- Смотри-ка! Что это с вами? - заметил он озадаченно. - До чего у вас сегодня счастливый вид!
- Настроение хорошее, - признался я.
- Вам везет. Вот, кто-то оставил это для вас.
Он протянул мне белый конверт. На нем написано мое имя: Виго Равель. Я нахмурился. И тут же опустился на землю. Вынужденная посадка.
Кто мог оставить мне сообщение? Никто, кроме психолога, даже не знал, что я живу в этой гостинице. Дрожащей рукой я схватил конверт.
- Спасибо.
Не медля, я вскрыл письмо. Там оказался один листок. Единственный. А на нем несколько слов, написанных от руки. Простое сообщение. И мне пришлось перечитать его несколько раз, чтобы убедиться, что это не сон. Потому что это не было обычное послание. Оно было удивительным, даже пугающим. От него у меня кровь застыла в жилах.
"Месье, вас зовут не Виго Равель, и вы не шизофреник. Найдите Протокол 88". И подпись: "СфИнКс".
Мне казалось, что я сейчас потеряю сознание. Упаду в обморок прямо здесь, в белом вестибюле гостиницы "Новалис".
Слишком много разных реальностей пережил мой мозг за один день. Чересчур много информации, переживаний. Теперь я был уверен, что я помешанный. Буйнопомешанный.
Хозяин гостиницы смотрел на меня с подозрением. Я опустил глаза и перечитал эти несколько слов. "Вы не шизофреник. Найдите Протокол 88".
Кто мог написать такое? Кто? И зачем? Бессмыслица какая-то! Протокол 88? Что за бред? Мне хотелось завопить, чтобы очнуться от этого кошмара. Только это был не кошмар. Это была моя жизнь. Реальность. Я бы попросил хозяина гостиницы прочесть мне письмо, чтобы убедиться, что оно мне не мерещится, но так и не решился. Я чувствовал, что делать этого не следует. В любом случае это была не галлюцинация. Не мог же я выдумать такое. Подобное название. Протокол 88!
- Вы в порядке, месье Равель?
Я вздрогнул.
- Э-э-э… Да, да, все в порядке, - солгал я.
Не считая того, что меня, возможно, зовут не месье Равель, придурок.
- Дурные новости? - не отставал он.
- Можно сказать, - согласился я.
Я постарался взять себя в руки. Убрал письмо в карман, попрощался с хозяином и поспешил в свой номер.
Оказавшись в слишком квадратной комнатке, я тяжело повалился на кровать. Перекатился на спину, зажав голову руками, и на несколько долгих мгновений уставился в потолок. Тот самый белый потолок, в который я часами всматривался в те тревожные ночи. До того белый, что у меня в голове теперь было совсем пусто.
Я глубоко вздохнул. Этого послания не было. Я его выдумал. Да. Наверняка. Должно быть, дело в этом. Вы-ду-мал. Но я чувствовал клочок бумаги в своем кармане. Сложенное пополам письмо. Я знал, что оно там, у моего бедра. Точно там. И мне достаточно протянуть руку, чтобы его перечитать. Но какой ценой?
А может, я неправильно его прочитал? В спешке, в панике все перепутал…
Поколебавшись, я сунул руку в карман. И вытащил клочок бумаги. Лежа на спине, я перечитал его еще раз.
"Месье, вас зовут не Виго Равель, и вы не шизофреник. Найдите Протокол 88. СфИнКс".
Насколько я мог доверять этому немыслимому посланию? Вы не шизофреник. Легко сказать! Но как узнать наверняка? Почему я должен верить этому письму? После всех лет, когда я сам задавал себе этот вопрос, когда психиатры приводили мне доказательства… Как поверить простому клочку бумаги, оставленному для меня в гостинице таинственным СфИнКсом? Все это просто нелепо.
Хотя, возможно, существует способ это проверить. Избавиться от сомнений. Да. Возможно. Один-единственный способ.
Дрожащей рукой я взял мобильник и набрал номер Аньес. Она ответила после первого звонка.
- Виго! Вам плохо, раз вы мне звоните? Я думала, это только на крайний случай! Мы расстались меньше часа назад!
- Да, но это действительно срочно.
- Вы издеваетесь? Вы меня побеспокоили, Виго! Не надо было мне давать вам свой номер!
Она так сердилась, что я едва узнавал ее голос. Я откашлялся. Мне было не по себе. Но это было действительно срочно.
- Аньес. Тогда в кафе, когда вы смотрели на меня, о чем вы думали?
- Что вы несете?
Я вздохнул. Я не решался выговорить то, что следовало. Но мне нужно было знать наверняка.
- Аньес. У вашего дяди… у него… у него глаза синие, как у меня?
- Простите? - переспросила она ошарашенно.
Я осознал всю нелепость своего вопроса. Если я ошибаюсь, если все это галлюцинация, она действительно примет меня за тяжелобольного. И уж точно никогда не захочет увидеться снова. Но я был уверен. Уверен, что не ошибаюсь.
- Тогда в кафе, когда вы смотрели на меня, и я сказал, что вы красивая, вы… вы, Аньес, подумали, что хоть я и не красавец, зато у меня красивые глаза, как…
- …как у моего дяди, - продолжила Аньес недоверчивым, дрожащим голосом.
- От… откуда вы знаете, Виго?
Я наконец получил ответ на свой давнишний вопрос. Впервые в жизни я был уверен. Совершенно уверен. Я думал, что потеряю сознание. Ну уж нет. Я должен смотреть в лицо реальности. Управлять ею. Я забормотал:
- Аньес… Я… я не шизофреник. Я слышу мысли людей.
Часть вторая. Гнозис
Глава 29
Бывают минуты, которые тянутся гораздо дольше, чем жалкие шестьдесят секунд. И тогда относительность уже не просто теория. Ты тонешь, захлебываешься, переливаешься через край.
В тот миг голова закружилась так сильно, что мне казалось, я бесконечно падаю в бездонную ледяную расщелину. Эхо тех слов отдавалось в мозгу, словно крик о помощи на безлюдной парковке: "Месье, вас зовут не Виго Равель, и вы не шизофреник".
Не шизофреник, не шизофреник, не шизофреник. Словно я потерял все, что имел, не что-то материальное, а уверенность и самосознание - самосознание, от которого и так оставались одни руины, и уже очень давно. Все, из чего состояла моя идентичность, память, какой бы скудной она ни была, мои мысли, представление о мире, все, что еще оставалось от моего хрупкого внутреннего мира, рухнуло, как карточный домик, который уже не собрать обратно. Внезапно я был уже не я, а кто-то другой, совершенно чужой. Незнакомец, который никогда не был шизофреником, никогда не был Виго Равелем, но который больше десяти лет, сам того не зная, реально слышал чужие мысли. Не галлюцинации. Мысли. Подлинные и тайные. Далекие, но конкретные. "Сегодня ученики чародея в башне, завтра - наши отцы-убийцы во чреве, под 6,3".
Выключив телефон, я не смог сдержать слез. Все ложь. Аньес наверняка не поняла. Она и не могла понять. Никто не мог. Ни понять, ни поверить. Потому что вся моя жизнь выходит за рамки разумения. Я одинок, совершенно одинок, ужасающе одинок перед лицом невероятного. Психолог могла называть это как угодно, синдромом Коперника или иначе: сегодня я сам получил доказательство, что слышу чужие мысли, и никто не может мне поверить.
Я сотню раз повторил эту невозможную фразу. Я слышу мысли людей. Но от этого принять ее было не легче. Даже привычка не помогала. Нельзя привыкнуть к непостижимому.
Я лежал неподвижно в гостиничном номере, и вскоре меня охватила такая тоска, что мне захотелось во что бы то ни стало встретиться со своими родителями. Встретиться с Марком и Ивонной Равель, в надежде, что они существуют, что они реальны. Если я уже не я, пусть хотя бы я буду чьим-то сыном! Пусть в их глазах мелькнет хотя бы слабый проблеск узнавания. Чтобы я мог обрести свою идентичность.
Вас зовут не Виго Равель. Но тогда кто я? Как меня зовут? Что у меня за прошлое? Смогут ли сказать мне это те, у кого на глазах я вырос?
Каковы бы ни были мои отношения с родителями, я был убежден, что в их силах оказать мне поддержку. Хотя бы настолько, чтобы я мог выстоять, опереться на что-то. Так или иначе, все равно ничего лучшего я придумать не мог. Мне немедленно надо их увидеть. И так как в телефонном справочнике они, по всей видимости, не значились, мне оставалось только как можно скорее вернуться к себе домой, в квартиру на улице Миромениль. В эту проклятую квартиру. Пойти туда самому и довериться тому, что меня там ждет.
К несчастью, при мысли о том, чтобы выйти на улицу, я приходил в ужас. Ведь там были другие люди. Голоса, шепоты. А я теперь знал, что эти шепоты не слуховые галлюцинации. Что они - не порождение острой параноидальной шизофрении. Это мысли. И они реальны. А я больше не хотел их слышать. Но был ли у меня выбор?
Я собрал волю в кулак и медленно встал. Словно исполняя ритуал, я посмотрелся в зеркало; и, сам себе не веря, как будто узнал себя. Хотя бы лицо у меня осталось прежним. Это был мой последний оплот, моя последняя реальность. Синие глаза. Строгий рот. Высокий хмурый лоб. Но сохранялось это странное ощущение, чувство неловкости, по-видимому вызванное моим отражением в зеркале… Словно в нем таился символ, чье значение от меня ускользало. И который беспричинно меня тревожил.
Я поспешно покинул гостиницу, отказавшись от мысли ехать на метро. Слишком людно, слишком темно, слишком много голосов. До родительского дома я добрался пешком. И всю дорогу твердил про себя невероятную истину. Я не шизофреник. Эта мысль полностью завладела моим умом и, несомненно, помогла мне не слышать мысли прохожих. Как только кто-нибудь приближался ко мне, я сторонился и, как одержимый, погружался в себя, не поднимая глаз от тротуара.