- Сейчас я объясню вам, что произошло, - заговорил он, отсмеявшись. - Вас тривиально провели. Вначале эта женщина постаралась наделать как можно больше шуму, чтобы все ее заметили и запомнили, как следует. Дабы вы впоследствии не смогли заявить, что ее там вовсе не было. Затем она прошла к трансмиттеру, сунула в рамку свою сумочку, и, вернувшись к стойке, снова затеяла спор. А после этого - попросту скрылась. Быть может, шмыгнула в соседнюю очередь. И оставила вас гадать о том, куда она пропала.
В комнате царила мертвая тишина. Миллер взирал на Даржека с полуоткрытым ртом, и даже Харлоу отложил газету.
- Конечно, - заговорил Уоткинс, - мы, возможно, чересчур усложнили задачу… Но у вас все выходит слишком просто. Вы предполагаете…
- Я ничего не предполагаю. Я был там. Стоял в очереди позади этой женщины, покупая билет, и имел возможность во всех подробностях разглядеть эту сумку. Она была несколько необычна, потому и заинтересовала меня. Затем я перешел в очередь к стойке номер девять, а блондинку отправили к десятой, и я видел и слышал, что произошло, когда подошла ее очередь. Видел, как она направилась по коридору к трансмиттеру. Сумочку она при этом не повесила на плечо, а держала в руке. Затем она вернулась обратно, уже без сумочки. Видимо, прижала ее к животу, так, чтобы смотритель не видел, что она делает, и бросила вперед. Мне хотелось подождать и разобраться, что за чертовщина происходит, но тут подошла моя очередь. Не знаю, как именно ей удалось скрыться, но уверен, что в этом нет ничего невозможного.
За столом поднялся ропот.
- Как вам это нравится?!
- Наше счастье, что…
- А парень-то - соображает!
Уоткинс постучал по столешнице.
- Вы - весьма наблюдательный молодой человек, мистер Даржек.
- Профессия обязывает.
- Пока что все сходится, - объявил Арнольд. - Смит - смотритель, дежуривший у стойки десять - сказал… - Он вынул из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и развернул его. - Цитирую: "Я ни на минуту не спускал с нее глаз. Да от такой дамочки вообще непросто взгляд отвести. Сначала она вроде бы собралась пройти рамку, но почему-то вернулась к стойке и спросила: "Вы уверены, что все будет в порядке? Я хочу сказать: до Гонолулу ведь далеко, мне не хотелось бы по пути упасть в океан. Соленая вода вредна для моих волос". Ну, и всякое такое. Я ответил:
"Леди, если не хотите телепортироваться, отойдите и не мешайте. У нас масса клиентов". Потом я вызвал мистера Дугласа, и он спросил, желает ли она сдать билет, и тут она вдруг развернулась и, как ни в чем не бывало, пошла к трансмиттеру. Но из Гонолулу сигнал о приеме не поступил. Я подождал немного и снова вызвал мистера Дугласа". Словом, все сходится до того момента, как Даржек отправился в Париж. Она подошла к трансмиттеру и бросила в него сумочку. Зачем, интересно знать?
- Чтобы было таинственнее, - объяснил Даржек.
- Да, конечно. Пропади она бесследно, мы бы, может быть, и не узнали, что столкнулись с загадкой. А сумочка, прибывшая на место без хозяйки, неизменно повлекла бы за собой жуткий скандал. Итак, она избавилась от сумочки и вернулась к стойке. Тут Даржек отбыл в свой Париж, однако если б он наблюдал за происходящим и дальше, это делу не помогло бы. Трансмиттер виден только из кабины смотрителя, а Смит клянется, что следил за каждым ее шагом и видел, как она прошла рамку. Кроме как в трансмиттер, деваться ей было некуда. Покинуть коридор иначе, чем пройдя мимо стойки, она не могла.
- А как насчет Гонолулу? - спросил Даржек. - Там она не могла ускользнуть незамеченной?
Арнольд покачал головой.
- Я проверял. Поверь мне, я проверял. Опросил всех, кто был возле трансмиттера, работавшего на прием. Проскользнуть незаметно она могла бы, только сделавшись невидимкой. Вариант, который я на данный момент исключаю…
- Так чего же вы от меня хотите? - спросил Даржек.
- Чтобы вы отыскали ее, - ответил Уоткинс. Даржек решительно покачал головой.
- Вот теперь вы слишком все упрощаете. К этому моменту она уже могла скрыться, практически, куда угодно. Агентство у меня небольшое, а мир, знаете ли, велик…
- Наймите столько людей, сколько потребуется.
- Вероятнее всего, она была переодета и загримирована, - продолжал Даржек. - Подозреваю, что роскошные светлые волосы - парик. Вдобавок, она, судя по всему, не привыкла к обуви на высоком каблуке. Я уверен, что узнаю ее, если встречу вновь, переодетой или нет, однако у меня есть печальный опыт… Крайне сложно описать дамочку так, чтобы ее смог узнать кто-либо еще, в том ли обличье, в другом ли… Что, если она сменит парик на рыжий, снимет накладной бюст, наденет обувь на низком каблуке, бородавку на левой щеке превратит в симпатичную родинку, и исчезнет еще раз - скажем, с вашего лос-анджелесского терминала? За вами будут числиться уже два пропавших пассажира, и ничто не удержит ее от бесконечного повторения этого фокуса. Я предложил бы вам забыть об этой блондинке и сосредоточиться на том, чтобы выяснить, как она это проделала.
- Господи боже, - застонал Гроссман, - все гораздо хуже, чем я думал!
- Возможно, стоит взглянуть на ситуацию под иным углом, - сказал Даржек. - Если вам это интересно…
- Безусловно, - заверил его Уоткинс. - Слушаем вас.
- По-моему, задача состоит из двух частей. Одна - это механизм трюка с исчезновением. То есть, как этой дамочке удалось ускользнуть. Если она на самом деле прошла в трансмиттер, но не переместилась туда, куда должна была, то это - в компетенции Арнольда. Я в этом ничего не понимаю.
- Я - тоже, - заметил Арнольд. - Но - согласен, что в таком случае это - моя проблема.
- Другая половина задачи состоит в том, что кто-то явно пытается дискредитировать "УниТел". Уверяю вас, эта дамочка вовсе не сама выдумала этот трюк от начала до конца. Вопрос: кому это могло понадобиться и для чего? Вот это уже - работа как раз для меня. Если вы решите предложить мне расследовать это, я согласен.
- Вполне логичный подход к проблеме, - сказал Уоткинс. - Я думаю, именно так нам и следует поступить.
Кое-кто из собравшихся нахмурился, но возражений не последовало.
- Что ж, мистер Даржек, - произнес Уоткинс, - мы готовы оказать вам любую посильную помощь, и, естественно, желаем вам успеха, и поскорее!
- Вы уже знаете, с чего начнете? - осведомился Миллер.
- Есть у меня на уме пара ходов…
- А именно?
- Если вы не возражаете, - сказал Даржек, - я предпочел бы воздержаться от ответа. Чем меньше посвященных, тем лучше для дела.
Щеки Миллера вспыхнули.
- Но это… это же смешно!
- Господи боже, - пробормотал Гроссман. - Уж если совету директоров нельзя доверять…
Дверь распахнулась, и в кабинет, тяжело дыша, ворвался Перрин. Некоторое время он не мог произнести ни слова, но собравшимся и без слов тут же все стало ясно.
- Что, еще одно исчезновение? - спросил Арнольд.
Перрин кивнул.
- Пожилая дама; отбыла в Чикаго. Но до Чикаго добрался только ее зонтик.
- Зонтик? - быстро спросил Даржек.
6
Присутствовавшие быстро запутались в паутине яростной дискуссии. Даржек, спокойно сидевший в углу, принялся рассматривать и классифицировать руководителей компании. Даржеку попадались разные клиенты, но чем дальше шел спор, тем меньше ему нравилась перспектива работы на "УниТел".
Уоткинс - философ, человек дальновидный, компетентный и практичный. Уникальное сочетание… Главу финансового отдела, Гроссмана, кидало из крайности в крайность: от неуемного оптимизма - к мрачнейшему пессимизму, всякий раз выражаемому в труднопроизносимых финансовых терминах.
Харлоу, юрисконсульт, быстро разобравшийся с юридическими аспектами ситуации, искренне не понимал, из-за чего весь шум. Миллер импровизировал на свою излюбленную тему о грузоперевозках, и его последовательность в отстаивании своей позиции заставляла подозревать в нем либо человека исключительной глубины, либо просто недалекого. Вице-президенты Воун и Коэн изо всех сил старались выставить друг друга остолопами, и оба в этом преуспевали, как нельзя лучше.
Дождавшись паузы в споре, Даржек задал вопрос:
- Сколько всего членов в совете директоров?
- Двенадцать, - ответил Уоткинс.
Даржек поднялся на ноги.
- Благодарю вас за оказанное доверие, джентльмены, но я передумал. Я не желаю браться за эту работу.
Отодвинув с дороги кресло, он направился к выходу.
Арнольд разом вышел из глубокого транса, вызванного принесенной Перрином новостью:
- Что случилось, Ян? В чем дело?
Даржек остановился и обратился к присутствовавшим:
- Джентльмены! Я - один из держателей акций "УниТел". Послушав вас в течение пятнадцати минут, я слишком хорошо понял, в чем главная проблема компании. Говорят, император Нерон играл на скрипке в то время, как горел Рим. А ваш совет директоров не прекратит болтовни, пока из-под него не выдернут все это здание целиком. Все, что от вас требуется, - сидеть здесь и спорить, пока о случившемся не прослышат в полиции. После чего с вас будет снята всякая ответственность, как за расследование пропаж пассажиров, так и за компанию в целом.
Уоткинс резко постучал по столешнице и тем утихомирил поднявшийся рев.
- Мистер Даржек абсолютно прав! Вся эта болтовня нас ни к чему не приведет. Я сам улажу это дело. И прослежу, чтобы вас об этом своевременно информировали.
- Момент! - вклинился Коэн. - Мы еще далее не определили, каков будет гонорар этого парня.
- Собрание закрыто, - ледяным тоном сказал Уоткинс. - Безусловно, никто не нуждается в напоминаниях о том, что должен воздержаться от каких бы то ни было заявлений, как публичных, так и частного характера. Все!