- Да иди ты к чёрту.
- Ась? Куда сходить? Да и не могу я с рабочего места отлучаться. А то уволят, и где я найду другую работу?
* * *
Выскочив из квартиры, где произошла бойня, полковник поначалу собирался лично допросить свидетелей, двух соседей, которые случайно оказались на лестничной площадке седьмого этажа в тот самый момент, когда прозвучали выстрелы, и до сих пор там оставались в компании патрульного полицейского. Но, быстро остыв, передумал и поручил это Сорокиной. Он уже давно не опер, а начальник оперов, и ему вовсе незачем делать их работу самому. Будет вполне достаточно просто присмотреть за новенькой. Свидетели не то что не запирались, наоборот, болтали без остановки, непрерывно перебивая друг друга, а Сорокина умело не позволяла им уходить в сторону от темы.
- Еду я, значит, с работы, тут смотрю - она рысачит, - тараторил мужчина. - Вся такая на огромных каблучищах, а на тротуаре-то лёд, его не то, что не счистили, а даже песочку не подсыпали, гады. Я возле неё притормозил, а она поскользнулась и упала на задницу.
- Просто упала, - поправила женщина. - Это безобразие, а не тротуары. Я напишу жалобу в…
- Вы просто упали, и что дальше? - вмешалась Сорокина.
- Он затащил меня в машину и привёз сюда.
- Точно! А потом пёр её на себе до лифта.
- Не пёр, а только немного помогал мне идти. Я ведь когда упала, ушибла… ну, то, на что упала.
- Задницу, - заржал мужчина.
- Заткнись! Нельзя быть таким жестоким!
- Ближе к делу, - попросила Сорокина. - Что происходило в лифте?
- Не ваше дело! - хором выкрикнули оба свидетеля.
- А после лифта?
- Только мы оттуда вышли, оно вдруг бах-бах-бах! В смысле, выстрелы, - продолжила женщина.
- Путаешь ты всё. Никакой не бах-бах-бах. Я всё отлично слышал. Сначала бах, потом пауза на полсекунды где-то, и потом ещё три выстрела почти что автоматной очередью.
- Когда это происходило?
- Понятия не имею, я на время не смотрел, не до того мне было. Но она тогда сразу ментам позвонила с моего мобильника. То есть, вам. У вас разве время не записывают?
- А почему с вашего?
- Она сказала, что у неё батарейка села. Только врёт она всё.
- Сам ты всё время брешешь! - жутко рассердилась женщина. - Села она! Села, села, села! Понял?
- Села, так села. Только я думаю, она не знала, звонок ментам платный или нет. Вот и позвонила с моего. Бабы, они жадные.
- Сам ты жадный! Скотина! Козёл! Я ради тебя…
- Дальше что было? - спокойно спросила Сорокина.
- Дальше приехал патруль, - ответил мужчина, - они вошли, дверь была не заперта. Потом один вернулся, сказал, что вызвал оперов, это их работа, и снова пошёл в квартиру. Потом другие приехали, много разных, этих я не запоминал.
- Говорю же, врёт непрерывно, товарищи полицейские! Не так всё было! Я ещё только-только позвонила вашим, а тут по лестнице спустилась эта чокнутая тётка с восьмого этажа. Та, что вечно всюду лазит со своей собакой и всем проблемы создаёт. То лай у нас по ночам, то вой, а иногда даже на два голоса, представляете? Кровь в жилах леденеет!
- Она и в этот раз пришла с собакой?
- Нет, она сказала, что её собака в гостях у старика Бонифация. Засунула морду внутрь, да как заорёт своим козлиным голосом…
- Козьим, - поправил мужчина. - Она же всё таки женщина.
- Правильно, козьим. Козлиный - у тебя!
- Что она кричала? - уточнила Сорокина.
- Что-то вроде "Молли, Молли, где ты, моя девочка, иди скорее ко мне".
- Не "моя девочка", а "моя хорошая". Теперь и я вспомнил. И тут же выводит её, за шкирку держит. Собака же огромная, как телёнок, но не злая, здесь ни разу никого не укусила.
- С этим понятно. А что вы можете сказать об убитом старике?
- Звали его Бонифаций, странное имя, правда? Я его совсем не знал, видел-то всего два или три раза за всё время, он же из квартиры почти не выходил.
- Я его вообще ни разу не видела, - добавила женщина. - Да только знаю, что он был аморальный тип. К нему постоянно разные девицы ходили. А он их трахал.
- Да откуда тебе знать, что он с ними делал? Выдумываешь всё.
- А оттуда! Мы с ним через стенку жили, тут как уши ни затыкай, всё равно постоянно слышишь стоны и вопли. Уж звуки оргазма я ни с чем не спутаю!
- А тебе и завидно, да? Давно не кончала?
- Заткнись, скотина! Убью!
- Не надо никого убивать, - сухо попросила Сорокина. - Четырёх трупов вполне достаточно. Говорите, слышимость хорошая? Может, услышали какие-то разговоры?
- Я не подслушивала!
- Понимаю. Но, может, случайно?
- Они постоянно о каком-то ритуале говорили. Вроде того, что он приятный, но не для всех. Они мало разговаривали, больше кроватью скрипели да стонали.
- А как вы думаете, что там в это время могла делать собака?
- Не знаю, - ответила женщина и густо покраснела.
- А я знаю, что ты подумала, - заявил мужчина и заржал.
* * *
Ворота гаража были закрыты, но не заперты. Бардин даже не сомневался, что "Форда" там давно нет, а после разговора со сторожем Хоттабыч тоже ничуть этому не удивился. Капитан вызвал двух экспертов, дактилоскописта и спеца по замкам. Ехать им было недалеко, так что появились они быстро, но работали очень неохотно - гараж не отапливался, а холод не способствует трудовому энтузиазму, особенно для тех, кто привык трудиться в тепле.
Дактилоскопист всё, что мог, осыпал своим волшебным порошком, но нашёл только отпечатки хозяина, да и те давние, по словам эксперта, двух-трёхнедельной давности. Бардин удивился, что нет "пальчиков" его супруги, но циркач пояснил, что она в гараже бывает очень редко, да и вообще почти никуда не ходит, больные ноги не дают.
Специалист по замкам заявил, что никакая отмычка такие запоры не возьмёт, их можно отпереть только родными ключами. С замков даже слепки снять невозможно, очень удачная конструкция.
- Сколько всего комплектов ключей? - поинтересовался Бардин.
- Один, - растерянно ответил циркач. - Вот он, у меня в кармане.
- А если потеряете, как собираетесь отпирать гараж? Автогеном?
- Зачем автогеном? У сторожа есть запасные ключи.
- А говорите, всего один комплект. Идём к сторожу.
Сторож открыл огромный сейф, выдвинул один из ящичков, и растерянно уставился на пустую ячейку.
- Как же так, Похабыч? Клянусь, я никому не давал ваши ключи! Богом клянусь! Вот те истинный крест!
Эксперты нехотя обследовали сейф, хоть в сторожке и было тепло, им уже хотелось домой, а лишняя работа и без того никогда не радует. Как и ожидалось, ничего не нашли. Потрясённый сторож продолжал уныло бормотать "Как же так? Ну, как же так?", и допрашивать его не имело смысла. Капитан оставил ему свой номер телефона, чтоб тот позвонил, если что вспомнит. Старик на это откликнулся словом "Ась?", а полицейский повторять не стал.
Отпустив экспертов, Бардин потащил отставного циркача в полицию. Пообещал, что там ему вернут машину, но для этого он должен подать заявление об угоне. По пути Хоттабыч невнятно бормотал, что в десять часов и вообще всё сегодняшнее утро он был дома, и это может подтвердить жена, а значит, не мог он в то же самое время брать свой автомобиль из гаража.
Капитану пришлось объяснять, что свидетельство супруги, как правило, во внимание не принимается, считается, что муж и жена - одна сатана, даже если они оба просто ангелы. Циркач здорово расстроился, и чтобы его хоть немного утешить, Бардин сказал, что и опознание старичка-сторожа тоже ничего не стоит, потому что, судя по очкам, он почти слепой. При этом полицейский отлично знал, что на самом деле всё решит встреча бывшего фокусника с шефом и новенькой, они и определят, этот ли Хоттабыч сегодня вечером сидел за рулём "Форда", или какой-нибудь другой. Но говорить это вслух капитан, конечно же, не стал.
- А расскажите мне, пожалуйста, как вам удалось добиться, чтобы жена с вами не спорила? - вместо этого попросил он.
- Любой хороший фокусник умеет управлять людьми, - с готовностью откликнулся Хоттабыч. - Суть большинства фокусов в том и состоит, что зрители смотрят не туда, где артист творит чудеса, а куда-нибудь в другую сторону. Чем выше его мастерство, тем меньше нужно всяких ширм, покрывал и ящиков. Лучшие фокусы - это те, которые происходят абсолютно открыто, но зритель всё равно не замечает, что именно проделывают прямо у него перед глазами.
- И как это проделать с женой?
- Очень просто. Просите её о том, что она сама хочет сделать, и ваша просьба непременно будет исполнена. Например, я точно знаю, что у моей жены болят ноги, и она не хочет никуда идти, но считает, что должна. Я ей говорю, что идти со мной не надо - и она не идёт. Что тут сложного?
- А если она чего-то хочет, можно ли её отговорить?
- Думаю, этого не знает ни один мужчина в мире, - горестно вздохнул Хоттабыч. - Даже те, которые уверены, что жена им подчиняется беспрекословно. А что, товарищ капитан, у вас проблемы с женой?
- У кого их нет? - хмыкнул Бардин. - Я б вам рассказал, но мы уже приехали.
Циркач написал заявление о том, что у него угнали машину, сходил с Бардиным в гараж и опознал "Форд" как свой, а потом они вдвоём сидели за столом, пили чай вприкуску и обсуждали важные и животрепещущие проблемы своей жизни. Позже Бардин из этого разговора так почти ничего и не смог вспомнить.