересно, а что ждет меня на Земле? Чтобы не ждало, но хуже, чем возвращение в лабораторию вряд ли будет. Там меня совершенно точно разберут на части, а это будет означать просто смерть.
Смерть, смерть, смерть… - как эхо прозвучали слова в мозгу Луни, и она снова зажмурилась и скорее автоматически спросила:
- Понятие смерти?
- Биологическое прекращение существование любого органического организма. Для мыслящих существ определяющим фактором смерти является остановка функционирования мозга, как основного элемента контролирующего жизнедеятельность всех органов.
- Что я буду чувствовать, когда умру? - неожиданно спросила Луни.
- Ничего.
- Вот так, коротко и ясно. Ничего я не буду чувствовать. Что же, это несколько успокаивает. А раз так, то пора действительно перестать думать о дополнительном органе, как потенциальной угрозе и заняться другими вещами.
- Предлагаю развлечься, - неожиданно услышала она голос Плахова, и обернулась в его сторону.
- Как насчет того, чтобы скоротать время до обеда игрой в карты? - и он неожиданно извлек из сумки, которая лежала возле его кресла, потрепанную колоду карт.
- Желающие есть? - снова обратился он к сидящим за столом.
- Смотря во что? - ответил Сампари.
- Это как общество пожелает. Вы как, госпожа Шульц, присоединитесь к нашей компании?
- Без проблем, все равно уснуть уже не смогу.
- Отлично, а как вы, господин Гроссман?
- Если господин Курманен не будет, то я готов присоединиться.
- Я пас, - послышался сиплый бас Курманена, впервые за все время произнесшего слово.
- Отлично. Четверка есть. Во что играем? Покер, преферанс или во что-то еще?
- Право не знаю. Я в преферанс уже сто лет, как не играл, - заявил Сампари, достав между тем компьютерный блокнот для записи.
- А вы что скажете? - и Плахов снова обратился к Луни.
- Право не знаю. Может быть проще в тысячу сыграть?
- Я за, - тут же воскликнул Плахов, - у кого какие мнения?
- Согласен, - поддержал предложение Луни Гроссман. Сампари уже делал разрисовку, чтобы записывать очки, а Плахов тем временем перебирал колоду, выбрасывая из неё восьмерки, и другие не участвующие в игре карты.
- Не возражаете, если я первым сдам, или кинем жребий, кто первый? - азартно произнес Плахов, тасуя карточную колоду.
- Мешайте, мешайте, раз уж предложили сыграть, - начальственным тоном произнес Сампари.
Плахов раздал карты, и игра началась. Луни не стоило большого труда принять участие в игре, так как в базе данных среди многочисленных игр значились и карточные, включая игру под названием тысяча. Пока Плахов вынимал младшие карты и мешал, она познакомилась с правилами игры и усвоила, что она весьма проста и, как любая другая, построена исключительно на везении при распасовке карт и просчете, вариантов возможных раскладов. Учитывая, что везение при раскладе от неё не зависело, главное, на что она могла рассчитывать, это мгновенный расчет того, какие карты могут быть у соперников.
Игра началась, и первые несколько розыгрышей показали, что надежды соперников выиграть у Луни были весьма призрачными. Стоило соперникам сделать два, три хода, как она легко прогнозировала дальнейший расклад карт. Не прошло и часа, как игра завершилась в её пользу. Пока играли, она сумела коснуться руки Сампари. Но и на этот раз внутри организма ничего не произошло.
- Впрочем, - решила она, - раз вся информация о новом органе фильтруется, то стало быть вряд ли есть возможность узнать, как он реагирует, а уж тем более функционирует или нет.
- Кто бы мог подумать, что вы так лихо умеете играть в карты? - удивленно произнес Сампари, раздавая на новую игру.
- Новичкам везет, - спокойно произнесла Луни.
- Так я и поверю, - хмыкнул Плахов.
- Верьте, не верьте, но я действительно в эту игру играю впервые.
- Как же, как же, - произнес Сампари, ожидая, когда игроки сделают ставки, и кто-то возьмет прикуп.
- Сто десять, - заявил Плахов.
- Пас, - ответил Гроссман и бросил карты на стол.
Луни оценила карты и возможный прикуп, мгновенно сделала ориентировочный расчет и тут же увеличила ставку до ста пятидесяти.
- Двести, - неожиданно произнес Плахов. Луни взглянула на него, понимая, что его действия явно противоречат картам, которые у него могут быть на руках. Червовый марьяж, а стало быть, сто очков были у неё. А кроме этого дама пик и два туза. Следовательно, при самом благоприятном раскладе он не смог бы набрать заявленной ставки.
- Непонятно, зачем начиная игру записывать в свой актив минус двести очков? - подумала Луни и тут же ответила, - играйте.
Плахов взял прикуп, но судя по виду остался вполне доволен. Сбросив три карты, игра началась. Как и следовало ожидать, Луни набрала больше всех очков, а Плахов записал в свой актив минус двести.
- Неплохое начало, - ехидно произнес Гроссман, пододвигая на столе карты в сторону Луни, чей черед был сдавать.
- А вам что, слабо рискнуть? - неожиданно резко высказался Плахов.
- Слабо не слабо, но рисковать нужно умеючи, особенно аналитику, - последнее слово было сказано с таким ехидством, что всем был понятен его подтекст. Плахов среагировал мгновенно и тут же ответил.
- Куда нам тягаться с инженерами, да еще горными. Куда не плюнь, везде мелидий, разве что спутник дал слабину и показал не то, что есть на самом деле.
За столом наступило минутное замешательство, во время которого Луни раздавала карты.
- Сто пятьдесят - таинственным голосом произнес Гроссман, едва взглянув на свои карты.
- И пять сверху, - добавил Сампари.
- Сто шестьдесят, - заявил Плахов.
- Двести, - продолжая улыбаться, произнес Гроссман.
Началась партия, в которой Гроссману записали минус двести. Невольно все рассмеялись. После очередной сдачи, к немалому удивлению Луни очередь заявить ставку в двести пришлась на Сампари.
- Странно мыслит!? У него на руках максимально может быть один бубновый марьяж и в лучшем случае два туза и две десятки.