Мои родители… Когда-нибудь, несмотря ни на что, придется восстановить с ними связь. А что, если они вернулись? Быть может, как раз сейчас они на улице Миромениль. Неужели они застали квартиру такой, какой она была, когда я уходил? Увидели разгром, оставленный неизвестными?
Я должен знать. Достав свой мобильный, я уже собрался набрать номер нашей квартиры, но, едва коснувшись кнопок, вдруг понял, что не в состоянии его вспомнить. Как я ни старался, пробуя разные сочетания цифр, в голову ничего не приходило. И тогда я решил посмотреть в памяти телефона. Она была пуста. Неужели я никогда ничего в нее не вносил? Я так и не смог ничего вспомнить и в некоторой растерянности решил позвонить в телефонную справочную.
Диспетчер отозвался с обычной преувеличенной любезностью частных операторов.
- Здравствуйте, - ответил я, - я бы хотел узнать номер телефона месье Равеля, проживающего по адресу: улица Миромениль, дом 132.
- В каком городе?
- В Париже.
- Округ?
- Восьмой, месье.
- Благодарим за звонок, пожалуйста, дождитесь ответа оператора.
Я ждал, глядя себе под ноги. Снова закурил.
- Месье, - в конце концов ответили на том конце провода, - на улице Миромениль абонент с таким именем не проживает.
- Вы уверены? - поразился я.
- Ни одного Равеля, проживающего в Восьмом округе, Париж, улица Миромениль, в справочнике не числится. Хотите, чтобы я посмотрел сходное написание?
- Нет, это точно Равель, как композитор.
- Сожалею, никого с таким именем нет, месье.
- Ну ладно, - пробормотал я, - спасибо.
- Благодарим за звонок, месье, всего хорошего.
Он отключился.
А я остался сидеть с открытым ртом. Мне понадобилось несколько бесконечно долгих секунд, чтобы отнять трубку от уха.
Никого с таким именем нет, месье. Ни одного Равеля.
Мне не хватило времени, чтобы осознать все последствия этой убийственной фразы. Молодая женщина из приемной вдруг показалась за большой парадной дверью.
Я вскочил со скамьи не раздумывая. Раздираемый желанием увидеть ее и желанием сбежать или уступить страху, ворочавшемуся у меня внутри, я на мгновение застыл, как дурак.
В растерянности я уставился на нее: ее фигура была скрыта тенью, смуглое лицо высвечивал игривый солнечный луч. Прежде чем закрыть за собой дверь, она заметила меня и окинула изумленным взглядом.
Было уже поздно притворяться, что я ее не ждал. И я шагнул ей навстречу, надо полагать, с самым идиотским видом.
- Как, вы все еще здесь? - спросила она с недоумением.
- Э-э-э, да, - ляпнул я, не придумав ничего умнее.
- А-а-а. И чего вы ждете?
Я заколебался. Можно было бы сказать ей, что я собирался подняться наверх, к психологу. Впрочем, после удара, который я испытал - никого с таким именем нет, месье, - это была не такая плохая мысль. Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг услышал свой голос:
- Я хотел предложить вам зайти со мной в кафе.
Она расхохоталась. Так открыто, что я подскочил.
- Послушайте, если честно, именно здесь и сейчас мне вовсе ни к чему, чтобы меня клеили.
Я поднял брови. Клеили? Вот уж на что я никогда не считал себя способным.
- Но я вас вовсе не клею, - объяснил я. - Просто хотел пригласить вас в кафе…
- В самом деле? С чего бы вдруг?
- Ну, я не знаю… Мы ведь ходим к одному психологу.
Она снова прыснула, заразительно, почти по-детски. Дверь захлопнулась за ней.
- При чем тут это?
И то сказать, наверно, я единственный, кто смог бы усмотреть здесь логическую связь. И все же я попытался ей ее изложить:
- Ну, видите ли, я тут подумал: раз вы ходите на прием к Софи Зенати, психологу, второй этаж налево, значит, вам не по себе. А так как я тоже к ней хожу, я и подумал, что мне, выходит, тоже не по себе. Поэтому я подумал, что мы могли бы вместе зайти в кафе. Чтобы нам вместе было не по себе. Когда тебе не по себе, хочется с кем-то поделиться, разве не так?
- Вот оно что. Когда тебе не по себе, пойти в кафе с кем-то, кому тоже не по себе. Потрясающе!
- Ну да. Ведь счастливые люди не спешат делиться своим счастьем.
- А. Получается, вы несчастны?
- Не совсем. У меня dementia praecox.
- А это что такое?
- Я шизофреник.
Она вздернула брови.
- Шизофреник? И вы хотите, чтобы я пошла с вами в кафе? Ничего не скажешь! Вы умеете разговаривать с женщинами!
- Да не то чтобы очень. Это часть моей болезни. Трудности в общении…
На этот раз ее улыбка не казалась насмешливой. Значит, она могла, когда хотела, выглядеть не такой неприступной. Я улыбнулся в ответ:
- А вы несчастны?
Она пожала плечами, оценивающе взглянув на меня.
- Нет, - ответила она наконец, - просто легкая депрессия.
- Сочувствую. Но тут я вас обошел, - заметил я, засунув руки поглубже в карманы. - Шизофрения - это гораздо серьезнее.
- Да уж, нечего сказать, обскакали!
Я увидел, что она снова смеется. А ведь я не такой уж увалень.
- Так вы согласны? Вы даже не представляете, как трудно шизофренику пригласить кого-нибудь в кафе!
Она покачала головой и подняла левую руку. Повернула ее так, чтобы было видно обручальное кольцо.
- Меня ждут.
- Понимаю, - сказал я, опуская глаза. - Извините. Мне не так часто выпадает случай повстречать кого-нибудь, так что здесь, у психолога, я подумал… Забудем об этом. В любом случае, всего хорошего! Наверняка мы еще пересечемся на днях…
- Постойте-ка, - перебила она меня. - Как вас зовут?
Я сглотнул. Изо всех сил я старался не смотреть на тротуар, а держать голову прямо.
- Думаю, меня зовут Виго. А вас?
- Что значит - думаете?
Я с досадой почесал в затылке:
- За последнее время у меня появилась привычка сомневаться во всем, даже в собственном имени. Я уверен только в том, что это имя напечатано в моей чековой книжке… Виго Равель.
- Равель? Как композитор?
- Да. А как вас зовут?
- Аньес.
Я постарался скрыть удивление. Скорее я ожидал услышать арабское имя, во всяком случае что-нибудь экзотическое.
- Очень приятно.
Я протянул ей руку. Она пожала ее с неожиданной мягкостью.
- Хорошо, - вздохнула она, - я согласна зайти с вами в кафе, если вы настаиваете, но предупреждаю, у меня мало времени… Меня и правда ждут.
Я сам себе не верил. Насколько я мог вспомнить, я впервые предложил незнакомой женщине куда-то пойти со мной, и это сработало! И тут же задумался, о чем же с ней говорить. Пригласить ее само по себе уже было подвигом, но теперь придется поддерживать с ней разговор. Я тут же встревожился. Должно быть, она это заметила и дружески хлопнула меня по плечу.
- Вон там есть кафе, где я сижу, когда прихожу слишком рано, - сказала она, указывая рукой.
- Согласен, идемте туда, - пробормотал я.
Глава 27
Мы вместе перешли улицу и устроились на залитой солнцем террасе. Она села первой, а я неловко присел напротив. Я нервничал, и как видно, это ее забавляло.
- А вы правда шизофреник? - спросила она как ни в чем не бывало.
По крайней мере, от одного страха она меня избавила: сама завела разговор.
- Э-э-э, думаю, да, - ответил я. - Как раз сейчас все усложнилось. Как я уже сказал, я вдруг начал сомневаться во всем. Но в целом, да, думаю, что в общих чертах меня можно назвать шизофреником.
- Ах вот как. И что это значит? Время от времени вы принимаете себя за Наполеона, что-то в таком духе?
Я улыбнулся. Ее отличала простодушная открытость, какую сохраняют лишь дети. Или же сходство наших предполагаемых страданий способствовало сближению. И это было приятно.
- Нет, не беспокойтесь. Я не воображаю себя Наполеоном или Рамсесом II. И все же у меня довольно серьезные нарушения, - признался я чуть ли не с гордостью.
- В самом деле? И какие же?
Я заколебался. Это уже походило на допрос. Но в конечном счете я сам заварил эту кашу.
- Я слышу голоса.
- Как Жанна д'Арк?
- Да. Как Жанна д'Арк.
- Понятно, - просто сказала она, словно такое объяснение ее вполне устраивало.
Но мне захотелось рассказать подробнее.
- Временами мне кажется, что то, что я слышу, - мысли людей, но на самом деле, похоже, это только галлюцинации, которые создает мой мозг.
На ее лице отразилось сочувствие.
- Наверное, это очень… очень мешает.
- Да, - признал я. - Сейчас у меня особенно сложный период.
- Я так и поняла, - кивнула она. - Но не лучше ли с такими расстройствами обратиться к психиатру?
- Ну, это длинная история. Я наблюдался у одного психиатра, но не видел его с самого теракта 8 августа… Сам не знаю, правда ли это, но думаю, что я был там во время взрыва. С тех пор все в моей жизни пошло наперекосяк…
В это время к нам подошел официант в своей черно-белой форме.
- Добрый день, мадам, месье.
Аньес дружески кивнула ему. Она была здесь своей.
- Что вы желаете?
- Кофе, - заказала она.
- Два, - подтвердил я.
- Два эспрессо, сию минуту, - ответил официант, прежде чем скрыться.
Я смотрел на него с улыбкой. В таких живых карикатурах для меня есть что-то успокоительное. Подобные персонажи - словно неопровержимые доказательства реальности.
- А вы? - спросил я, подвигая кресло к столику. - В чем причина вашей… легкой депрессии?
Она нахмурилась. Передо мной снова было настороженное лицо, как тогда, в приемной.