Часть четвертая
Нашетания и Голдоф все еще оставались у западного края барьера. Они нашли много обрывков от легкой походной пищи, которые сейчас изучала Нашетания. Она огляделась по сторонам и отбросила их прочь.
Голдоф тоже обыскивал местность. Он оглядывал дерево за деревом, пытаясь найти странные следы. Но он был подавлен, а проявление его неуважительного поведения раскололо их отношения. В результате между ними висело напряжение.
- Давай заканчивать здесь. Куда важнее найти Адлета-сана и защитить его, - сказала Нашетания и устремилась прочь.
Они были далеко от храма и не могли слышать звуки борьбы Адлета и Ханса или их поединка с Чамо.
- Принцесса, я так и не спросил. Почему вы подозреваете Ханса?
Нашетания оглянулась и остановилась.
- …Мне что-то не нравилось сразу. Но я не говорила тебе подробностей.
- Продолжим путь.
Голдоф и Нашетания шагали рядом.
- У меня есть только одна зацепка. Но я могла просто ослышаться. Если это просто недоразумение, можешь даже подшутить надо мной.
- Я не буду. Потому расскажите мне причины, - сказал Голдоф, уговаривая ее продолжить.
- Не знаю, помнишь ли ты. Когда мы впервые называли себя, Ханс-сан сказал "Нья? Она принцесса, хоть и крольчиха?!"
- Конечно, помню.
- Но это странно. Когда Ханс-сан и Мора-сан вошли в храм, он уже называл меня принцессой.
- …Вы уверены в этом?
- Ты не помнишь? Не удивительно, он говорил о таких банальных вещах.
Голдоф склонил голову в ее сторону. Казалось, он так и не мог вспомнить.
- В начале это просто показалось не к месту. Я и не подумала сразу, что это странно. Но чем больше я думаю об этом, тем сильнее эта мысль.
- А если вы говорите правду?..
- Сначала он знал, что я принцесса. А потом притворился, что не знал. Зачем?
Пока они шли, Голдоф думал:
- Я был все время рядом с вами, когда Ханс и Мора-сан вошли в храм. Может, они назвали вас принцессой из-за того, как мы вместе смотрелись.
- …Верно. Но было и еще кое-что: то, как Ханс-сан заступился за Фреми-сан, когда ей угрожали пыткой.
- Что там странного?
- Что-то было? Разве в этом нет ничего странного? - Нашетания хлопнула ладонью по лицу. - Почему ты этого не видишь, хотя все лежит на поверхности? Ты собираешься быть бесполезным?
- …В любом случае, давайте поспешим. Я больше не буду сомневаться. Я поверю любому слову принцессы.
- …Спасибо. А теперь, Голдоф, можешь посмотреть за меня? Хочу знать, жив ли еще Адлет.
Нашетания убрала броню с груди, открывая Голдофу метку возле ее воротника.
- Прошу вас, расслабьтесь. Никого еще не убили. Адлет и остальные все еще живы.
- Верно. Мы сделаем все, что сможем, Адлет. И я больше не проиграю.
И они продолжили путь к храму.
* * *
"Может быть, я тебе поверю".
Когда Адлет услышал эти слова, в его сердце зародилась надежда. Ханс уже был его товарищем. Нашетания, похоже, ему верила. Если и Фреми станет его союзником, то ему уже не нужно будет убегать.
Эта мысль крутилась где-то на задворках его сознания.
Но, разрушая надежду, Фреми направила ружье на Адлета.
- Меня давно мучил вопрос. Зачем ты заступаешься за меня? Почему ты никогда меня не подозревал?
- Зачем ты направила на меня ружье?
- Если я увижу, что ты обманываешь меня, я выстрелю.
Поведение Фреми смутило Адлета. Ее вопросы были неожиданными, и она, похоже, устала искать ответы. Хотя она сказала, что не понимает Адлета, он думал, что понимает ее.
"Стоит ли говорить ей о моих истинных чувствах? Я смогу так ее победить? Поверит ли она мне?" - Адлет решил отбросить эти эгоистичные надежды.
Но потом он сказал:
- …Проблема в моих чувствах. Я не думаю, что ты враг. Я хочу защищать тебя. Хотя у меня нет причины говорить тебе это.
- Ты меня не слышал? Не обманывать.
Фреми.
С нацеленным на него ружьем Адлет копался в своих мыслях. Адлет точно продолжал заступаться за Фреми необъяснимым образом, не для общего блага, но для блага самой Фреми.
"Почему?" - спрашивал себя Адлет и искал ответ, пока Фреми смотрела на него, нацеливая ружье прямо в его сердце.
- Отвечай.
Адлет заговорил тихо.
- Давным-давно я пытался стать оружием для битвы. Я пытался потерять свое человеческое сердце и стать тем, для кого единственная цель - убийство Кьема, что забрали у меня все.
Фреми не спросила у него что-то типа: к чему такая история? Она безмолвно слушала.
- Как уже говорила ты, как говорил мой учитель, так и я думал, что раз я обычный человек, то я не смогу стать сильнейшим в мире. Но я ошибался.
- В чем?
- Я думал, что смогу выбросить свое сердце, но это не то, что можно выбросить. Не важно, как много раз я пытался закрыть его, мое сердце остается собой.
- Ошибаешься, Адлет, - сказала Фреми холодным голосом. - Я смогла выбросить сердце. Но оно не было человеческим, это было сердце Кьема. И чтобы отомстить матери и Маджину, я выбросила его и выжила.
- Ошибаешься, Фреми. Сердце нельзя выбросить. Даже само решение выбросить сердце продиктовано сердцем.
Фреми смотрела на Адлета, но он не мог сказать, о чем она думала.
- Нельзя ни от чего отречься, чтобы стать сильнее. Потому что, несмотря ни на что, единственное, что мы должны делать - заботиться о других.
- …
- Я забочусь о тебе, Фреми. Хотя мы знакомы недолго, всего со вчерашнего дня. Но даже так, я все равно забочусь о тебе.
Фреми только смотрела на Адлета широко раскрытыми глазами.
- Об этом ты думал? Когда мы с тобой были вместе, ты думал об этом?
- Я описал тебе мои нынешние чувства. Но с того момента, как мы встретились, они не менялись.
- Поэтому ты не защитил меня?
- Я беспокоился. Когда мы встретились с Нашетанией, ты знала, что ты - убийца Шести Цветов. Но когда я увидел, что Голдоф и Нашетания подозревают тебя, я понял, что ничего хорошего не выйдет. Если даже твои товарищи тебе не доверяют, я решил, что это должен делать я. Если никто в мире не будет защищать тебя, я подумал, что у меня не будет другого выбора, кроме как защитить тебя.
- А потом?
- Я чувствовал то же самое, даже когда выяснилось, что среди нас есть самозванец. Я думал, что куда больше, чем найти седьмого или еще что-нибудь, я должен защитить тебя. Сомнения в тебе или что-то типа того даже ни разу не появились в моем сознании. Не страшно, если ты подумаешь, что это ненормально. Не могу ничего с этим поделать. Я собираюсь защитить тебя.
- Что во мне заставило тебя это сделать?
- Если бы я знал. Но когда я увидел печальные мысли в твоем сердце, мне тоже стало больно. Хоть я и самый сильный в мире человек, я не мог умолчать об этой боли.
- И… ты будешь меня защищать?
На холодном лице Фреми он мог увидеть слабые признаки смущения. И хотя порой она выглядела, как куколка с ружьем, он мог точно сказать, что бессердечным монстром она не была.
Даже у нее было сердце. А раз у нее было сердце, он сможет до него достучаться.
- Прости, но защитить меня невозможно. Я умру, когда убью Маджина, в любом случае.
- Почему?!
- Когда я убью Маджина, в каком месте я смогу нормально жить? Я не смогу вернуться к Кьема. И не смогу нигде жить среди людей. Поэтому мне придется умереть. Было бы идеально, если бы Маджин убил меня в тот же момент, когда я убью его.
- Нет, - сказал Адлет, покачав головой. - Месть может быть всем для тебя сейчас, но только сейчас. Когда с местью будет покончено, у тебя начнется другая жизнь.
- Это не для меня. Люди меня никогда не примут. Они никогда не примут дочь Кьема и убийцу Шести Цветов.
- Не беспокойся. Как-то я с этим справлюсь.
- …Что ты сказал?
- Мир огромен. И, по крайней мере, я смогу найти в нем место для тебя.
- Не говори глупости. Такое тебе не под силу.
- Только ты здесь говоришь глупости. Как ты думаешь, кто я? Я Адлет - самый сильный человек в мире. И потому для меня не проблема найти для тебя место, где ты сможешь жить.
Даже Адлет понимал, что он говорит глупости. В текущей ситуации об убийстве Маджина думать было рано. Тут скорее его товарищи придут убивать его. Но вера была первым шагом, и он мог это сделать. Если он не будет думать, что может это сделать, то он и не начнет это делать.
- Думаешь, я шучу? Думаешь, я дурак? Я так не думаю. И я покажу тебе, что смогу это сделать, даже не сомневайся… вот то, что я хотел сказать тебе. Это все, что я чувствую.
Фреми отвела глаза и долго молчала.
В голове Адлета всплыли слова Ханса:
"Фреми живет во тьме. Она никого не любит и никому не верит. Для нее есть только враги и те, кто рано или поздно ими станет. В таком мире она живет".
"Это не правда, - подумал Адлет. - Она не такая".
"Такие вещи, как доверие, дружба, защита товарищей - все это лишь сантименты для совсем других живых существ, таких, как она. Даже и не думай, что вы сможете понять друг друга".
"Я верю тебе, Ханс, но в этот раз ты ошибся. Я могу ее понять".
Время шло, Адлет ожидал в тишине.
- …Я понимаю тебя, - сказала Фреми.
А потом Адлет увидел это. Внутри ее глаза, которым она смотрела на него, было явное желание убить.
Выстрел прогремел в воздухе. Адлет повалился на землю и едва уклонился от пули.
- …Теперь я уверена. Ты - враг, - сказала Фреми. И, посмотрев в ее сторону, Адлет увидел только бесконечную глубокую тьму, что разрасталась в ее глазе.