Ненависть в его взгляде не исчезла совсем, но частично сменилась страхом.
- Это угроза работнику правоохранительных органов при исполнении служебных обязанностей!
- Чушь, - поморщился Мелентий. - Не позорьтесь, уважаемый. С таким обвинением вас свои же засмеют.
Мэрского, освобождённого от наручников, увели, а я вернулась в свой кабинет. Растерянная Карина пошла за мной и что-то попыталась объяснить, но говорила она очень сбивчиво, я ничего не поняла, а когда попыталась переспросить, она расплакалась и выбежала прочь.
***
Сразу после обеда первый заместитель Мэрского объявил всеобщее собрание в конференц-зале. Посетителей вежливо выпроводили, входные двери закрыли. Явка получилась почти стопроцентная, всем было интересно, что же происходит. Я села рядом с Кариной, которая до сих пор не успокоилась и то всхлипывала, то вытирала покрасневшие от слёз глаза.
- Вы так его любите? - поинтересовалась я, просто чтобы не молчать.
- Да какая разница, люблю я его или ненавижу? - вскинулась она. - Леночка, неужели ты ничего не понимаешь? Его арестовали, а у нас просто так никого не арестовывают! Значит, посадят, даже если он ни в чём не виноват. Здесь будет новый мэр, и у него будет свой доверенный секретарь. А меня выбросят на улицу, и ещё неизвестно, найду ли я другую работу!
- Попрошу тишины! - громко произнёс зам мэра. - Микрофон я включать не хочу, не люблю я эту штуку. Так что слушайте внимательно, а если кому неинтересно, то двери никто не запирал.
Полной тишины он, конечно, не получил, но теперь его стало слышно, даже если он и не повышал голос.
- Вы все уже, конечно, знаете, что наш Мэр арестован. Статья, по которой его обвиняют - взятка. Деньги нашли. Сумма - сто пятьдесят тысяч американских рублей. Кто сунул, пока не знаю, да и неважно это. Я буду исполнять обязанности мэра до того момента, как освободят старого или назначат нового. Будем надеяться, что органы разберутся и выпустят нашего дорогого руководителя, если он невиновен. А если его вину докажут - что ж, от сумы да от тюрьмы, как говорится.
- Зачем вы нам все эти глупости говорите? - ехидно поинтересовался Митяй. - Всем понятно, что раз арестовали, всё, кранты Мэрскому. Хрен его кто выпустит, не для того хватали.
- Ты, юноша, это брось! Максимализм свой. Я говорю то, что положено сказать. А ты что хотел от меня услышать?
- То же, что и все. Что у нас поменяется при новом мэре?
- Не плачь, юноша, для тебя - ничего. На твоё место никто не рвётся. А вот некоторым остальным я бы посоветовал работу поискать. Ежу понятно, что новый мэр придёт со своей командой.
- Сами-то не боитесь?
- А мне чего бояться? Я - не политик, а хозяйственник. Ещё в горисполкоме работал, ты, молокосос, небось, и слова-то такого не слыхал. Я замом уже у третьего мэра, Бог даст, и при четвёртом работать буду. Ежу понятно, что такими кадрами не разбрасываются, - судя по неуверенному тону, сам он в этом очень сомневался.
- А вашему ежу не понятно, кто Мэрского под монастырь подвёл? - полюбопытствовала я, и Карина возмущённо зашипела, услышав слово ‘Мэрский’.
Мне тоже бояться было нечего, хотя и по другой причине. Даже у упомянутого ежа не могло возникнуть ни малейших сомнений, что при новом мэре должность ‘муниципальная ведьма по защите города от наводнений’ будет немедленно упразднена.
- Говорю же, я не политик, - первый зам недовольно поморщился. - Всех подводных течений не знаю. Но без губернатора тут не обошлось. Они ж родственники, а кровь родная - не водица. Хотя нет, они не кровные родственники. В общем, или губернатор решил взять бывшего зятя на цугундер, или кто-то третий копает под губернатора через его людей. Грязь всё это, не хочу в неё лезть. Есть ещё вопросы?
Вопросы у собравшихся наверняка остались, но работники муниципалитета знали основной закон подобных коллективов - ‘Не высовывайся!’. Все, кроме нас с Митяем, послушно молчали всё собрание. Даже Карина, которая, видимо, ещё на что-то надеялась вопреки здравому смыслу. Мне стало её немножко жалко. Куда делась та уверенная в себе женщина с королевскими манерами? Сейчас она выглядела даже не сломленной, а раздавленной. Что ж, и для королев иногда наступают тяжёлые времена, достаточно вспомнить Марию-Антуанетту. А вот для ведьм лёгких времён вообще не бывает…
Исполняющий обязанности мэра закрыл собрание, и все разошлись обсуждать ситуацию, или, говоря проще, сплетничать. Я, к сожалению, принять в этом участия не могла, языками чешут в основном в курилке, а я там не бываю. Но, как выяснилось, оставлять меня в стороне от событий никто не собирался.
Вернувшись в кабинет, я хотела посмотреться в зеркало и, если нужно, поправить косметику. Но лежавший в сумочке телефон надрывно верещал, и макияж пришлось немного отложить. Я даже не глянула, кто мне звонит, ответила сразу же, подумав при этом, что не помешает сменить рингтон на что-нибудь не такое навязчивое.
- Здравствуйте, Елена Михайловна! Почему вы не берёте трубку? Я звоню уже раз в двадцатый, - голос казался знакомым, наверняка я его слышала, причём совсем недавно, но вспомнить, кому он принадлежит, не удавалось.
- Вы звонили, чтобы что-то мне сказать, - предположила я. - Так говорите! Зачем вам знать, почему я не беру трубку? И ещё, представьтесь, пожалуйста.
- Я - Мелентий, - сообщил звонивший. - Адвокат уважаемого Мэрского. Что же касается вашего упрёка касательно ненужных вопросов с моей стороны, то вынужден признать его обоснованным, хотя и высказанным, с моей точки зрения, в избыточно резком тоне. Так что прямо перехожу к делу. Мэрский срочно хочет вас увидеть.
- Он имел без малого два месяца на то, чтобы меня рассмотреть, но ему настолько не нравятся мои ноги, что с тех пор как я отказалась носить брюки, он так ни разу на меня и не взглянул.
- Странно, честно говоря. Мне показалось, что ножки у вас вполне достойно выглядят. Впрочем, это не моё дело. На вкус и цвет, как говорится. Так или иначе, теперь у него появилось желание увидеть и ваши ноги, и всю вас как единое целое. Более того, он готов заплатить за ваш визит.
- Ещё чего не хватало! Я что, стриптизёрша, показывать за деньги свои ноги заключённым? Обойдётся!
Мелентий тяжко вздохнул.
- Елена Михайловна, вы уж меня простите, но я не понимаю, когда вы шутите, а когда говорите серьёзно. Мэрскому очень нужна ваша помощь, и он готов заплатить пятьсот долларов только за то, что вы его выслушаете. Я не понимаю, почему должен вас уговаривать. По моим представлениям, предложена очень выгодная сделка. Что вас смущает?
- Не хочу, и всё! И вы меня не заставите.
- Очень жаль, что вы не пожелали хотя бы объяснить причину отказа. Как это по-женски! Не хочу - и всё. Прелестно! Но я, знаете ли, весьма любопытен. Задам-ка я этот вопрос вашей маме. Она наверняка сумеет на него ответить. Ведь кому знать, почему человек поступает так, а не иначе, как не родной матери?
Я категорически не хотела выслушивать Мэрского, но объяснять маме, почему я отказалась от пятисот долларов, мне не хотелось ещё больше. Это будет скандал на весь вечер, с подробным описанием, для чего эти полтысячи могли бы пригодиться в хозяйстве. С постоянным уходом в воспоминания, как она растила меня на одну зарплату, а мне, неблагодарной дочери, на это плевать. Похоже, Мелентий всё это отлично знал. Впрочем, есть одна причина отказа, которую даже мама посчитает уважительной.
- Пятьсот - это несерьёзно, - уверенно заявила я.
- Тысяча, - предложил адвокат, явно готовый к такому повороту в разговоре.
- Уже ближе.
- Полторы, и это предел. Если не устраивает, прямо сейчас звоню вашей матушке.
- Ладно, - сдалась я. - Но мне ещё нужно, чтобы не было неприятностей из-за моего отсутствия на рабочем месте.
- Во как заговорили, юридически выверенно. С одной поправкой. Неприятностей не должно быть у вас, а не вообще. Сейчас всё организую. Ждите, - Мелентий прервал связь.
Не прошло и двух минут, как в мой кабинет в сопровождении заплаканной Карины вошёл и. о. мэра.
- Елена Михайловна, вам предоставлен оплачиваемый отпуск. Подпишите вот здесь, - он положил передо мной уже заполненный бланк заявления. - Формально вы в отпуске с завтрашнего дня, но у нас есть добрая традиция отправлять отпускников домой с обеда. Так что смело можете идти. Приятного вам отдыха! Только не забывайте, что отпуск вы берёте частично, всего на две недели.
- Постойте! Отпуск предоставляется не раньше, чем через полгода после приёма на работу, и в соответствии с инструкцией номер…
- Это, Елена свет Михайловна, в вас бухгалтер говорит. А вы работаете у нас не бухгалтером, а ведьмой. Так что пусть всякими инструкциями и как их обойти занимаются те, кому положено. А вы займитесь полезным делом. Мэрский верит, что вы его вытащите из тюрьмы, ну так я не собираюсь мешать. Нам с Кариночкой лучше, чтоб он и дальше руководил. При нём мы пристроенные, а придёт новая метла, не при ведьме будь сказано, и выметет нас отсюда к какой-то там матери, а зачем это нам? Так что вы уж постарайтесь, поколдуйте как следует, очень вас прошу. Хотя я во всю эту магию и не верю ни хрена, но, может, она действует, даже если в неё не верить?
Я молча расписалась в нужном месте и начала одеваться. И. о. мэра ушёл, а Карина долго собиралась что-то мне сказать, но вместо этого снова разревелась и убежала.
***