- Никоти… В общем, а почему тогда этот трясётся? - спросила Яна, глядя в толпу.
- Что? - одновременно воскликнули Дух и Артём.
- Ну, вон тот. Трясётся, или как вы там говорите. Дрожит, дребезжит.
- Где? - снова спросили они хором.
- Вон башка торчит, дядька метра два ростом. Ну, в шапке с ушами.
Дух увидел, на кого она показывала. Посмотрел на дядьку. На Яну. На Артёма. Спросил:
- А ты видишь?
- Да, - присмотрелся Артём. - Я только по краю платформы на них смотрел, в толпу не заглядывал, вот и пропустил. Извините, - наклонил он голову.
- Ерунда. Я тоже не заметил. Но мы, Артемиус, во-первых, имеем исключение, которое подтверждает правило. Этот человек должен быть здесь. Один из всего этого зомби-первомая. Кстати, сбегай потом к Фёдору, пусть примет прибывшего. А во-вторых, наша новая знакомая не перестаёт удивлять. А что, раньше ты никогда такого не видела? Ну там, у вас, наверху.
- Может, и видела, я не присматривалась. А что вы так на меня смотрите, я заболела, что ли?
- Увидеть одного прибывшего по назначению в толпе непонятно как здесь оказавшихся - это не болезнь. Даже я бы собой погордился, если бы первый увидел. ‒ Дух смотрел на Яну задумчиво.
- Да он просто далеко стоял, я не заметил! А так я бы тоже мог! - Артём почувствовал, что начинает завидовать и ревновать.
- Не суть. Ты на неё внимательно теперь посмотри. Совмести её с прибывшими. А потом с платформой.
Артём прищурился.
- Да-а-а… И что это значит?
- А это значит, Артемиус, что мы должны были сразу это заметить, но были отвлечены известными событиями. А оно вон как.
Дух стал похож на расстроенного бульдога, его лицом завладел Черчилль.
- Эй, чего вы? - встревожилась Яна. - Вы вообще обо мне говорите? У меня что, тушь размазалась? Я скоро умру?
Исключительно мимикой Дух показал "Кто знает?"
- А ну-ка быстро говорите, что случилось! - потребовала Яна.
Она и правда начала пугаться.
- То же самое, что в Москве, ‒ сказал Табачный Дух, глядя не на неё, а на Артёма. - Не совпадает. Она и здесь чужая.
* * *
- Итак, Фёдор, вы утверждаете, что вы гном.
- Гном, - сглотнул Фёдор.
- А что заставляет вас так думать?
Фёдор внимательно осмотрел свои руки, опустил взгляд ниже, увидел юбку из уже увядающей травы, попытался взбить её попышнее, чтобы уменьшить прозрачность, но стало только хуже. У Яны появилась возможность узнать, что Фёдор носит трусы с котятами.
- Ну, как-то так вот …
В доказательство того, что он гном, Фёдор показал ладони. Ладони были самые обыкновенные, даже не мозолистые, чего невольно ждёшь от гнома.
- И это всё, что вы можете сказать? То есть, показать?
Фёдор задумчиво приподнял грязную босую ногу.
- Так, хватит с нас анатомии. С анатомией всё у вас нормально. А когда вы осознали себя гномом?
- Года в три, - грустно признался Фёдор.
- А как реагировали окружающие, когда вы сообщали им, что вы гном?
- Били, - прослезился Фёдор.
- Били? - оживилась Яна. - Кто вас бил?
- Тролли… В детском саду…
- Вас били тролли? Да вы что! - Яна черкнула что-то в блокноте. - А за что они вас били?
- За то, что я гном, - захныкал Фёдор.
- Это они вам говорили, что бьют, потому, что вы гном?
- Да-а-а….
Фёдор практически рыдал.
- И ещё что я грязный, тупой и сопливый-й-й-й…
- Итак, в результате регулярных избиений, которые пациент перенёс в раннем детстве, он пришёл к выводу, что является гномом, - диктовала Яна сама себе и быстро писала в блокноте.
Она загнала Фёдора в закуток под лестницей в город и вовсю готовилась к экзамену. Гном был отдан ей на растерзание после того, как вернулся, передав приказ лешего остановить движение, и отправил высокого мужика в "Регистрацию и распределение".
Мужик держался молчаливо, задумчиво, но, в отличие от прочих прибывших, взгляд имел ясный, и, поглядев на начальственную нечисть, только кивнул, как будто был уверен, что рано или поздно встретит лешего и тролля, и вот это наконец случилось. С гномом он ушёл молча, вопросов "где" да "что", как Артём, не задавал. Про телефон гном его не спрашивал.
Поезда прибывать перестали, но пока это был единственный результат. Прибывшие находились в ступоре, шевелиться, отвечать на вопросы и реагировать на тычки и щипки перестали. Но стоило ждать, что они "разморозятся", и тогда проблема выйдет на поверхность в буквальном смысле и в большом количестве. И никто не мог предсказать, когда это произойдёт, завтра или через минуту.
А помрут все здесь, так тоже мало приятного.
* * *
- Мы не можем этого допустить, - в который раз повторял леший. - Голубчики, вы только представьте, что будет, если вся эта, э-э-э, я не побоюсь сказать, толпа выйдет Туда? И столкнётся с, э-э-э, непривычными для них обычаями, традициями, и, не побоюсь сказать, технологиями? Для них это будет шок! И что будет потом, если, как утверждает уважаемый Табачный Дух, их здесь быть не должно? Им придётся вернуться! И - раз, два, три - тысяча человек побежит в, э-э-э, полицию с одинаковыми рассказами? Такого никогда не было! Люди наверху не смогут этого, э-э-э, переварить!
- До того, как вернуться, им в живых как-то придётся остаться, - мрачно проговорил тролль. - Если они столкнутся с обычаями и традициями наших ребят в пятницу вечером, а сегодня у нас пятница, технология им одна останется: в мясорубку и на корм драконам.
Яна вопросительно посмотрела на Духа.
Все они сидели в кабинете начальника станции, Афанасия Кремниевича. Кроме Духа. Дух висел. Он наклонился к Яне.
- У вас есть рабочие окраины?
- Ну, есть.
- Там как в пятницу вечером? Пьют, дерутся?
- Ну, бывает, наверное, - поёжилась Яна, представив какое-нибудь Бирюлёво в районе овощебазы.
- А на Красной площади у вас в это же время как, тихо?
- Тихо, конечно, там же Кремль, охрана с автоматами.
Яна показала охрану с автоматами.
- Ну вот, представь, что у вас там, на окраинах сплошная Красная площадь по сравнению с тем, что здесь бывает.
- Ну вы даёте! - восхитилась Яна.
Зато поёжился Артём. Он представил, как провожает Яну вечером домой, а к ним подходят три пьяных тролля. Интересно, кстати, от чего они пьянеют.
- Скипидар, метиловый спирт, - подсказал Дух. - Да ты на Афанасия с таким ужасом смотрел, легко было догадаться, о чём думаешь, - хихикнул он.
- Ну, значит они не должны отсюда выйти, - продолжил леший. - Пока мы не справимся с этим, э-э-э, кризисом. Какие будут предложения?
Начальник Чёрной ветки оглядел собравшихся.
Артёму с Яной быть в кабинете начальника станции не полагалось, но Дух настоял, сказал: полезно для процесса начального профессионального образования.
- Да какие проблемы, - отхлебнул тролль то, что он пил вместо чая, с сильным аммиачным запахом, заваренное в стальной сеточке. - Я вызову дежурного дракона. Поставим у входа, и пусть попробуют выйти. Первый десяточек, хе-хе, обуглится, остальным сразу гулять расхочется.
- И ещё пара сотен погибнет в давке, - тихо сказал Дух.
- Ну нет, - поморщился леший, ‒ у нас больше года несчастных случаев не было, а вы, дорогой Афанасий Кремниевич, этакое предлагаете! А отчитываться мне, между прочим, не вам, эта вся история уже дошла, э-э-э, до Управления всего. И руководство операций возложено на меня, между прочим. А я до сих пор не могу понять, чем я руковожу.
Леший подпёр голову тонкой рукой, зашевелил длинными пальцами в зеленоватых волосах.
Противно зазвонил телефон.
Звук был такой, как если бы две ржавые железяки шкрябались друг о друга. Все вздрогнули. Артём с Яной одновременно хлопнули ‒ он себя по карману, она по своему рюкзаку, но их телефоны здесь не работали. Работал стоявший на столе у лешего старинный, чёрный аппарат с круглым номеронабирателем и шнуром в тканевой оплётке, уходящим в стену.
Артём заметил, что часть шнура у стены болталась и дребезжала, как ложечка в стакане в купе несущегося поезда. Звонили явно не с соседней станции.
- Ох, ты ж в дракона твою ведьму головой, - тихо выругался тролль.