Наконец, к столику подошли два официанта с подносами в руках. Один выставил перед мистером Уилшером литровую кружку пива и овальное блюдце с длинными сырными палочками, покрытыми крохотными кристалликами соли. А второй водрузил перед Артёмом и Таней тарелки, заполненные…э-э-э…
– Что это такое? – нахмурилась Таня. – Неаппетитный тёмный брусок, напоминающий подошву старого армейского ботинка, является говяжьим стеком? Да, похоже, что местный повар никогда не бывал в благословенной Аргентине. Там такое "гэ" даже голодные нищие есть не будут, опасаясь, что их стошнит…. А рядом с бруском, получается, жареная картошка? Извините, но здесь больше моркови, нарезанной "соломкой"…
Пользуясь тем обстоятельством, что мистер Уилшер, прислонив чёрную трость к краю стола, замолчал, отвлёкшись на поглощение пива и сырных палочек, Артём спросил:
– А не подскажете ли, сэр, как фамилия невоспитанного мальчишки, который так невежливо обошёлся с плюшевыми мишками "тедди"? Где он живёт? Кто его родители?
– Извините, но я не могу поделиться с вами этой информацией, – отрицательно помотал седой бородой директор Музея детства. – Законы запрещают. В Англии очень бережно и трепетно относятся к тонкой детской психике. О происшествии с несчастными мишками мы поставили в известность только органы социальной защиты и опеки. Именно их сотрудники общались с парнишкой и его родителями.
– Значит, и Скотланд-Ярд ничего не знает о юном последователе Джека Потрошителя?
– Конечно же, не знает. Это не их сфера компетенции…. Давайте, я вам лучше расскажу о коллекции саксонских фарфоровых рыцарей восемнадцатого-девятнадцатого веков, которую нам недавно – по случаю – удалось приобрести на закрытом аукционе? Дело было так…
Минут через десять Татьяна попросила:
– Милый, купи, пожалуйста, ещё сока. Только, на этот раз, вишнёвого…
"Ну, и пивка кувшинчик!", – бодро дополнил внутренний голос. – "Гулять, так гулять! Только, братец, не надо менять сорт. Ни к чему это. Будем по-английски консервативны…".
Поднимаясь из-за стола, Артём – якобы случайно – задел ногой прислонённую к краю стола чёрную трость, которая, естественно, упала и – с громким стуком – покатилась по брусчатке мостовой. Вернув упавший предмет хозяину, он вежливо извинился и демонстративно-неторопливо прошёл к барной стойке.
"Непростая тросточка, ей-ей! Явно – не фабричной работы", – дисциплинированно доложил внутренний голос. – "Тяжеловата? Трудно сказать. Но, вполне возможно, что в ней, действительно, оборудован тайничок…".
Когда Артём – с двумя пузатыми кувшинами в руках – вернулся к столу, мистер Уилшер, откашлявшись, объявил:
– Вынужден попрощаться, господа и дамы. Меня уже ждут, – указал рукой на скромный светло-бежевый "Форд", остановившейся напротив парусинового шатра. – Всего один вопрос, милая леди Татьяна. Понимаете…э-э-э, – неожиданно замялся. – В Ист-Энде живо и заинтересованно обсуждают это неприятное происшествие, так красочно описанное лондонскими газетами. И мнения, честно говоря, бытуют самые разные. Иногда – прямо-противоположные.… Например, один мой старинный приятель, имеющий непосредственное отношение к уважаемой протестантской церкви, считает, что ничего страшного и непоправимого не произошло. Мол, так бесстыжей проститутке и надо, понесла заслуженную кару за аморальное и неприемлемое поведение…. А вы как считаете?
– По поводу недавних событий я пока ничего не могу сказать. Расследование только началось, так что, комментарии давать рановато, – дипломатично ответила Таня. – Что же касается далёкого 1888-го года. Джек Потрошитель, по моему приватному мнению, был глубоко неправ.
– Простите?
– Как известно, в конце девятнадцатого века Ист-Энд являлся одним из беднейших районов Лондона. Здесь царила повальная и беспросветная нищета, а бедные женщины шли работать на панель ни ради праздных развлечений, а по жестокой жизненной необходимости, чтобы заработать на кусок хлеба для себя и своих малолетних детей. Так ли велика их вина? А, вот, их отнюдь небедные клиенты-мужчины…. Я – на месте Джека Потрошителя – резала бы ни заблудших женщин, а именно этих похотливых и бесстыжих уродов. Причём, не ведая страха и жалости…
– Вы сейчас говорите серьёзно?
– Абсолютно!
Светло-бежевый "Форд" нетерпеливо "бибикнул", и мистер Уилшер, сердечно попрощавшись и с лёгким удивлением оглядываясь на Татьяну, направился к машине.
– Зачем же, коварная амазонка, так невежливо напрягать добродушного дедулю? – задумчиво почесав в затылке, спросил Артём. – Он, похоже, до сих пор находится в состояние лёгкой фрустрации. То бишь, пребывает в полном и окончательном обалдении…
Директор Музея детства разместился на переднем пассажирском сиденье, хлопнула дверца, и машина плавно тронулась с места.
– Во-первых, я просто искренне и прямо ответила на заданный вопрос, – легкомысленно усмехнулась Таня. – Во-вторых, высказала своё частное мнение по озвученной тематике. А, в-третьих, настроила – ради элементарного любопытства – лёгкую мышеловку.
– Объясни, фантазёрка.
– Неисправимая и беременная…
– Хорошо, будь по-твоему. Объясни, пожалуйста, неисправимая и беременная фантазёрка, суть и задачи поставленной тобой мышеловки.
– Пожалуйста, я не жадная. Предположим, что добрейший мистер Уилшер и на самом деле является законченным психопатом, и по ночам – в технологических туннелях лондонского метрополитена – безжалостно и умело режет местных женщин лёгкого поведения. Допустим – только на минутку – что это так…. Я как-то общалась с нашими "конторскими" психологами. Они в один голос утверждают, что все маньяки являются – по определению – людьми легко-внушаемыми и доверчивыми. Более того, зачастую их можно даже спровоцировать на необдуманные и заведомо неосторожные поступки. Так вот, если в ближайшее время в технологических туннелях станции "Майл-Энд" обнаружат труп богато-одетого мужчины, то это будет означать, что моя мышеловка сработала…. Впрочем, я по-прежнему уверена в правоте первоначальной версии – о заговоре высокопоставленных карьеристов. Как говорится, время нас рассудит…. А что с приметной директорской тросточкой?
– Интересная вещица, – признался Артём. – Я бы познакомился с ней поближе, в более спокойной обстановке. На предмет поиска тайника, понятное дело. Надо срочно уточнить место проживания мистера Уилшера и всякие бытовые детали.
– Шутишь?
– Ни капли, любимая…. Ты поела? Допивай свой вишнёвый сок. Будем потихоньку двигаться, предварительно и предусмотрительно навестив пластиковую кабинку под номером три, к дому…
По дороге они заскочили в ближайшую продуктовую лавочку и затарились пивом, серым хлебом, лососем холодного копчения и сушёными бананами.
– Копчёная рыба – к пиву. А к чему – сушёные бананы? – засомневался Артём.
– К моей успешной беременности, – объяснила жена. – Захотелось, вот, понимаешь…
За стойкой консьержа – вместо улыбчивого мужичка с багровым шрамом на правой щеке – сидела мордатая, не в меру накрашенная дамочка. Презрительно сжав тонкие губы в злую нитку, барышня неодобрительно хмыкнула и невежливо отвернулась в сторону.
– Что это с ней? – поднимаясь по ступенькам лестницы, прошептала Таня. – Такое впечатление, что тётка на нас за что-то сердится. А, Тёма?
– Может, просто мучается со вчерашнего похмелья. Или, допустим, её мужичок ушёл к другой, более симпатичной и стройной девице. Не обращай, амазонка, внимания…
Оказавшись в квартире, они, потратив пару минут на жаркие поцелуи, занялись текущими приземлёнными делами – Артём отправился в ванную комнату, а Татьяна включила верный ноутбук.
Вода – наверное, по случаю мирового финансового кризиса – была чуть тёпленькой. Тщательно растёршись толстым махровым полотенцем, Артём облачился в длинный банный халат и вернулся в комнату.
– Знаешь, милый, происходит какая-то ерундовая ерунда, – непонимающе поморщившись, известила жена. – Я с раннего утра заслала на Контору…, тьфу, на известную тебе Катеньку, целую кучу разнообразных вопросов. Мол: – "Что ты, подружка, думаешь по этому поводу? А как, дорогая, относишься к такому нестандартному ходу-варианту?"…. И что же мне ответила эта самовлюблённая и хамоватая мерзавка?
– Скорее всего, попросила умереть служебный пыл и укротить нездоровую фантазию?
– Если бы…. Информированная и прозорливая Катенька считает, что в самое ближайшее время нас позовёт в гости одиозный и импозантный Роман Аркадьевич Абрамович. Более того, нам настоятельно советуют – принять данное любезное приглашение.
– Что же тебя смущает, храбрая амазонка?
– Как это что? Он, недотёпа, ещё спрашивает…. Мне же совершенно нечего одеть! В чём я выйду в свет? Сколько денег выдал жадный инспектор Ватсон? Сколько ты, расточительный мерзавец, потратил на всякую ерунду? Отдавай-ка сюда все финансовые остатки…
Зазвонил мобильный телефон.
– Слушаю, – откликнулся Артём. – Говорите.
– Доброго вечера, командир! – сквозь шум танцевальной музыки прорезался бодрый голос Хантера. – Как у вас дела?
– Спасибо, не жалуемся. По крайней мере, скучать не приходится. А ты, значит, подался на развесёлую лондонскую дискотеку?
– Что-то вроде. Тут, понимаешь, такое дело…, – замялся подчинённый.
– Говори толком, не тяни, – строго велел Артём. – Влип – по обыкновению – в неприятную и скользкую историю?
– Никак нет. Просто…. Короче говоря, нас приглашают в гости к Роману Абрамовичу. Завтра вечером. Надо прибыть к двадцати одному часу. Форма одежды – парадно-выходная.
– Он тебе об этом сообщил лично?
– Нет, конечно же. Через…м-м-м, через два независимых друг от друга источника…