Глава 2
Николай открыл глаза. Все было как в тумане. Голова кружилась, и он почувствовал, как веки сами собой закрываются. Только голоса, еле различимые сквозь головную боль и месиво мыслей, которые кружилось в непонятном танце.
- Нет, эта гадость, что ему дали, еще действует.
- Не трогай его, сам придет в себя через пару часов, - услышал он чей-то слабый голос.
Потом тишина, и снова голоса:
- Олег, кинь подушку, подложу ему под голову, а то подымет и упадет на бетонный пол, разобьет чего доброго.
Он почувствовал, как кто-то осторожно приподнял его голову и сунул под неё что-то мягкое, правда, запах, исходящий от этого, сразу ударил в нос, подействовав не хуже нашатыря. Николай открыл глаза и вгляделся в полумрак. Высоко висящая под потолком лампочка, тускло горела, и разобрать что-то было сложно. В этот момент что-то заскрипело, словно открывали давно не смазанную щеколду и, судя по звуку, стали двигать по полу. Звук был жутко противный, метал по бетону. Голосов не было слышно, только чьи-то шаги. Он нашел в себе силы и приподнялся. Голова снова закружилась, и все поплыло. Он облокотился о стену и сразу почувствовал, как кто-то держит его за плечо. Он открыл глаза и посмотрел. Это была девушка, лет двадцати. Испачканное лицо и всклокоченные волосы, и глаза… Больше всего его поразили её глаза, обезумевшие от страха, и как ему показалось, просящие одного - еды.
- Где я? - произнес Николай.
- Не знаю.
- А ты кто?
- Донор.
- Кто?
- Донор, ты тоже.
- Не понял?
- Мы все здесь доноры, произнес молодой рослый парень, подошедший, к нему, - На, попей воды, легче станет, - и он протянул Николаю кружку с водой.
Николай взял и жадно выпил воды, после чего вернул парню кружку и спросил:
- Ничего не понимаю, какой еще донор, объясните, что происходит?
- Ты хоть помнишь, как тебя взяли? - произнес еще один парень, постарше, подошедший к ним, - тебя как звать, меня Виктор?
- А меня Ира, - ответила девушка, сидящая возле него.
- Олег.
- Илья, раздался чей-то голос.
- Николай, - произнес он, начиная осознавать, что с ним произошло что-то серьезное, от чего засосало под ложечкой.
- Там еще, Инга и Николай, только им так хреново, что они совсем не разговаривают. Мы так еще держимся, но с трудом.
- Так, где я?
- В тюрьме, как и все мы.
- За что, почему, какая еще блин, тюрьма?
- Кино смотришь, парень. Самая обычная тюрьма. Тебя как взяли?
- Да я сам не понимаю. Собака какая-то потерялась, потом нашлась, решили обмыть находку, и я вырубился.
- Ты гляди, опять этот прием повторили. Славку тоже так взяли. Один молодой парень, вроде нас, а второй мужик в годах, точно?
- Вроде того.
- И сеттер рыжий.
- Кажется.
- Я же говорю, повторяются. А меня в пивной взяли. Купили за бутылку, а я как самый последний лох клюнул на это дело. Вот суки, - он выругался и сплюнул, - Сам откуда?
- Из Москвы.
- Ни хрена себе, они уже народ из Москвы хапают. Видать круто дело поставили. А я из Питера, Ира тоже. Остальные кто откуда.
- Я из Твери, произнес парень, представившийся Виктором.
- Сколько же здесь нас и зачем мы?
- Скоро узнаешь, - понурив голову, произнесла Ира.
- С тобой стало семеро, а было девять.
- Что значит было?
- То и значит, - ответил Виктор, единственный, кто еще имел самообладание внятно говорить и объяснять происходящее, - нас взяли на органы. Сегодня придешь в себя, завтра возьмут анализы, проверят, на что годишься и две недели на водопой.
- Какой еще водопой?
- Натуральный. Жратвы ни грамма, только одна вода, чтобы очистить организм от всей дряни, что у тебя накопилась. Пьешь, колешься?
- Не понял?
- Выпиваешь и наркотики принимаешь? - тихо пояснила Ира.
- Нет. Так, пивом балуюсь с ребятами иногда и все.
- Все правильно, значит, они тебя сразу усекли и взяли, потому что чистый.
- А что потом? - произнес Николай, хотя ответ уже понимал, какой будет.
- А потом, отрежут все, что им надо под заказ и всё.
- Что значит всё?
- То и все. Это значит, что всем нам здесь жить осталось меньше недели, - выкрикнул кто-то из темноты подвала, в котором они сидели, - Суки они. Лучше сдохнуть, чем отдать им себя. Слышите, вы, там, я коньки кину, но не дам вам порезать себя на куски, - и Николай услышал, как кричавший зарыдал.
- Скоро чокнется, а может, уже крыша поехала, - тихо констатировал Виктор, - Короче, жить тебе две недели, а сколько потом, одному богу известно и тем, кто заказ на тебя сделает.
Виктор облокотился на стену и запел какую-то блатную песню.
- Заткнись и так тошно, - произнес опять чей-то голос в темноте подвала.
- Могу и заткнуться, если вам мой репертуар не нравится.
В этот момент скрипнули петли, и дверь отворилась. Вошли четверо здоровых парней, держа в руках электрошокеры. На ремнях висели резиновые дубинки. Вслед за ними вошел человек в очках, белом халате и с чемоданом в руке. Сразу же появился стол и два стула. Дверь закрылась, и возле неё, широко расставив ноги, встал один из вошедших.
- Так, начнем, господа-товарищи, - произнес один из охранников, - Первый номер подходи.
Только тут, Николай вдруг заметил, что на одежде каждого из ребят, сидящих вместе с ним, были нарисованы краской спереди и сзади на одежде номера. Он опустил взгляд и увидел, что у него на футболке, в которой он остался, было нарисовано число тридцать восемь.
- Так, где у нас тут двадцать седьмой?
- Я умер, слышите, я уже умер, - раздался крик сидевшего в дальнем углу человека.
- Это ты еще успеешь.
Двое охранников, подхватили, словно пушинку парня и молча посадили его на стул, крепко держа за плечи, чтобы он не дергался, и не выкинул какой-нибудь фортель. Два других стояли поодаль и наблюдали за остальными. Человек в белом халате, раскрыл свой чемодан и, достав из него приборы начал, брать у парня кровь на анализ. Вслед за ним, выкрикнули номер двадцать девять. Девушка безвольно подошла к столу и присев на край стула, положила руку перед врачом. Было ощущение, что она настолько истощена, что её шатает от малейшего дуновения ветра. Шприц вошел в вену и стал быстро наполняться кровью.
- Если мой анализ будет плохой, вы меня отпустите домой? - неожиданно произнесла она, когда процедура была закончена и она зажала рану куском ваты, смоченной спиртом.
- У тебя отличные анализы дорогуша, - ласково произнес человек в белом халате, которого Николай про себя назвал очкастым, - просто на тебя пока нет пациента. У тебя редкая группа и соответственно ты дорого стоишь, но это дело времени, так что придется потерпеть.
- Тридцать второй, - произнес охранник.
Николай с ужасом стал понимать, что происходящее не просто реальность, а кошмар, который имеет место быть именно с ним.
- Нет, это невозможно, в нашей стране, в наше время, бред какой-то. Это просто извращенцы какие-то решили напугать нас и устроили здесь какой-то садомазохисткий спектакль. А потом им это надоест, и они выкинут его где-нибудь на пустом шоссе и этим все закончится. В этот момент, все было действительно закончено и врач, собрав взятые анализы, подошел к нему.
- Ну, как, тридцать восьмой, очухался, или еще не пришел в себя?
- Пока нет, - соврал Николай.
- Ничего, завтра придешь в норму, начнем и у тебя брать анализы, а пока пей воду и очищай организм от той гадости, которую ты на свободе наглотался.
- А что потом?
- А потом, как и все они. Почки, селезенка, все что закажут.
- Не понял? - заикаясь, произнес Николай.
- А чего тут понимать. Бизнес, брат, обычный бизнес. Лично против тебя, у меня ничего нет. Тебе просто не повезло. Зато не умрешь, от какой-нибудь язвы или под машиной. А то чего доброго террористы в метро бомбу бросят, и останешься инвалидом без ноги и будешь остаток дней милостыню просить и в собесе субсидии клянчить. А здесь людям послужишь. Понимаешь, философия какая. Ты принесешь конкретную пользу людям. Человеку пересадят твою, пока еще здоровую почку, и он будет жить. Богатый дяденька, сможет заработать еще деньжат, дать образования своим детишкам и быть нужным и полезным обществу.
Охранники впервые за все время заржали от услышанного, и один из них, произнес:
- Ладно, Спиноза, кончай демагогию разводить, пошли.
- Все отбой, детки, до завтра, ведите себя хорошо, - произнес врач и, поправив очки, которые сползли у него на нос, вышел в открывшуюся дверь. Лязгнул запор и лампочка на потолке, стала затухать, но не до конца, слабое подобие света, бросало на стены причудливые тени от каждого из сидящих в комнате людей.
Николай зажмурил глаза и подумал:
- Сон, чудовищно страшный и до безобразия правдоподобный сон. Скорее бы проснуться и оказаться дома в теплой мягкой постели. И чтобы вкусно пахло из кухни материными пирогами с капустой и яблоками.
-----
Марина Владимировна посмотрела на часы. Время приближалось к полудню. Телефон сына по-прежнему не отвечал. Она еще утром предупредила на работе, что не придет по семейным обстоятельствам и, собравшись, отправилась снова в милицию.
В приемной сидел все тот же капитан, что и утром. Она подошла к нему и, стараясь говорить как можно спокойнее, хотя в ней все кричало и ныло от боли и страха, произнесла:
- Извините, я снова к вам.