У меня в кабинете лежала пачка стандартных писем, где объяснялось, почему я не подписываю книги: первые четыре тома цикла про Четверг имели такое же отношение к реальным событиям, как осел к репе, а моя подпись известным образом придавала им достоверность, чего мне вовсе не хотелось. Единственная книга, которую бы я подписала, - это пятая, "Великое фиаско Сэмюэла Пеписа", имевшая, в отличие от первых четырех, печать моего одобрения. Четверг Нонетот из "Великого фиаско Сэмюэла Пеписа" получилась куда более мягкой и дипломатичной, чем Четверг из четырех предыдущих книг, - та кидалась на все, что видит, пила, сквернословила, спала с кем ни попадя и вообще наводила ужас на все Книгомирье. Я хотела, чтобы цикл стал пробуждающей мысль игрой вокруг литературы, книгой для людей, которые любят истории, или историей для людей, которые любят книги. Этому не суждено было сбыться. Первые четыре тома являлись в меньшей степени хрониками моих приключений и в большей - вариациями на тему "Грязный Гарри встречает Фанни Хилл", только с преобладанием секса и насилия. Издатели ухитрились проявить не только фактологическую неточность, но и опасные клеветнические наклонности. К тому моменту, когда удалось взять цикл под контроль перед выходом "Великого фиаско Сэмюэла Пеписа", репутация моя уже серьезно пострадала.
- Ого! - воскликнул Лондэн, читая письмо. - Отказ от издателей. "Фатальные ошибки при прыжках с парашютом и как избежать их повторения" не совпадают с их представлением о книге практических советов.
- Полагаю, покойники в их целевую аудиторию не входят.
- Возможно, ты права.
Я вскрыла следующее письмо.
- Держись, - сказала я, задумчиво пробегая взглядом по строчкам. - Суиндонское общество любителей дронтов предлагает нам за Пики тридцать тысяч.
Я взглянула на Пиквик, выполнявшую свой излюбленный трюк "вот-вот упаду", который она проделывала, когда засыпала стоя. Я сконструировала ее сама, когда наборы для клонирования в домашних условиях были еще на пике популярности. В свои почти двадцать девять лет и при серийном номере Д-009 она являлась старейшим дронтом из ныне живущих. Как ранней версии 1.2, крыльев ей не досталось, поскольку соответствующую цепочку генов в тот момент еще не закончили, но и встроенного саморазрушения клеток ей тоже не полагалось. Похоже было, что она переживет… в общем, все. Так или иначе, ее ценность существенно возросла, когда интерес к вспыхнувшей в семидесятые годы революции домашнего клонирования исчезнувших видов неожиданно вошел в моду. Мамонтиха версии 1.5.6 семьдесят восьмого года сборки недавно сменила хозяина за шестьдесят тысяч, бескрылые гагарки даже в неважном состоянии могли стоить пять штук за экземпляр, а если у вас завалялся выпущенный до семьдесят второго трилобит любой марки, вы могли смело называть какую угодно сумму.
- Тридцать тысяч? - эхом отозвался Лондэн. - Они в курсе, что она слегка ущербна в области мозгов и хохолка?
- Я думаю, им без разницы. Мы могли бы покрыть ипотеку.
Пиквик внезапно полностью проснулась и взглянула на нас с выражением, означавшим у дронтов вздернутую бровь (впрочем, неотличимым от выражения дронта, понюхавшего сырую луковицу).
- И купить один из этих новых дизельно-паточных кабриолетов.
- Или в отпуск съездить.
- Сплавили бы Пятницу в суиндонский Дом вялых подростков, - добавил Лондэн.
- А Дженни получила бы новое пианино.
Для Пиквик это было уже слишком, и она хлопнулась в обморок прямо посреди стола.
- Не очень-то у нее с чувством юмора, а? - улыбнулся Лондэн, снова утыкаясь в газету.
- Что да, то да, - откликнулась я, разрывая на мелкие кусочки письмо от Суиндонского общества любителей дронтов. - Но знаешь, я уверена: для птицы с неизмеримо малым мозгом она понимает почти все, что мы говорим.
Лондэн взглянул на Пиквик, которая уже очухалась и теперь подозрительно таращилась на свою левую лапу, гадая, всегда ли она была на этом месте, а если нет, то зачем она к ней подбирается.
- Что-то не похоже.
- Как продвигается книга? - спросила я, возвращаясь к вязанию.
- Самоучитель?
- Магнум опус.
Лондэн подумал и признался:
- Скорее "опус", нежели "магнум". Никак не соображу, из-за чего все застопорилось: то ли это творческий клин, то ли прокрастинация, то ли лень, то ли банальный непрофессионализм.
- Ну-у, - протянула я с невозмутимым видом, - при таком богатом выборе и впрямь сложно решить. А ты не обдумывал возможность комбинации всех четырех факторов?
- Черт! - Он хлопнул себя по лбу. - Может, ты и права!
- А серьезно?
Он пожал плечами.
- Дела так себе. История плетется потихоньку вперед, но в ней нет изюминки. Жизненно необходимо ввести новый сюжетный поворот или персонаж.
- Над какой книгой ты сейчас работаешь?
- "Бананы для Эдуарда".
- Ты что-нибудь придумаешь, любимый. У тебя же всегда получалось.
Я зевнула петлю в вязании, поймала ее, взглянула на настенные часы и уже потом сказала:
- Мама прислала мне сообщение.
- Она наконец научилась делать это?
- Там говорится: "ЛиДтиОбДСЛДЩ-ВСКР??"
- Хм, - отозвался Лондэн, - при прочих равных одно из наиболее осмысленных. Скорее всего, здесь зашифровано: "Я забыла, как писать текстовые сообщения". Зачем она вообще пытается осваивать новые технологии в таком возрасте?
- Ты ж ее знаешь. Я загляну к ней по пути на работу и спрошу, чего ей надо.
- Не забудь про Пятницу и Хроностражную профконференцию нынче вечером: "Если у вас есть время для нас, то у нас есть время для вас".
- Забудешь тут, - вздохнула я, уже не первую неделю достававшая Пятницу по этому поводу.
- У него долги по домашним заданиям, - добавил Лондэн, - а поскольку ты минимум в шесть раз страшнее меня, не возьмешь ли на себя первую фазу подросткопобудочной процедуры? Порой мне кажется, что он реально приклеен к постели.
- Учитывая текущий уровень его личной гигиены, - заметила я, - ты, вероятно, недалек от истины.
- Если не встанет, - добавил Лондэн с улыбкой, - всегда можешь припугнуть его куском мыла и шампунем.
- И травмировать бедного мальчика? Как вам не стыдно, мистер Парк-Лейн!
Лондэн рассмеялся, а я пошла наверх, к Пятнице.
Постучала в дверь, ответа не дождалась и открыла ее навстречу зловонному духу грязных носков и немытой юности. Тщательно очищенный и расфасованный, он мог бы послужить отличным репеллентом от акул, но вслух я этого не сказала: сыновья-подростки плохо реагируют на иронию. Комната была щедро оклеена плакатами с Джимми Хендриксом, Че Геварой и Уэйном Скунсом, соло-гитаристом и вокалистом "Урановой козы". На полу валялись разбросанная одежда, тетради с просроченными домашними заданиями и плоские тарелки с окаменевшими остатками бутербродов. По-моему, некогда в комнате имелся ковер, но уже не поручусь.
- Ау-у, Пятница, - обратилась я к завернутому в пуховое одеяло неподвижному предмету, потом уселась на кровать и пощекотала крошечный участок кожи, который сумела разглядеть.
- Хрмпф, - донесся голос из глубин постели.
- Твой отец сказал мне, что у тебя долги по домашним заданиям.
- Хрмпф.
- Да, конечно, тебя исключили на две недели, но реферат-то все равно писать надо.
- Хрмпф.
- Который час? В данный момент девять, и я хочу, чтобы ты принял вертикальное положение и открыл глаза до того, как я выйду из комнаты.
В ответ раздалось очередное хрюканье и пуканье. Я вздохнула, снова пощекотала его, и вскоре нечто с немытыми темными волосами село и уставилось на меня из-под опухших век.
- Хрпмф, - сказало оно, - хрмпф-хрмпф.
Меня подмывало отпустить ехидное замечание насчет того, как полезно открывать рот во время разговора, но я не стала, поскольку отчаянно нуждалась в его согласии. Хоть я и не умела объясняться на подростковом бмбрхрмпфе, но уж понимала-то всяко.
- Как музыка? - спросила я, ибо подростков надо довести до определенной степени прояснения сознания, прежде чем выйти из комнаты и предоставить им вставать дальше самостоятельно. Не дотянешь всего два-три градуса до критического порога - и они задрыхнут еще часов на восемь, а то и дольше.
- Бмбр, - медленно произнес он, - я хрмпфбмбр собрал группу хрмпфа-шпчшщ.
- Группу? А название?
Сын глубоко вздохнул и потер лицо. Бедняга знал, что не избавится от меня, пока не ответит хотя бы на три вопроса. Он взглянул на меня своими ясными умными глазами, засопел и заявил мятежным тоном:
- Она называется "Дерьмовочка".
- Но так же нельзя!
Пятница пожал плечами.
- Ладно, - пробурчал он небрежно, - вернемся к исходному названию.
- Какому?
- "Задроты".
- Ты знаешь, а по-моему, "Дерьмовочка" - потрясное название для группы. Хлесткое и при этом декадентское. А теперь послушай: я понимаю, что тебе не по нутру даже идея карьеры во Временной промышленности, но ты обещал. Я рассчитываю, что к моменту моего возвращения ты будешь свеж, бодр, чист и пушист и подберешь все школьные хвосты.