Она увидела серебристый чемоданчик, а рядом с ним - прозрачный контейнер. Чаша. Девушка приблизилась к акриловому контейнеру, восхищаясь простой красотой удивительной реликвии, лежащей в нем. Две тысячи лет назад Иисус Христос пил из этой Чаши, а на следующий день в нее собрали Его кровь, когда Он умер на кресте. Она осторожно достала Чашу, провела пальцем по ободку, погладила выпуклую поверхность, ножку и основание. Сосуд был покрыт чем-то тонким и прозрачным, но, несмотря на это, от прикосновения по коже побежали мурашки. Коттен положила реликвию в серебристый чемоданчик, закрыла его и прижала к груди.
Чаша Христа снова у нее.
Обернувшись, она увидела, что Джон направляется в дальний угол, к тележке из нержавеющей стали. Он остановился у инкубатора с подсоединенным микроскопом. Над ним мигали дисплеи, показывая температуру, уровень насыщения кислородом, концентрацию углекислого газа, влажность и прочие данные. В инкубаторе стояла обычная с виду чашка Петри. Джон посмотрел в микроскоп и замер, словно зачарованный.
- Джон… - прошептала Коттен.
Он медленно поднял голову и перекрестился.
- Это оно? - девушка подошла к нему.
Джон повернулся к ней, потрясенный, с ошеломленным взглядом.
- Скорей, пока никто не пришел, уничтожь это, - велела она.
Он не двинулся.
Коттен положила чемоданчик на стол и посмотрела в микроскоп. Там, в чашке, она увидела четыре клетки, словно склеившиеся крошечные пузырьки.
- Бластоцист, - проговорила она. Он выглядел в точности как на картинках, изображающих деление оплодотворенной яйцеклетки - зарождение человеческой жизни.
- А что, если это правда… - дрогнувшим голосом произнес Джон. Слова давались ему с большим трудом. - Вдруг мы убьем Сына Божьего?
Коттен приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, в голове пронеслось "Geh el crip".
- А если мы ошибаемся? - Он посмотрел на нее взглядом, полным сомнения. Голос его сорвался. - Как я смогу жить с мыслью, что я не лучше тех, кто вбивал гвозди в Его ладони?
Она протянула руку и коснулась его лица. В этот решающий миг Джонне сможет уничтожить клон. Он весь пылает. Все его существо трепещет от ужаса. Сомнения и неуверенность разрывают его на части. Что это - Антихрист? Или Джон вот-вот остановит Второе Пришествие? Можно ли считать уничтожение клона эквивалентом аборта? Убийством?
- Я не могу, - сказал Джон. - Не могу играть в Бога!
В голове Коттен раздавался хор голосов: "Geh el спр".
Она взяла его за руку.
- Мы не играем в Бога. Он нас выбрал, заставил встретиться и привел сюда. - Она всхлипнула. - Торнтон… Ванесса… Не могу поверить, что их принесли в жертву без причин. Джон, ты заставил меня увидеть правду. Почему я наткнулась на те раскопки в Ираке как раз в нужный момент? Почему моя сестра умерла при рождении и говорила со мной на языке, который ты назвал языком ангелов? Зачем ты искал свой путь служения Богу? Джон, это оно и есть.
Голова стала ясной. Только она может остановить Сына Зари. Джон сомневался именно из-за своей веры - и Бог знал, что так будет. Поэтому была избрана Коттен. Она была частью договора, который ее отец заключил с Богом.
"Geh el crip".
Джон сжал ее руку и, шагнув назад, потянул за собой.
- Прости, - она оттолкнула его. - Но я должна это сделать.
Коттен выдернула шланги и провода из инкубатора, подняла всю конструкцию и швырнула на пол.
Словно в замедленной съемке, инкубатор разбился, по плиткам пола разлетелись прозрачные неровные осколки. Микроскоп отскочил и завертелся у ее ног. Но чашка Петри чудесным образом приземлилась целой и невредимой.
Коттен секунду смотрела на нее, затем с размаху наступила каблуком. Чашка раскололась.
- Все кончено, - сказала она. - Дело сделано. Неожиданно завыла сигнализация. Коттен зажала уши. Замигали красные и белые лампы.
- Бежим! - закричал Джон, словно очнувшись.
- Подожди. - Коттен заметила у стены баллоны с кислородом и обвела комнату глазами. Возле двери находилась установка с подсоединенными к ней трубами. - Подача газа, - она узнала бунзеновскую горелку на стойке.
Девушка бросилась к баллонам, выдернула шланги из креплений и открыла клапаны. В комнату с шипением начал вырываться кислород.
Горелка соединялась шлангом с отверстием в одной из труб. Коттен повернула рукоятку, включая газ. Потом крутанула гофрированную ручку у основания горелки, чтобы газ потек в комнату.
- Огонь, огонь, огонь! - завопила она, перекрикивая сирену. - Найди спичку!
Джон схватил с ближайшей полки пьезозажигалку. Коттен взяла ее и зажгла горелку. Бледный огонек едва дрожал. Тогда она быстро увеличила подачу воздуха, и наконец появились яркие желто-оранжевые языки пламени. Ей был нужен не тот огонь, который обычно давала эта горелка, не крошечный лилово-голубой венчик вокруг темного центра. Ей хотелось пламени - адского пламени.
Она быстро схватила чемоданчик с Граалем.
- Давай выбираться отсюда, - велела она, взяв Джона за руку.
Они повернулись к выходу. Дверь уже открывалась.
"И СХВАЧЕН БЫЛ ЗВЕРЬ И С НИМ ЛЖЕПРОРОК, производивший чудеса пред ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоняющихся его изображению: оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою".
Откр. 19:20
ЛИЦОМ К ЛИЦУ
Коттен схватила титановый чемоданчик и приготовилась бежать - все мускулы, все жилы, каждая клеточка ее тела напряглись. И тут в открывшемся проходе она заметила человека.
Комнату обдало жаром, воздух зашипел. Коттен поежилась. Пожилой джентльмен пронизывающим взглядом смотрел на нее.
Джон уставился на человека в дверях.
- Недостающий десятый рог, - сказал он. Коттен вдруг пошатнулась от пронзительной боли в глазах - так ноют зубы, если слишком быстро съесть мороженое, только сейчас было гораздо больнее, словно раскаленные иглы вонзались в череп, в глазные мышцы, будто горел мозг, зажатый в тисках.
Коттен приложила левую ладонь козырьком ко лбу и крикнула:
- Джон, выведи нас отсюда! Я ничего не вижу. Щелкнула застежка, Джон взял Коттен за руку и что-то вложил между большим и указательным пальцем. Его крест.
Джон взял ее за запястье и поднял руку.
- Мы должны выйти вместе.
Он потянул Коттен вперед, произнося нараспев:
- Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь. Славнейший предводитель Небесного воинства, Святой архангел Михаил, защити нас в борьбе и брани нашей против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных…
Боль ослабла, и Коттен, моргнув, увидела Джона. Капли пота блестели у него под носом и на лбу. Но на лице и в голосе была решимость. Он устремил взгляд на старика, который превратился в мираж, дрожащее видение, словно пар, поднимающийся с мостовой. Глаза болели, ей пришлось закрыть их.
- Коттен…
Голос пронзил ее нервы, словно электрический разряд, и комнату наполнил аромат свежескошенного сена, лущеной кукурузы, полей Кентукки.
- Ты меня не забыла, правда? - спросил голос.
- Папа! - воскликнула Коттен, вся во власти эмоций.
- Это не твой отец, Коттен. Он лжет, - заявил Джон, шагнул вперед и продолжил экзорцизм: - И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, на землю…
И снова голос - теперь на языке, понятном только ей одной.
- "Cri sprok inhime. Sprak dien e vigo". Слушай меня. Ты моя дочурка.
Она ощутила, как Джон крестится их сплетенными руками. Еще три шага вперед.
- Именем Иисуса Христа, Господа нашего.
- "Gril te", - голос Ванессы. - Доверься мне, Коттен. Я умерла за тебя. Отойди от священника. Это он лжет.
- Хватит! - закричала Коттен, зажимая уши руками. - Несси, прости меня.
- Не слушай эти голоса, Коттен, - крикнул Джон. - Это его трюк. Он хочет лишить тебя воли.
- Нет! - завизжала Коттен.
Голос старика гремел. Звякали стеклянные колбы.
- "Типка tee rosfal ее Nephilim". Ты нефилим. Ты принадлежишь падшим. Ты одна из нас.
Джон еще сильнее сжал руку Коттен.
- Не слушай!
Раздался свист, словно из котла вырывался пар, и ее кожу обожгло горячее дыхание старика.
- Се, крест Господень, бегите силы диавольские… Да будет милость Твоя, Господи, на нас.
Джон перекрестился. Ее обдало горячим ветром - адский ураган.
- Изгоняем тебя, - говорил Джон, - всякий нечистый дух, всякая сатанинская сила, всякое наваждение адского врага, всякий легион…
Боль в голове усиливалась. Коттен спотыкалась и шаталась. Она испугалась, что ее сейчас вырвет. Джон подталкивал ее вперед.
- Повелевает тебе Бог-Отец… Крестное знамение.
Пол будто задрожал. Горячий ветер, дрожь по всему телу - она куда-то падала. Коттен снова попыталась шагнуть, но подвернула ногу.
- Повелевает тебе Бог-Сын… Крестное знамение.
- Повелевает тебе Бог-Дух Святой…
Крестное знамение.
Джон обхватил Коттен и поднял на ноги. Воздух в лаборатории пульсировал, все вокруг рушилось.
- Так просто ты не уйдешь, - раздался неприятный голос, словно царапали камнем о камень. - Ты слаба, как и твой отец.
От жара Коттен теряла последние силы. Боль снова вспыхнула, и она выдернула руку из ладони Джона.