У Марты опустились руки. На языке криминалистики это называлось "уничтожением вещественных доказательств".
- И когда это было?
- В ту пятницу. Тут была эта, как ее, преференция. Гостей много приехало. А Мадина кричала и блевала. Деда ее зарезал, чтоб не мучилась. А эта дурища его ругает: как будто это он виноват, что Мадина такая прыгучая. А это она везде развела волчий корень. Деда говорил этой дурище: не надо сажать! Он ядовитый! А она ему - "культурные сорта, культурные сорта"! - девочка так уморительно поджала губки и закатила глазки, что Марта не удержалась и фыркнула. Нато соскочила с забора.
- А раз вы смеетесь, - грозно сказала она, - то вы от меня вообще ничего не услышите, вот.
- Стой, Нато, погоди. - Карастоянов удержал ее за плечики. - Марта больше не будет, правда. Она понимает, какое у тебя горе…
- Это у вас горе. - Нато дернула плечом и высвободилась. - А у меня трагедия.
И побежала по дорожке, шлепая растоптанными "вьетнамками".
Карастоянов вздохнул.
- Как ты так можешь, - с пафосом произнес он. - Жестокая.
- Ну вот такие мы, очерствевшие полицейские. - Марта подавила смех. - Не можем пролить ни слезинки над судьбой бедного козленка. "Культурные сорта, культурные сорта!"
- Пошли завтракать.
"Дурища", то есть администратор отеля, пробовала отговориться занятостью, но при виде значка, скрепя сердце, выкроила свободное время.
- Да, - со вздохом признала она. - Прошлой осенью мы купили семена борца.
Так и сказала - борца, может, это правильно?
- Это красивые многолетние цветы, и они создавали… нужную атмосферу, понимаете? Розы, пионы - все это не вписывается в общую эстетику нашего ландшафтного дизайна. Они слишком шикарны, а нам нужна тихая прелесть Севера. Мы закупили семена сортового борца - "Айворин", "Пинк сенсейшн", "Биколор"…
- А джунгарского не покупали?
- Упаси Бог, зачем? Не самый красивый, но самый ядовитый. Да его просто не продают! А почему вы спрашиваете? Кто-то из гостей жаловался?
- Нет-нет. Эту гостью вы помните?
На лице администратора сформировалось выражение "Вроде да… а вроде и нет…"
- Хорошо. Скажите, кто из персонала обслуживал ужин-концерт-маскарад по случаю открытия конференции?..
Закончив беседу с администратором, Марта мысленно отчеркнула:
- поговорить с Ираклием Вахтанговичем;
- просмотреть записи камер наблюдения со стоянки за прошлую пятницу;
- поговорить с официантами, обслуживавшими ужин;
- и с горничными, работавшими в "Княжьем тереме", где останавливалась Анисьева.
Пункт два пришлось сразу вычеркнуть: записи камер хранились трое суток.
Пункты три и четыре - отложить немного на потом: официанты не работали здесь постоянно, их нанимали через агентство, а горничная должна была заступить в вечернюю смену. Так что после завтрака Марта и Георгий направили свои стопы в "живой уголок".
Ираклий Вахтангович занимался делом прозаическим, но нужным - выгребал навоз из-под пони - с таким азартом и, можно сказать, вкусом, так напевая себе под нос, что Марте было жаль его прерывать. Но пришлось.
Выслушав еще раз версию гибели козы Мадины и козленка Тетро, чуть менее эмоциональную и чуть более подробную, Марта поинтересовалась - а не занесло ли случайно ветром на клумбу семена диких разновидностей аконита? По слухам, ядовитых?
Ираклий Вахтангович решительно возразил, что такого никак не могло быть: за клумбами он присматривает хорошо и дикого аконита не пропустил бы никак.
Карастоянов все время разговора был индифферентен и играл со своим коммом, но сразу после клятвенных уверений Ираклия Вахтанговича в полном отсутствии дикого аконита на территории Марте на комм пришло сообщение: "Жми. У него совесть нечиста".
Интересно, а что этот душелюб и сердцевед во мне вычитывает?
- Ираклий Вахтангович, - вкрадчиво сказала Марта. - А болит ли у вас спина?
Глаза дедушки Нато метнулись в сторону. Есть.
- Наверное, болит, - сказала она. - Человек вы немолодой. Работы много. Навоз, тачка, клумбы… Наклоняться часто приходится. Чем лечитесь?
- Что вы ко мне пристали? - как-то беспомощно проговорил садовник. - Болит - не болит. Лечусь - не лечусь. Я еще сто лет проживу!
- Ираклий Вахтангович, мне никакого дела нет до смерти вашей козы, - решительно сказала Марта. - Я расследую смерть человека. И если вы сами все мне расскажете и покажете - я, так и быть, поверю, что дикий аконит на клумбе вырос случайно. Ветром занесло. Но если мне придется тащиться в Тверь за ордером на обыск в вашей подсобке… я вернусь очень, очень злая. Понимаете? Может, после этого вы и не пойдете как соучастник. Скорее всего. Но сохраните ли вы рабочее место? Я не поручусь.
Постановление на обыск Марта могла выписать тут же, на коленке, но повальная юридическая неграмотность населения часто делала свое дело. Сработало и сейчас.
Ираклий Вахтангович покряхтел, пожевал губами, потом эмоционально воткнул вилы в землю и сделал решительный жест рукой: пошли, мол.
В его домике царил идеальный порядок, все инструменты на своих местах. В углу - выгороженная ширмой детская кровать. Возле столярного верстака - раскладушка. Над раскладушкой - аптечный шкаф.
Ираклий Вахтангович открыл его, достал бутылку с мутноватой жидкостью и болтающимися в ней корешками.
- Вот, - обреченным голосом сказал он. - Немного настойки сделал. Для себя сделал, спину лечить, ноги растирать. Ревматизм у меня. Да, выросло на клумбе немножко царь-травы. Семечко-другое случайно примешалось. Не стал сразу выпалывать. Ревматизм. Корешки выкопал, настойку сделал. Арестовать меня за это надо, да? Уволить меня надо?
"Стукнуть тебя надо покрепче, старого дурака", - подумала Марта, разглядывая бутылку.
- Я у вас изымаю эту настойку. - Она достала из сумки пакет для вещдоков и бланк формы изъятия. - Сейчас все заполним и распишетесь.
- Это корешки. - Карастоянов наклонился к бутылке. - А где вершки? Цветы, стебли?
- Сжег, все сжег, - старик махнул рукой. - Мне велели, я все сжег.
- Когда сожгли? В пятницу, когда отравилась Мадина?
- Да, в пятницу.
- Вы с кем-то встречались, говорили в тот день?
- С кем я мог говорить? Гости приехали, почти сто человек. Все бегают, на столы накрывают, а тут коза умирает, на весь двор кричит… Зачем мне с кем-то говорить? Подходили, спрашивали, что такое. Что я могу сказать? Коза волчьего корня наелась, вот что такое.
- То есть, вы сначала прервали мучения бедного животного, - уточнил Карастоянов. - А потом занялись прополкой клумб.
- Конечно. Не могу же я оставить бедную тварь умирать.
- Во сколько вы начали полоть и во сколько закончили? - Марта незаметно пнула Карастоянова ногой в пятку, чтоб не возникал.
- Дайте вспомнить. Ужин начали в шесть. Значит, до шести я уже все убрал.
- А где сжигали?
- Там, на заднем дворе.
- Скажите, эта женщина подходила к вам? Спрашивала?
Ираклий Вахтангович уставился на снимок Анисьевой.
- Много подходило. Зачем коза лежит? Зачем кричит? Почему козе плохо? Какое их дело? Они этой козы родственники?
Марта скрипнула зубами.
- Пожалуйста, посмотрите на эту женщину повнимательней и вспомните, о чем вы с ней говорили.
- Да ни о чем не говорили. Другие говорили, она стояла, смотрела. Хорошая женщина. Не приставала.
Марта испустила горестный вздох.
Ей вдруг захотелось переспать с Карастояновым. Не в смысле как сегодня ночью, целомудренно отдохнуть на своей половине кровати. А завалить его и воспользоваться служебным положением по полной программе. Под девизом "Пусть на этой неделе случится хоть что-то хорошее".
Потому что, начиная с понедельника, ничего хорошего явно не случится.
- Уточите, пожалуйста, - уныло-вежливым голосом сказал Кондрашка. - Вы хотите, чтобы я пошел на конфронтацию с московским Управлением из-за того, что старый садовник в Сергиевом Посаде выращивал тайком на клумбе джунгарский аконит и нечаянно отравил козу?
- Да ты издеваешься! - всплеснул руками Ибрагимыч, взявший на себя роль греческого хора.
- Нечаянно именно джунгарским и северным аконитом оказался отравлен Новосельников, - стараясь не кипятиться, проговорила Марта. - Нечаянно именно Анисьева является одновременно свидетелем того, как старик выпалывал клумбу и контроллером Новосельникова. Нечаянно именно у нее в подчинении находится вымышленный контроллер, и под его началом - не менее шестидесяти вымышленных аккаунтов, каждый из которых "зарабатывает" по десятке в день.
- Кхм, - сказал Кречетов.
- Аркадий Борисович, - самым елейным тоном пропела Марта. - Ну не надо делать вид, что контроллер Гарпага - не она. На вас никакой вины нет, я ее сама рассекретила. Подручными средствами.
- А это совершенно неважно, - покачал головой Аркадий Борисович. - Важно, что имеющихся улик не хватает для того, чтобы выписать ордер на обыск сотрудника СБ. Все эти выкладки вашего "независимого эксперта", - он потряс распечаткой контент-анализа, который сделал Мерлин, - не стоят выеденного яйца. Равно как и бутылка с корешками. У вас есть еще что-нибудь?