Тут только Петер понял, что не может больше держать девушку на руках, и осторожно поставил ее. Мона уже пришла в себя настолько, что могла стоять. Она, чуть пошатываясь, сделала несколько шагов.
- Когда Марна появилась в окне, мне стало страшно. Но я высыпала порошки, пошел дым. Она сунулась внутрь, схватила меня… я тоже вцепилась в ее одежду, мы боролись и… Петер, смотри! Марна выронила его, смотри! - громко воскликнула Мона и, быстро нагнувшись, выпрямилась во весь рост. Потом подошла к колдуну и протянула огромный каплевидный алмаз, который в лунном свете сверкал, переливался всеми красками, разбрасывал радужные искры. Чародей неуверенно взял камень. Драгоценность - чистая, холодная, немыслимо правильной формы - казалась чужой на грязной окровавленной ладони Петера.
- Это?..
- Слеза Гунгиллы! - подтвердила Мона. - А Марольд?
- Мертв.
Скрипнула дверь дома напротив, улицу залил теплый оранжевый свет лампы.
- Петер!.. - осторожно позвал сосед. - Петер, это ты?
- Я, дядя Керт! - Маг постарался, чтобы слова прозвучали уверенно, но голос предательски дрогнул. - Дядя Керт, Марольд мертв, нечего бояться. Сходите позовите стражу, а я здесь постерегу.
К удивлению Петера, сосед коротко кивнул, захлопнул дверь и отправился к кордегардии. Совсем не похоже на болтливого трусоватого старину Керта…
А вскоре улица заполнилась топотом, криками, огнями факелов и бряцанием оружия - подоспел Свен с оравой стражников. Несколько минут царила суматоха. Сержант, едва выслушав сбивчивый рассказ Петера, тут же послал двоих солдат за телегой, остальных отрядил искать Марну. Керт убрался сам - и у тела разбойника остались лишь Петер с Моной да Свен. Стражник деловито, не боясь выпачкаться в крови, перевернул труп, наскоро обыскал и стащил с покойника тяжелый широкий пояс. Вспорол ножом плотную ткань и высыпал на ладонь пяток золотых монет. Потом нащупал руку Петера и вложил в нее золото, шепча:
- На, держи, это целое состояние! Только когда спросят, станешь говорить, что действовал по моему приказу. Что мы подготовили Марольду засаду, ловушку… ты меня понимаешь? Смотри, рыжий, я теперь в Пинеде начальником стражи… Хозяином города стану. Сечешь, а? И тебе со мной хорошо будет. Ну, слышишь, чего говорю? Ты - мне, я - тебе! Ты только подтверди, что Марольда по моему приказу… по моему плану…
Загрохотали колеса, появилась телега. Стражники, ворча, принялись грузить трупы разбойника и старого солдата.
Свен громко добавил:
- И вот еще что, рыжий! Ты сможешь тело Марольда так зачаровать, чтобы его тлен не брал? Думаю, господин казначей будет не прочь полюбоваться нашим покойничком! И победителей наградить. Да и его священство тоже пожелает небось глянуть.
Петер кивнул, буркнул: "Ладно!", сунул золото в карман и побрел за отъехавшей телегой. Потом обернулся, махнул рукой Моне и попросил:
- Ты уж подожди меня, ладно? Не уходи больше…
Глава 48
На следующий день Пинед бурлил. Весть о смерти знаменитого разбойника облетела город в мгновение ока. Тело выставили для всеобщего обозрения, цеха объявили день нерабочим (хотя и был четверг), горожане толпами валили поглядеть на мертвого Марольда. Конечно, многим хотелось бы швырнуть камнем, ударить или хотя бы плюнуть в покойника, но приказ нового начальника стражи был строг - солдаты не подпускали никого к телу. Свен собирался демонстрировать труп гонзорским вельможам, которым Марольд успел нанести оскорбления - а таких набралось порядочно. Специально назначенные глашатаи, сменяя друг дружку, непрерывно зачитывали перечень преступлений покойника. Не последнее место в списке занимал злонамеренный оговор честного художника по имени Лукас… А жители Пинеда шли и шли, чтобы по второму и третьему разу полюбоваться трупом.
Да что говорить - к телам погибших стражников подобного внимания никто не проявил. Их тихо похоронили на городском кладбище.
О Марне все как-то сразу позабыли. Теперь, когда Марольд побежден, а священная реликвия нашлась, кому охота разыскивать бывшую монашку? Да и что ей делать в Пинеде? Скитается небось где-то по лесам, если еще жива. Только Петер не мог забыть о зазнобе Марольда, чья любовь давала неслыханное могущество коварному разбойнику. В самом деле, где она теперь? Бежала подальше от этих мест или затаилась поблизости, вынашивая месть? Однако высказать свои сомнения чародей не решался, боялся потревожить Мону.
Петер исполнил приказ и заговорил гроб с телом от тления, а потом будто бы потерял интерес к происходящему. Если его пытались расспрашивать о том, как удалось одолеть опасного противника, колдун разводил руками и старался поскорей закончить разговор. Он проводил почти все время с Моной, с тревогой наблюдая за переменами, происходящими с девушкой. Вся ее целеустремленность куда-то пропала, будто, исполнив долг перед отцом, который сама на себя взвалила, Мона утратила смысл жизни. Она бледной тенью пряталась по углам, отвечала односложно либо обходилась жестами… почти не ела, приводя Петера в замешательство - колдун не знал, как отвлечь девушку и чем заинтересовать. Соседи сторонились странной парочки.
На второй день прибыли солдаты епископа и сменили выбившихся из сил стражников в карауле. Слезу Гунгиллы спешно и под усиленным конвоем отослали в столицу. Гвардейцы рассказывали, что его священство недоволен тем, что реликвию нашли слишком поздно. Скорее всего алмаз не поспеют доставить в Ванетинию к церемонии коронации. Свен - герой и победитель - воспользовался случаем и выхлопотал у клирика, принявшего Слезу Гунгиллы, документ, позволяющий Эльге покинуть обитель. Его мать трезвонила по городу о скорой свадьбе… Будь городская жизнь поспокойней, женитьба начальника стражи стала бы новостью номер один, но не сейчас. Сейчас все твердили только о Марольде.
Поговаривали, что вот-вот из Гонзора приедет казначей, а возможно, и сам сенешаль… Наступила суббота. Петер проснулся со странным ощущением неправильности происходящего. Что-то было не так. Он сел в постели и отбросил в сторону одеяло - Моны не было. Снова исчезла! Поспешно одевшись, колдун бросился из дома. Топая сапогами, помчался по безлюдной улице… Внимание чародея привлек шум на площади - там, несмотря на ранний час, собралась порядочная толпа. Петер кинулся к кордегардии. По пути он слышал обрывки разговоров и удивленные возгласы - оказывается, перед рассветом кто-то похитил гроб с телом Марольда. Вчера покойника, уложенного в тележку, как обычно, вкатили в сарай за ратушей, чтобы поутру вновь вывезти на площадь… и вот он пропал. Двое солдат, стороживших ночью, валялись без сознания, их безуспешно пытались привести в чувство. Петер принялся расталкивать людей, пробираясь к месту преступления.
У дверей раздавался зычный голос Свена - начальник стражи велел перекрыть выезд из города, снаряжать погоню и одновременно отбивался от некоего крестьянина, явившегося с жалобой, что у него, дескать, похитили телегу вместе с лошадью…
- Не время нынче, отвали дурень! - рявкнул на крестьянина Свен и тут разглядел в толпе молодого колдуна. - А, чародей, иди скорей сюда, полюбуйся!
Петер, не отвечая, прошел мимо и заглянул в двери - пол был усыпан желтым и синим порошком… По-прежнему не произнося ни слова, чародей кинулся прочь - теперь люди сами расступались перед ним. Должно быть, их пугало выражение лица Петера.
- Рыжий, ты куда? - бросил вслед Свен, но колдун не обернулся.
Выбравшись из толпы, он помчался к воротам. У выезда из города ему попалась Эльга.
- Ой, Петер, хоть ты послушай! - запричитала она. - Никто на меня внимания не обращает, к Свенчику не пускают… Я видела Марну! Это была она, на телеге выезжала из города. Только отворили, она сразу…
- Ты видела Марну? - переспросил Петер, останавливаясь. - Ты уверена?
- Конечно, Петер, я уверена, конечно! Мне ли эту гадюку не узнать! Я в окно увидела, - девушка ткнула пальцем за спину, указывая окошки Свенова дома, - и бегом на улицу, а она уже выезжает. Но я ее сразу признала, точно - Марна!..
- Давно это было?
- Может, час назад… Я к стражникам, они не слушают… я к Свенчику, а он…
В воротах раздались громкие крики - показались знаменосцы и латники. В город въезжал кортеж казначея, солдаты расталкивали возниц, веля освободить проезд…
Петер бросился к воротам… не поспел. Въезд был перегорожен свитой казначея. Колдун метался перед лошадиными мордами, не обращая внимания на окрики латников конвоя, но так и не сумел прошмыгнуть, пока не иссяк поток кавалеристов. Затем кинулся за ворота… бежал, сколько хватало сил… и снова опоздал. У развилки никого не было.
Несколько минут чародей, тяжело переводя дыхание, смотрел то вправо, то влево, гадая, куда свернула телега с трупом Марольда. Нагнулся, рассматривая свежие отпечатки колес и комья навоза. Наконец ощутил следы собственной магии, едва заметные, но все же… Выбрал направление и устало побрел вправо от вросшего в землю замшелого каменного столба… Потом, передохнув, зашагал быстрее, оглядывая кусты вдоль дороги.
Отмахав несколько километров, Петер заметил свежую колею, ведущую с тракта в негустой подлесок. Дальше маг побрел медленно, приглядываясь к следам и сломанным ветвям. Теперь, решил он, можно не спешить. Если Марна съехала с дороги, то не собирается больше убегать.
Лес становился все гуще… наконец колдун увидел кобылу, которая, всхрапывая, обрывала листву с кустарника. Ближайшие ветви она успела обглодать, теперь тянулась к тем, что подальше, но мешала телега. Лошадка топала, упиралась, но не могла протащить застрявшую повозку дальше в заросли… Где-то поблизости журчал невидимый за кустами ручеек.