Свалившийся со стола монитор порадовал их хрустом. Посыпались папки. Тяжело упал письменный прибор. Со стола соскользнуло всё, что на нём лежало. Кроме монеты.
Она продолжала вращаться, и её вибрация усилилась, как только они начали наклонять стол. Теперь монета не дребезжала, а била по дереву, так что у них в руках отдавалось.
- Быстрее, - простонала Яна.
У неё сил больше не было, у Артёма чуть-чуть нашлось, и этого хватило, чтобы стол тяжело грохнулся набок, зашатался и перевернулся вверх ногами, задрав тумбы и гарантированно доломав монитор.
- Фу-у-ух! Круто!
Артём явно вдохновился разгромом кабинета какого-то большого начальника и смотрел на столик с "вертушками" с большим воодушевлением.
- Вон, смотри, - дёрнула его Яна, тяжело дыша.
По паркету катился жёлтый кругляшок. Артём догнал его и схватил до того, как он начал вращаться на одном месте, на всякий случай.
- Эк, - только успела крякнуть Яна, но ничего не произошло.
Артём вернулся, держа в пальцах монету. Бронзовую. На одной стороне номинал, пять копеек, в обрамлении колосков, на другой - герб СССР и надпись: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь". Год отчеканен на той стороне, где номинал. Тысяча девятьсот тридцать пятый. Год, когда заработала красная ветка, а с ней и всё московское метро. Таким же пятачком Джозеф платил за их проезд в поезде-призраке.
Яна посмотрела на монету и шагнула к окну, закусив губу.
Люди на улице зашевелились.
Подробностей сверху не рассмотреть, но они как будто проснулись и пытались понять, как здесь оказались. Многие тряслись, видимо, замёрзли, пока стояли неподвижно.
- Иди сюда, - позвал её Артём. - Смотри. Краем глаза.
Яна отвернулась от окна уже с другим выражением лица и посмотрела на то, что показывал Артём. Воздух над монетой, лежащей на его ладони, дрожал, как нагретый.
- А теперь сюда смотри. - Он взял её запястье, показывая ей собственную руку.
- И что? О… Да.
Воздух над её ладонью дрожал точно так же. Она на всякий случай посмотрела на свою ногу. Та же картина.
- Сейчас попробуем.
Прежде, чем Яна успела сообразить, что он делает, Артём положил монету ей на ладонь.
Кабинет исчез.
* * *
Сутки спустя, после долгих бесед, больше похожих на допросы, в кабинете Ракитского, после чиха от попытки обнять Табачного Духа и шишек, набитых рогами обнимающейся Азалии, после бани, которой заправляли банники, маленькие и бородатые, как домовые, только голые, после того, как они уснули ещё до того, как их допарили, и после двадцати часов сна, во время которого над ними произвели какое-какие полезные для здоровья магические процедуры, Яна, Артём и Табачный Дух сидели, как он сказал, в офисе.
Это был маленький одноэтажный домик, спрятавшийся за трёхэтажными небоскрёбами недалеко от станции Малюты Скуратова. На двери сделанная, видимо, мелом полустёршаяся надпись: "Случайники. Штаб-квартира. Круглосуточно. Не стучать".
Внутри пахло нагретой пылью. Табачный Дух как-то умудрился щёлкнуть своими призрачными пальцами, и пыль, покрывавшая все горизонтальные поверхности, исчезла, но запах остался.
Пока Дух работал один, нужды в этом офисе не было, глупо сидеть в кабинете с табличкой "Табачный Дух, действительный статский советник", если эту табличку с той стороны двери некому прочитать. Но теперь их было трое.
- Завтра полностью все станции откроют. Ну кроме Тропарево, конечно, там ещё ремонту на неделю, - рассказывал Табачный Дух.
Его лицо сейчас представляло собой гибрид лиц Сталина и Черчилля с фотографии, где они сидят рядом с Рузвельтом в Ялте. Холмсу место в рядах победителей не нашлось.
На столе стоял маленький, литра на полтора, самовар, дым из которого втягивался в Табачного Духа где-то под столом, и блюдо с разными пирожками. Оказывается, Тут тоже была доставка еды. Если адрес был точный, лукошки с заказами доставляли маленькие летающие коврики. Как их назвал Артём, квадрокоптеры каменного века.
- А что так долго? - спросила Яна. - Это же четверо суток почти, получается, метро не работает.
- Расследуют. - Сигару Черчилля в зубах Табачного духа сменила папироса Сталина. - А точнее, придумывают, как объяснить. Так просто это дело не замять, это, почитай, целый город очухался неизвестно где и не понял, как туда попал. Ну, - махнул он третьей рукой, - опять наплетут что-нибудь про утечку газа.
- Не, ну а кто это всё-таки устроил? Если по правде? - допытывался Артём. - Вы же что-то там узнали, пока мы спали?
Табачный Дух выпустил несколько дымных колец, а потом втянул их обратно в себя.
- Неизвестно.
- Да ладно! - не поверила Яна. - Вы же там это, поколдовать можете. Свет мой зеркальце, встань передо мной, и всё такое.
- Можем, - согласился Табачный Дух. - Хочешь, например, ещё пирожков закажу? С черёмухой? Сладких?
- Да при чём здесь пирожки? - не поняла Яна.
- При том, стрекоза, что у всего есть пределы. У вас наверху что, любого жулика могут поймать?
- Нет, - признал Артём.
- А в Москве у вас отпечатки пальцев, компьютеры, видеокамеры на каждом столбе. И толку? - Табачный Дух вздохнул, в кабинете запахло окурками. - Ну вот и мы, не всё можем. Если пирожков, скажем, то пожалуйста.
- Ну а сам-то ты что думаешь? Ты же такой умный, такой опытный, такой э-э-э, разнообразный.
Яна, в отличие от Артёма, называла Табачного Духа на "ты", как у них сразу завелось. Когда знакомятся на спине слона-призрака, так, в основном, и случается, несмотря на столетия разницы в возрасте.
- Хм, - усмехнулся Дух, - доброе слово и покойникам приятно. Сложный вопрос. - В дополнение к папиросе в одной руке, в другой у него образовалась трубка, видимо, Холмса. - Я, ребятушки, признаюсь, не могу в толк взять, зачем это всё затеяно.
- Что ж непонятного, - удивился Артём, - короткое замыкание, Конечная на Тропарево, и все эти ваши ковры-самолёты по Москве летают. С пирожками.
- Артемиус, если ты всё знаешь, так садись на моё место и докладывай. Нет? Что ты на самовар уставился?
Дух разозлился, в кабинете появился запах горелых тряпок.
- Извините, - пробормотал Артём и заткнул сам себя пирожком с зайчатиной.
Или с лягушатиной, он их не очень различал.
- То-то же. Is fecit cui prodest, кому выгодно тот и сделал, как говаривал один мой знакомый жандармский штабс-капитан. А кому это выгодно, у меня предположить не получается.
Табачный Дух тяжело вздохнул, запахло костром из опавших листьев.
Артём посмотрел на него, и превентивно засунул себе в рот ещё полпирожка.
- Ну что ты на меня глазищами дурными моргаешь? Не понимаешь? Эх, взял я на работу дефективного!
Артём добавил ещё полпирожка.
- Ты подумай своей тыковкой. Это же не один кто-то пальцами щёлкать сможет. Это же все себе пирожки закажут. Понятно объясняю? Догадываешься, что будет? Ну?
- Э, выстраивание новой социальной иерархии в условиях разрушения прежних институтов и общественных связей, - предположила Яна.
Из открытого рта Табачного духа выпала папироса. Её заменила медленно выползшая изнутри толстая сигара.
- Гм, э-э-э, ну вот примерно так и я хотел сказать. А если коротко, то война. Пока не выяснится, у кого громче пальцами щёлкать получается. Это же как всем обезьянам по гранате. Вчера ты был никто и звать никак, машины мыл, а сегодня ты полицию от себя движением брови отгоняешь, а из банка тебе золото прямо домой тащат, чтобы ты не утруждался грабить. Потому что ты человек-паук. А твой сосед - человек-таракан, и он не успокоится, пока не отомстит тебе за просверлённые стены. А на дороге в машинах все человеки-муда… Ну, допустим, муравьи. Это ж будет не Москва, а банка с человеками. Полыхать будет, пока самые сильные не останутся. Нам такая радость до того не нужна, что мы уже думали, как тоннель на Чёрной ветке обрушить, честно вам признаюсь. У нас жизнь налаженная, нам колдуны-самоучки Тут зачем? Да, Артемиус? Представь, что таких, как ты, сюда тыщ сто в день приезжает.
Артём смог одним проглатыванием пирожка показать, насколько это ужасно.
- А для той нечисти, что в Москве живёт, это всё вообще, как чирей под хвостом. Сейчас они, понимаешь, особенные, у них диаспора, и позволить они могут себе куда как больше, чем обычный человечек, чего уж таить. Думаешь, те же черти налоги платят, или там, их рыдваны техосмотр проходят? И вдруг, батюшки, таких, как ты особенных - все двадцать миллионов. И каждый норовит тебя прищёлкнуть, потому что он человек, а ты нечисть рогатая. Вот примерно такая ситуация.
- А если тот, кто кирпич подкинул, хотел как раз самым крутым колдуном оказаться? - предположила Яна.
- Да кто ж ему мог гарантировать? - поднял брови Дух. - Это ж непредсказуемо, что было бы после полного короткого замыкания. Может, его своя же секретарша одним взглядом на песцовый воротник пустила бы. Жаль, конечно же, что вы из того кабинета не выходили и таблички на двери не видели.
- Думаешь, это он всё устроил, тот, чей кабинет? - спросила Яна.
- Не стал бы утверждать. Но какое-то касательство к делу он может иметь. Даже должен.
Артём пропихнул в себя остатки очередного пирожка, с ревенем, запил чаем, обжёгся, закашлялся и поинтересовался:
- Так поэтому Ракитский десять раз спрашивал, выходили мы из кабинета или нет?
Табачный Дух посмотрел на него удивлённо.
- Да, Артемиус, именно поэтому.
- Ну, вы… шерлоки холмсы. - Артём явно хотел употребить другие слова. - А спросить просто не могли?
- Что спросить? - Яна тоже удивилась.
- Ну как того чувака зовут.