Ницан снова, в который уже раз за последние несколько часов, попытался собрать воедино разъезжавшиеся мысли и расставить их в определенном порядке. Ничего не получалось. Мысли, подобно бестолковым новобранцам, путали правую и левую стороны, не понимали команд и вообще вели себя отвратительно. Тяжело вздохнув, сыщик поставил на столик бокал с недопитой настойкой и прошелся по просторным покоям царственной старухи (Шульги в давние времена были независимыми князьями-энси, владевшими весьма обширными землями - примерно четвертью площади нынешнего Тель-Рефаима).
Баалат-Гебал полулежала в огромном фантастических очертаний кресле и с внимательно наблюдала за перемещениями гостя. Ницан же, пару раз наткнувшись на тяжелые стулья, в конце концов пододвинул один из них ближе к креслу, сел и спросил:
- Госпожа Баалат-Гебал, вы уверены, что вчера у вас в гостях был именно я?
- Что-о? - у старухи от возмущения отвалилась челюсть. - Вы что же, молодой человек, тоже считаете меня выжившей из ума дурой?
- Что вы, что вы! - Ницан замахал руками. - И в мыслях не было! Просто ко мне, например, однажды заявилась лиллу, принявшая облик моей приятельницы. Я ее чисто случайно раскусил, а иначе остались бы от меня одни воспоминания у родных и близких. И не очень приятные. Вот я и подумал…
- У меня обереги, - госпожа Баалат-Гебал подняла полные руки и демонстративно побренчала десятком золотых и серебряных браслетов, украшавших запястья. - Вы забыли, что мы, Шульги, всегда были традиционалистами. Ни один лил не сохранил бы искусственного облика в моем присутствии, ни на одно мгновение. А лиллу женщинами не интересуются, даже такими старухами как я… - тут она наморщила лоб и сказала - уже другим тоном: - Правда, в вашем вчерашнем поведении было нечто непривычное. Но я не придала этому никакого значения.
- Так-так-так, - сыщик навострил уши. - И в чем же это проявилось? Попытайтесь вспомнить подробности вчерашнего вечера, это очень важно. О чем я вам рассказал вчера? Как и когда ушел от вас? И в чем заключались странности моего поведения?
Баалат-Гебал пожала широкими плечами.
- Ушли от меня вы примерно в девять вечера. Что касается странностей, то связаны они были именно с вашим уходом. Должна сделать вам комплимент, Ницан: в вас иной раз чувствуется некоторая утонченность и даже следы воспитанности, не характерной для людей вашего происхождения и профессии. Даже в состоянии сильного опьянения вы ведете себя весьма достойно…
Ницан благодарно склонил голову.
- Так вот вчера, - продолжила Баалат-Гебал, - ничего этого не было и в помине. Вы оборвали рассказ на полуслове, поднялись и исчезли. Ни тебе до свиданья, ни тебе извините. Фр-р - и нету его! - старуха кокетливо улыбнулась и погрозила пальцем. - Я решила, что вас ждет ваша очаровательная малышка, и вы внезапно вспомнили об этом. Как, кстати ее зовут? Нурсаг, кажется?
- Да-да, Нурсаг… - пробормотал Ницан. - То есть, ни к какой малышке я не торопился, - спохватился он. - Простите, высокая госпожа, но не можете ли вы вспомнить, о чем именно я вам успел рассказать? Прежде, чем исчезнуть?
- То есть как это - о чем? О своем новом расследовании. Не забывайте, вы заявились довольно поздно - далеко после восьми. Я уже собиралась спать - знаете, мы, старики, привыкли ложиться рано… Но вы начали рассказывать мне о деле, которое вам поручил младший жрец Сиван. Ничего удивительного, ведь это я порекомендовала ему обратиться за помощью именно к вам.
- Ага! - воскликнул Ницан. - Так значит, его направили ко мне вы? А он объяснял вам, для чего ему понадобилась помощь частного сыщика?
- А для чего она может понадобиться? Для расследования, разумеется! Так вот, вчера вы очень просили меня ответить на несколько вопросов.
- Ага-а… И какие же вопросы я вам задал? - спросил сыщик.
- Ну, вы почему-то интересовались, каким образом я оплачиваю свое пребывание в этом заведении, по каким числам делаю взносы. Потом спросили, кто именно ведает финансами храмового комплекса.
- Ага-а-а… - снова произнес Ницан. Он был явно озадачен. Судя по сообщению старой дамы, он действительно занимался каким-то мошенничеством, связанным с храмом Анат-Яху. Вернее, с домом престарелых при храме. - И что вы мне ответили?
- А ничего. Не успела ответить. Я же говорю: вы вдруг оборвали разговор на полуслове и умчались с невероятной скоростью. Очень на вас непохоже.
- Ага-а-а-а… - в третий раз протянул Ницан. - А как вы полагаете, я был здорово пьян?
- А сами вы не помните?
Сыщик помотал головой. Баалат-Гебал оценивающе посмотрела на него, потом задумчиво подняла глаза к потолку.
- Думаю, примерно как сейчас, - овтетила она. - Вы сейчас очень пьяны?
- Нет, конечно, - Ницан даже немного обиделся. - Сейчас я в норме. Даже еще трезвее, чем в норме. Значит, вчера я был именно в таком состоянии?
- Более-менее, - ответила Баалат-Гебал. - Я все-таки не специалист, да и возраст… В мое время молодые люди вроде вас вели себя по-другому. И девушки тоже… А что вам рассказал Сиван?
Ницан пожал плечами.
- Понятия не имею.
- То есть, как? Я поняла так, что от меня вы должны были отправиться на встречу с ним.
- Я и отправился, - уныло ответил Ницан. - Только, похоже, чем-то он меня здорово разозлил. И я его зарезал. Кинжалом. Раз - и готово… - он покачал головой. - Ох уж эти клиенты… Так что, госпожа Баалат-Гебал, перед вами, похоже, виновник смерти младшего жреца Сивана… - он искоса взглянул на Баалат-Гебал, надеясь, что она не начнет немедленно звонить в полицию или вызывать двухметровых големов-охранников приюта.
Горящие искренним интересом глаза госпожи Шульги-Зиусидра-Эйги и ее жестикуляция свидетельствовали, что престарелую даму нисколько не пугала перспектива оказаться приятельницей убийцы. Мало того, ей это обстоятельство явно доставляло истинное удовольствие.
- Это правда? - спросила она. - Вы действительно убили его? За что?
- Никого я не убивал, - хмуро ответил Ницан. - Во всяком случае, я так думаю. Но полиция думает иначе. А я, как назло, ничего не помню о вчерашнем вечере. Абсолютно.
К уверенности в том, что провал в памяти отнюдь не был вызван чрезмерным потреблением спиртного, Ницан пришел уже некоторое время назад. Слова госпожи Баалат-Гебал лишь подтвердили это. В конце концов, похоже, что с младшим жрецом Сиваном он должен был встречаться и раньше. Или хотя бы говорить по телекому - именно в тот период, когда еще не был чрезмерно пьян. Нурсаг сказала: "Со старым клиентом". Между тем имя Сиван нипочем не хотело всплывать на поверхность памяти, как Ницан ни старался. А значит, потеря памяти у него была весьма и весьма избирательной: вчерашний день и нынешнюю ночь он не помнил абсолютно, а вот из дней предыдущих кто-то словно стер имя Сивана.
- Госпожа Баалат-Гебал, - проникновенно сказал Ницан, пододвигая свой стул ближе к огромному креслу царственной старушки. - Вы мой искренний и давний друг. Сейчас мне необходима ваша помощь. Очень вас прошу: постарайтесь вспомнить, с чем связано было дело, которым я вчера занимался? Раз уж вы сами направили преподобного Сивана ко мне.
- Как все уголовные дела, - ответила госпожа Шульги. - С деньгами, с чем же еще? Вы собирались поймать за лапу мошенника, запустившего эту самую лапу… Да, а вот куда именно он ее запустил, вы рассказать не успели.
- Судя по моим же вопросам, в какой-то из храмовых фондов, - пробормотал Ницан. - Даже не в какой-то, а связанный с домом престарелых. Это-то как раз ясно… Что же, - сказал он, - давайте я повторю вчерашние вопросы. Так каким образом вы оплачиваете свое пребывание в… э-э…
- Приюте, - подсказала госпожа Шульги. - В приюте для древних развалин. В мерзкой тюрьме, куда родственнички охотно спихивают осточертевших одиноких стариков и старух вроде меня.
- Ну-ну, что вы! - запротестовал Ницан. - Вовсе нет…
- Так вот, - величественно сообщила госпожа Баалат-Гебал, игнорируя его вялую попытку возражения. - Я не имею привычки возиться с финансами. Я в них ничего не понимаю, слава небесам. Насколько мне известно, прочие здешние постояльцы - тоже. Мы выдаем управлению храмовой казной доверенности на ведение финансовых дел, в том числе и на оплату всех видов услуг, представляемых храмом.
- Доверенности имеют неограниченный срок действия? - спросил Ницан. - Или как?
- Зависит от суммы и цели, - ответила госпожа Шульги-Зиусидра-Эйги. - На содержание - да, неограниченный срок, но это строго определенные суммы. В случае необходимости дополнительных расходов выдаются доверенности на короткий срок и опять-таки, на определенную сумму. Доверенность выписывается на казначея и заверяется старшим жрецом Хешваном.
- Понятно. А контроль? - поинтересовался сыщик. - Каким образом вы контролируете добросовестность здешних служителей? Кто они, кстати говоря?
- Я же говорю - храмовый казначей, преподобный Кислев, - госпожа Баалат-Гебал поморщилась. - Унылая рожа, так и хочется иной раз… Вообще, дурацкая традиция давать жрецам имена по названиям месяцев, правда? Кажется, что перед тобой не человек, а листок отрывного календаря. То-то у них морды такие плоские… Да, так насчет отчетности, - прервала она себя. - Каждые три месяца он представляет мне полный финансовый отчет, а также сведения о моем банковском счете. Не знаю о других, но со мной дело обстоит именно так, - госпожа Шульги потянулась к столику, взяла с него небольшую шкатулку, инкрустированную серебром. - Вот, убедитесь еще раз, - она протянула Ницану пачку документов, хранившихся в шкатулке.
- Почему "еще раз"? - Ницан удивился, но тут же сообразил: - Ах да, вчера я тоже это просматривал?