- Придется подумать, с какой целью я мог здесь оказаться, - тихо сказал Майкрофт. - Будешь заглядывать ко мне время от времени?
Он улыбнулся своим мыслям и снова начал возиться с устройством на верстаке.
- Конечно. До свидания, дядюшка.
- До свидания, Четверг.
И он стал медленно таять. Я заметила, что при этом в помещении снова потеплело, а еще через несколько секунд он полностью исчез.
Я забрала сумку с валлийскими деньгами и задумчиво вышла, обернувшись напоследок. Мастерская стояла пустая, пыльная и заброшенная. В том же виде, в каком она осталась, когда Майкрофт умер шесть лет назад.
Глава 3
"Ковры Акме"
Сеть тективно-интрузивных правительственных агентств (ТИПА) фактически спровоцировала переключение на себя полицейских обязанностей в случаях, которые регулярные силы охраны правопорядка посчитали для себя чересчур странными или чересчур специфическими. Самыми странными ее отделами были подразделение по борьбе с вампирами (ТИПА-17), Хроностража (ТИПА-12), литературные детективы (ТИПА-27) и Сыронадзорное управление (ТИПА-31). Вошедшая в поговорку склонность к засекречиванию всего и вся и растущие обвинения в ненадежности и нерасторопности привели к тому, что зимой 1991/92 года девяносто процентов личного состава было распущено. Из тридцати двух подразделений уцелело только пять. Мой отдел, литтективы, в их число не вошел.
Название "Ковры Акме", честно говоря, не совсем точное. Мы занимались не только коврами - мы клали плитку, линолеум и деревянные напольные покрытия. Конкурентоспособные, быстрые и надежные, мы работали в Суиндоне уже десять лет, с тех самых пор, как в девяносто втором распустили наши ТИПА-отделы. В девяносто шестом мы переехали в более просторное помещение в торговом центре на Оксфорд-роуд. Если вам требуется какое бы то ни было напольное покрытие, можете обратиться к нам - цены вас приятно удивят.
Я толкнула входные двери и удивилась, не обнаружив ни единой живой души: не только клиентов - по понедельникам до десяти утра обычно довольно тихо, - но и своих коллег. Никого не было в офисе, и никто не слонялся без дела в вылизанной до блеска зоне отдыха. Я прошла в заднюю часть магазина мимо рулонов высококлассных ковров и широчайшего выбора образцов, сложенных прямо на полу в высокие стопки в светлом и вместительном демонстрационном зале.
Я распахнула тяжелые створки складских ворот и застыла. Возле кучи прошлогодних альбомов с образцами стояла бескрылая птица четырех футов ростом, с невероятно большим и весьма неприятно зазубренным клювом. Пара черных глазок подозрительно уставилась на меня. Я огляделась. Персонал склада послушно замер, а позади диатримы маячила приземистая фигура в униформе "Акме", поблескивая глубоко посаженными глазами из-под выдающихся надбровных дуг. Этот наш сотрудник имел много общего со стоявшей передо мной палеоценовой аномалией: он тоже в свое время вымер и присутствовал здесь не благодаря причудливому зигзагу естественного отбора, но по причине опрометчивого вмешательства ученого, который не задавался вопросом, обязательно ли надо делать что-то, даже если ты это можешь. Звали моего визави Брек, и он являлся возрожденным неандертальцем, бывшим оперативником ТИПА-13 и ценным коллегой по прежним дням. Он неоднократно спасал мою задницу, а я помогла ему и его восстановленным собратьям в видовом самоопределении.
- Не шевелись, - негромко пророкотал Брек, - мы не хотим причинять ей боль.
Он всегда так говорил. Любого мятежника из возрожденных Брек воспринимал в некотором отношении как родственника и по возможности старался взять живым. Но к химерам, продукту беспорядочных экспериментов генетиков-любителей, он относился совершенно иначе - избавлялся от них без пощады и без сожаления.
Диатрима сделала в мою сторону злобный выпад. Я отскочила влево, и клюв захлопнулся со звуком великанских кастаньет. Брек с быстротой молнии метнулся вперед и накрыл голову твари старым мешком из-под муки, по-видимому успокоившим пташку настолько, что ловец сумел повалить ее на пол. Я присоединилась к нему, как и весь персонал склада, и спустя несколько секунд мы надежно обмотали массивный клюв скотчем, тем самым обезвредив его.
- Спасибо, - сказал Брек, закрепляя узду вокруг птичьего клюва.
- Она из Солсбери? - спросила я, когда мы шли мимо ворсистых уилтоновских рулонов и разноцветного утепленного линолеума.
- Разумеется, - ответил неандерталец. - Нам пришлось бежать восемь миль по голой пашне, чтобы поймать ее.
- Вас кто-нибудь видел? - спросила я, прикидывая, не просочатся ли какие слухи.
- Если и видели, кто им поверит? - последовал ответ. - Но там еще остались диатримы, и сегодня мы снова поедем.
"Ковры Акме", как вы, наверное, догадались, служили всего лишь прикрытием. На деле тут работало прежнее ТИПА под новой вывеской. Агентство не было по-настоящему распущено в начале девяностых - оно просто ушло в подполье и на вольные хлеба. Все строго неофициально, разумеется. К счастью, суиндонскую полицию возглавлял Брэкстон Хикс, бывший начальник здешнего ТИПА-отделения. Он хоть и подозревал, чем мы занимаемся, но выразил готовность изображать неведение, если только "кого-нибудь не съедят или типа того". Кроме того, если бы мы не зачищали наиболее странные элементы современной жизни, этим пришлось бы заниматься его прямым подчиненным, а тогда Брэкстон встал бы перед необходимостью выплачивать премии за "действия, выходящие за пределы должностных обязанностей". А Хикс любил свой бюджет почти так же сильно, как гольф. Поэтому полицейские не беспокоили нас, а мы не трогали их.
- У нас вопрос, - подал голос Брек. - Надо ли упоминать о возможности быть затоптанным мамонтами в заявлении на медицинскую страховку?
- Нет, мы не хотим, чтобы об этой части "Акме" стало кому-либо известно. Страховка относится только к укладке ковров.
- Мы понимаем. А как насчет риска быть пошинкованным химерой?
- Только ковры, Брек.
- Хорошо. Кстати, - добавил он, - ты еще не рассказала Лондэну про свою ТИПА-работу? Ты говорила, что собираешься.
- Я… собираюсь с духом.
- Ты должна сказать ему, Четверг.
- Знаю.
- И желаем тебе хорошей годовщины того дня, когда твоя мать дала тебе жизнь.
- Спасибо.
В свою очередь я пожелала Бреку удачного дня и направилась в офисную часть, расположенную на возвышении на полпути между складом и демонстрационным залом. Отсюда просматривалось практически все происходящее в магазине.
Когда я вошла, из-под стола выглянул прятавшийся там мужчина.
- Поймали? - спросил он нетвердым голосом.
- Да.
Мужчина с облегчением выбрался из укрытия. Он уже разменял пятый десяток, но приметы среднего возраста еще только начали проступать в его чертах: вокруг глаз наметились тонкие морщинки, в темной шевелюре замелькали серебристые нити. Несмотря на руководящую должность, он тоже носил униформу "Акме". Правда, на нем она сидела лучше, чем на мне. На самом деле он смотрелся в форме лучше, чем вообще любой из сотрудников, вынуждая нас обвинять его в пошиве комплекта на заказ, что он упорно отрицал, хотя, учитывая его утонченную натуру, подобное не выходило за пределы вероятности. Безотказэн Прост был моим напарником по суиндонскому подразделению литтективов, и когда нас турнули из ТИПА, показалось вполне естественным, что он займет верхние позиции в управлении "Коврами Акме".
- Работы много на сегодня? - спросила я, наливая себе кофе.
Безотказэн ткнул пальцем в газету.
- Читала уже?
- Запас глупости?
- Отчасти, полагаю, он, - мрачно отозвался Безотказэн. - Как ни трудно в это поверить, но реалити-шоу только что стали еще хуже.
- Неужели такое возможно? Разве "Знаменитость на практике в морге" не предел падения? - Я задумалась на мгновение. - Впрочем, "Чью систему жизнеобеспечения мы отключим?" была хуже. Или "Продай бабушку". Ой, в наши дни так трудно выбрать, все такое вкусное.
Безотказэн рассмеялся.
- Соглашусь, "Бабушка" опустила планку для лишенных вкуса постановщиков телепрограмм на всех каналах, но РЖА-ТВ не из тех, кто уклоняется от вызова, - они придумали "Самаритянин отдает почку". Десять больных с почечной недостаточностью по очереди уговаривают совместимого донора - и голосующих зрителей - отдать лишнюю почку одному из них.
Я застонала. Телевизионные реалити-шоу, на мой взгляд, представляли собой худшую форму развлечения - современный аналог того, как за шесть пенсов можно было понаблюдать за сумасшедшими, воющими на стены в местном дурдоме. Я горестно покачала головой.
- Чем им не угодили старые добрые книги?
Безотказэн пожал плечами. В нынешнюю эпоху мусорного телевидения, сокращения интервалов внимания и легкоусвояемых звуковых дорожек складывалось впечатление, что книга, благородный предмет, коему мы с Безотказэном посвятили большую часть жизни, постепенно оттеснялась к краю, превращаясь в очередной человеческий опыт рассказывания истории, вышедший из игры наряду с эпической поэзией, греческим театром, "Джеканори" и тарзанаграммами.
- Как твои? - спросил Безотказэн, силясь поднять мне настроение.
- Все в порядке, - ответила я, - кроме Пятницы, который по-прежнему не способен ни к какой человеческой деятельности, кроме дуракаваляния.
- А Пиквик? Перья отрастают?
- Нет. Слушай, ты умеешь вязать?