...
Об особенностях утреннего пробуждения, цвете Государственного флага, Амгарских проблемах, учебном плане "коммерческих студентов", выборе чая в качестве базового напитка на завтрак, а также об ассоциациях, связанных с запахом кофе.
Уж зимний день глядел из тусклого окна,
Но убаюканный вагон не просыпался…
Я очень не люблю первые полчаса после пробуждения. Каждый раз, осознав, что я проснулся, я с неприязнью жду включения в жизнь. И с неизбежным раздражением отслеживаю работу какого-то внутреннего оператора.
Он коммутирует связи в блоках памяти, отключая линии сновидений и включая воспоминания о самых близких, о прошедшем дне, об имени первой учительницы, о законе Фарадея, о цветах нашего государственного флага – знаменитом "белоризе" – бело-риново-зеленом триколоре. Никак, кстати, не могу запомнить, что символизируют его цвета – белый, кажется, достоинство и верность, риновый – цвет неба в ясный день, зеленый – цвет крови и прекрасного цветка. Или я что-то путаю? А оператор продолжает свою работу, начиняя мой мозг тем, что составляет мое индивидуальное "Я" в этом мире.
У него нелегкая задача и совсем немного времени. Прошло уже 15 минут его работы, а "вагон" всё "не просыпался". Но пока не стоит волноваться – он ещё должен не забыть о моих сегодняшних планах и обязательствах, и о том, что я люблю и что ненавижу.
Иногда он ошибается, и предвкушение, например, сегодняшней зарплаты, оказывается подключенным раньше, чем мысль о том, что она будет зависеть от успеха телефонного разговора с Амгарском. А если точнее – от того, успела ли уже сернистая нефть, которую были вынуждены принять амгарцы из-за каких-то проблем с ее отгрузкой через Дальний Восток великоханьцам, достаточно сильно изгадить их технологию. Достаточно для того, что "Юкоси" будет вынужден купить у нас монометиламилен – высокооктановую добавку к бензину…
Раздраженный и все еще "недоподключенный", я сую ноги в тапочки и бреду на кухню. В мойке стоит полупрозрачная кружка ночного цвета, на плите – еще не успевшая остыть оранжевая, медленно наливающаяся красным оттенком, кастрюля с вареным проделом для Джима, на столе – пустая коробочка из-под биотворожка "Активия".
Понятно… У Нателлы сегодня первая пара и она уже уехала (а давление в шинах проверила?..) в свой "университет", еще полгода назад бывший просто "институтом холодных мальчиков", учить "коммерческих студентов" применению принципа Паули и правила Гунда для описания порядка заполнения атомных орбиталей. Очень, конечно, нужная информация из квантовой механики для будущих "менеджеров рынка химической продукции"… Но их учебный план – дело святое и обсуждать его негоже, тем более мне и сейчас.
Руки, никак не связанные с текущими в голове мыслями и действиями внутреннего оператора, включают кнопку электрического чайника (я купил первый такой лет семь назад по совету шефа, в ту пору мною бесконечно уважаемого и безусловного авторитета почти во всех делах, включая и вопросы оптимизации быта), открывают дверцу кухонного шкафа, достают коробку пакетиков чая, за которой прячется в шкафу банка кофе "Чибо", сахар, любимую черную кружку, привезенную в подарок из Лондона, вынимают из холодильника пару творожных сырков "32 коровы".
Так… Сколько кофе сыпать? Две ложки или две с половиной? Это уже какая-то мысль из пробуждающегося сознания пытается вмешаться в работу рук. Но она не успевает – в кружку уже бухнулся пакетик чая и ложка сахарного песка. Это, конечно, "ошибка коммутации" – я хотел кофе… Но раз так получилось – выпью сегодня чаю. В конце концов – невелика разница!
Со щелчком прекращается бульканье закипевшего чайника и гаснет зеленая лампочка в его ручке (именно это преимущество современных чайников – самоотключение при закипании – открытое мне шефом, и подвигло меня купить такой во времена, когда верхом удобства у нас считались чайники "со свистком") и ало-оранжевая струя кипятка льется в кружку. Вот так, пополнее, что б не было "недолива", который я очень не люблю, хотя полную кружку успеваю допить далеко не всегда…
Пока руки размешивают ароматный напиток (я всегда пью чай с бергамотом) и разрывают фольгированную пленку сырков, в голове успевает наладиться достаточно контактов, чтобы начать планировать ближайшее будущее. Но терпкий запах бергамотового чая, вместо ожидавшегося запаха кофе, почему-то вызывает в памяти вчерашнюю встречу с представителем одной из конкурирующих с нами фирм на рынке этих самых высокооктановых добавок.
Рынок, честно говоря, небольшой и конкуренты на нем знают друг друга и "в лицо", и "заподлицо". Конечно, взаимоотношения далеки от идиллии, но все-таки как-то устоялись и даже без формального "картельного соглашения" (хотя и есть что-то подобное…) все друг друга "понимают" и на "чужие делянки" стараются не лезть. Хотя, что считать чужим… Да и ставки порой столь высоки, что "деловая жадность" превозмогает чувства приличия и добрососедства.
За копейку, разумеется, никто никого не удавит, а вот за миллион "лысых стариков"… Удавливают редко (я такого, пожалуй, с определенностью и не припомню), но кусают здорово – и палец, и руку "по локоть", откусить могут запросто. Как сейчас, в связи с амгарской ситуацией…
В фирме, представитель которой вчера "заглянул к нам на огонек", тоже, разумеется, знают, что "Юкоси" был вынужден направить в Амгарск сернистую нефть, понимают, что это приведет и проблемам с коррозией и к ухудшению работы катализатора. А потому выход бензина с хорошим октаном неизбежно упадет. А контракты у Амгаска серьезные, и "Юкоси" – фирма солидная, мирового уровня, срывов поставок или ухудшения качества допустить не может.
Вот почему вокруг Амгарского нефтеперерабатывающего завода, как воронье над полем битвы, начинают кружиться поставщики высокооктановых добавок – наши "заклятые друзья и коллеги". Они терпеливо ждут, когда амгарских технологов "прижмет" и можно будет поднять цену до максимума. Спешить тут нельзя – утопающий хватается за соломинку (надеется на опыт своих специалистов и на традиционное "авось") – и в этот момент отталкивает руку спасителя, справедливо полагая, что, выбравшись из беды самостоятельно, лучше сохранит свой кошелек от опустошения. Но ведь и опоздать опасно!
Пожадничаешь в цене, "пережмешь" ситуацию – упустишь контракт. Кто-то более решительный (и менее жадный!) предложит товар раньше тебя и чуть-чуть, но дешевле, чем хотел предложить ты, и… прощай вожделенная бумага с названием твоей фирмы в первом абзаце и с печатью синатового цвета и реквизитами банка-плательщика в твой адрес в последнем!
А такого большого и платежеспособного потребителя пойди, поищи! (Да, собственно, давно хожено и давно выяснено, что нет больше такого). И вместо подписания контракта на поставку… эх, мечтать, так мечтать! – 10 железнодорожных цистерн хоть и вонючего, но лично для тебя родного, а для покупателя – желанного (хоть и дорогого…) монометиламилена и последующего "приятного отдыха" в новой, построенной "Юкоси" шикарной амгарской гостинице с рестораном, где байбальский омуль и салат из папоротника и кедровых орешков так хороши под рюмку "Росского стандарта", будешь метаться по захолустным нефтебазам, где распальцованные бодяжники бывают иногда готовы прикупить бочку-другую твоей чудо-добавки (а на их языке – "вонючки"), чтобы "коктейль" из отбракованного на фирменных НПЗ бензина и ослиной мочи хоть как-то походил на настоящий 92 бензин. И неважно, что он только "похож" на настоящий, главное, что от него двигатели местных ЗИЛков хоть и выхаркивают черные едкие клубы дыма, но тянут их нагруженные "вагонкой" кузова от пилорамы до стройки очередного "бумгала" местного авторитета…
И будут тебе в башкирской глубинке подавать "салат по-моковски" под майонезом "Кальве", сделанным там же из просроченного "Провансаля", а закусывать ты им будешь "фирменную" водку "Вольный башкыр" – настойку местных трав на контрабандном спирте.
Ассоциация, возникшая при взгляде на стоявшую передо мной на кухонном столе кружку с чаем, была не случайной – "внутренний оператор" уже успел подключить блок памяти о вчерашнем дне и произошедшей встрече с "конкУрентом", как он шутливо называл себя.
Приехал он, разумеется, "понюхать воздух" относительно наших контактов с Амгарском, но говорил, конечно же, о перспективах нового способа переработки отходящих газов.
И возникла она потому, что Елена Петровна, услышав по линии громкой связи с кабинетом (каковая – как всем было прекрасно известно! – используется нашим, как и всяким другим начальником, и для "обратного процесса" прослушки болтовни нерадивых сотрудников) спокойный и интеллигентный голос шефа: "Два кофе, пожалуйста!" (только себе и гостю – так у нас заведено изначально) побежала за водой.
Я сам сидел в кабинете и слушал вялые рассуждения гостя – представительного, но какого-то "профессионально бесцветного" мужчины в дорогом светло-сером фланелевом костюме. Начал он с заверения о готовности к сотрудничеству с нами и обмену полезной информацией о положении с очисткой выбросов везде, где стоит эта проблема. "В Даргомыжске, Волглом, Каппелевце…", – перечислял он ключевые в нашем бизнесе названия городов, отслеживая реакцию шефа на название каждого из них.
Я же выполнял обычное задание шефа – со стороны следил за смыслом разговора, отмечая реакцию собеседников на вопросы друг друга. Реакция шефа на это перечисление была совершенно правильной – нулевой. И здесь гость "ненавязчиво" перешел к главной цели своего визита, сокрушенно сказав:
– Да вот хоть бы, к примеру, в том же Амгарске, на Байбале… Загрязняют ведь нашу национальную жемчужину природы!
И, как бы между прочим, "в порядке светской болтовни", спросил:
– А вы давненько там бывали?