****
Когда он, быстро ополоснувшись и наскоро обкромсав лицо бритвой, в одном полотенце на бедрах, выскочил из ванной, то застал Милу, улегшуюся на животе поперек дивана, и наблюдающую за действом на экране. А там, кто-то кого-то обнимал и тискал, нарочито страстно лопоча по-итальянски.
Снятая рубашка была аккуратно повешена на спинку стула. Никита невольно замер, разглядывая свою гостью. Тонкокостный, почти мальчишечий контур - но слишком нежный: изящная длинная шея, ровная спина, прогнувшаяся в талии перед умопомрачительно округлыми, очень женскими ягодицами, плавные линии бедер.
Почувствовав его присутствие, она обернулась и, с улыбкой, приглашающее похлопала ладошкой по дивану рядом с собой.
- Во выделывают! - Мила кивнула на экран, - Жалко, что перевода нет…
- А чего тут переводить? - сказал Никита, подсаживаясь. И так все ясно. - Это Тинто Брасс, - счел нужным пояснить он, - итальянский режиссер… в принципе он мне нравится, с юмором и не пошло.
Фигуры на экране перешли к активным действиям. Никита усмехнулся:
- Меня каждый раз удивляет, как долго они могут это выделывать…
Продолжая говорить, он положил руку на ее талию, провел рукой выше, вдоль ложбинки на спине и скользнул дальше, к груди. Мила слегка выгнулась под тяжестью его горячей ладони, развернулась к нему всем телом. Она казалась невозможно хрупкой, маленькой, хотелось одновременно окутать ее своим теплом и сжать крепко, до хруста костей. Никита наклонился, поцеловал ее грудь, потянулся к губам, задержался на мгновение и, решившись, вытянулся рядом, прижал к себе, касаясь ее, сколько можно большей поверхностью своей кожи.
Ее тело оказалось гибким и неожиданно сильным.
Властным движением, перевернув Никиту на спину, Мила села сверху на его ноги, и остановила движение его рук, схватив их за запястья и прижав к постели. Медленно скользя вверх по его бедрам, она пристально смотрела ему в глаза. Никита почувствовал, что проваливается куда-то в невероятное ничто, в полуобморочную темноту, пронизанную наслаждением. Никаких прелюдий не было. Они оказались совершенно излишни. Обоим хотелось всего и сразу. Следующие пятнадцать минут прошло в настоящем любовном танце. Мила страстно изгибалась, нанизываясь на него. Иногда она замирала и тянулась целоваться, а после начинала опять. Никита подумал, что это, наверное, и есть тантрический секс, и что хорошо бы так всю ночь. Но в этот момент Мила застонала и рухнула на него:
- Все! - выдохнула она, - Сил больше нет моих!
Никита гладил ее спину, с удовольствием ощущая ее тело. Мила лежала на нем сверху, прерывисто дыша. Ее гладкая кожа, хоть и горячая, была без капли пота. Никита почувствовал, что это не все, что это только начало, только крошечная толика того, что она может, что они могут… Эти мысли, словно передались Миле, ее расслабленное тело опять напряглось, руки полусогнутые в локтях выпрямились и крепко уперлись в диван. Никита рывком перевернул ее на спину и овладел ей так, словно объявил войну.
Ее горячая кожа - запах магии, запах пряный и немного горький, запах имбиря. Руки сцепили в кольцо, лицом к лицу, изо всех сил - прижать, прижаться. Все происходит без слов. Никому не нужны голосовые связки, пока не вырвется стон наслаждения. С каждым толчком, мучительно-сладкая волна судороги по всему телу. Воздух вокруг стал густой, не продышаться. Вена, жила, артерия - что? Бьется под кожей на шее. Никита прижался к ней губами, поймав себя на чуть не произнесенном на выдохе - "люблю тебя". Молчаливое, еле сдерживаемое, рвущееся из горла, из легких, из сердца, стучащее в висках… И тут словно почувствовал ее беззвучный выдох - знаю, знаю, знаю. Она выгнула спину и забилась под ним, застонала. Тут и к Никите подступило и он, уже не сдерживая и не контролируя себя, извергся с каким-то даже рычанием. Вспышка в глазах! На несколько мгновений он престал ощущать себя, свое тело… все вокруг и он сам перестали существовать, растворившись в ослепительном наслаждении.
С полминуты, они не двигались, приходили в себя, замерев в этой позе, затем Мила тихонько освободившись, выскользнула из-под него. Никита повернулся на бок и смотрел на нее не отрываясь, с трудом приходя в себя. "Ни фига себе… воплощение чувственных идей…" - пронеслось в голове. Он протянул руку, погладить ее, ощутить, что она - здесь, что не приснилось… Мила перехватила его руку и усмехнулась:
- Удивляет его, как они долго это выделывают, - сказала она, кивнув в сторону забытого экрана, - да там уже за это время, пол фильма прошло!
Никита почувствовал себя одураченным. Он приподнялся на локте и растерянно спросил, вглядываясь в ее лицо:
- А ты что… замечала, сколько прошло?
- Я все всегда замечаю! - со значением сказала, затем, вдруг резко обхватив его за шею, со смехом повалила на себя.
- Тихо ты… - выдохнул Никита, от неожиданности еле успев подставить руки, чтобы не придавить ее своим массивным торсом - Я ведь, поди, килограмм девяносто вешу!
- Сломать боишься? - засмеялась Мила, и с какой-то неженской силой притянула его голову и впилась в губы поцелуем. Потом отстранилась чуть-чуть и жарко зашептала в лицо:
- Не бойся, меня так просто не сломаешь! Хочешь, поборемся?
- Да ну тебя, - Никита попытался осторожно высвободиться. - Ручки как спички, а туда же… бороться.
И тут его сжали с такой силой, что явственно хрустнули ребра. Он сначала не понял чьи, но, судя по ощущениям, выходило, что скорей всего его.
- Ап… - выдохнул Никита и не смог вдохнуть обратно.
- Позвоночник сломать могу, - задушевным голосом сказала Мила и разжала руки.
- Уф! - Никита сел на диване, потирая бока. - Блин! Спортсменка что ли? - спросил он, с сомнением оглядывая тонкую фигурку.
- Ага, - Мила сладко потянулась, выгнувшись, как кошка. - Курить охота! Можно у тебя тут курить? Ладно, пошли на балкон, не будем увеличивать энтропию твоего жилища.
- Спортсменка, а куришь - проворчал, поднимаясь с дивана и держась за поясницу, Никита.
- Я еще и выпиваю! У нас, кстати, осталось еще что ни будь?.. Так, где моя сумка? Ага, вот она!..
Мила покопалась в сумочке.
- А где интересно знать, мои сигареты? На кухне остались… Милый! Захвати сигареты, - крикнула она Никите, который к тому времени отправился на кухню за коньяком, - И зажигалку не забудь.
- Одну или всю пачку? - высунулся из кухни Никита и увидел ее направляющуюся к лоджии. - Ты куда пошла-то? Голая?
- Конечно всю! - весело откликнулась Мила. - А кому, какое дело? Темно ведь. Зато так классно, свежо.
Никита принес коньяк, рюмки. Мила прикурила и с наслаждением затянулась. Время от времени начинала забавляться, пуская кольца дыма. Никита все глядел на нее, любуясь наготой. Интересная она была. Не жиринки на теле. Но в тоже время и не тощая, кости не торчали… Гладкая такая, ладная. Он поймал ее за руку, притянул к себе, поцеловал. Усадил себе на колени. Мила затушила сигарету и, обхватив его одной рукой, взяла во вторую, рюмку с коньяком. Чокнулась с его рюмкой и сказала:
- Это просто замечательно, что ты не женат!
- Это еще почему?
- Да знаешь, я изрядно эгоистична - в женатых мужчинах меня раздражает их страх перед тем, что они могут быть разоблачены женами. А страх этот мешает сексу! Мужчина вроде с тобой, но это не то, он все время пытается придумать подходящее оправдание, правдивую ложь. Мужчины менее виртуозны во лжи…
Никита слегка отстранился и посмотрел на нее внимательно:
- Сексу, говоришь, мешает? Так это был просто… секс?
Мила сделала круглые глаза и засмеялась:
- Ну что ты, сладкий! Это был не просто секс. Это был… потрясающий секс!