- …Для меня петербургское танго более родное, - говорила она, следя взглядом за одной из танцующих пар. - Хочу сделать акцент именно на культуре, вернее, на ее многообразии и нынешней многогранности. В Питере разные школы, замечательные стили, более дружелюбная атмосфера. Люди здесь, на мой взгляд, более открыты, они чаще улыбаются, они танцуют душевно, с интересом. Все-таки, это по-настоящему здорово. А еще здесь можно все смешивать. Современная питерская культура и ее люди, хоть чуть-чуть мнящие себя интеллектуалами, просто невообразимо эклектичны. Жанры, течения, школы, субкультуры в конце концов. Они появлялись и развивались с течением времени постепенно, а сейчас мы имеем возможность выбирать что угодно из того, что уже создано или иметь все сразу. Человечество в своем истинном виде живет уже четверть миллиона лет, но только последние четыре тысячи имеют хоть какое-то значение. Что делали люди почти двести пятьдесят тысяч лет? Сначала они ютились в пещерах и у костерка, которого боялись и не понимали. Поклонялись тому, что сильнее, признавая силу и страшась ее. Это было не больше, чем объяснение, почему взошло солнце, это была тайна огромных нелетающих птиц, каменных людей и живых камней. Люди назвали их богами и демонами, их просили о защите, им молились о спасении. Со временем их число сократилось, а число людей выросло. Мир людей стал более умным, но не сделался более разумным. И бояться люди стали меньше. Они никогда не освободятся от непонятного, также и Вселенная никогда не перестанет быть для людей темной и опасной. Однако человечество может вернуться к состоянию первобытного страха, и современная ситуация этому весьма способствует. Никто не защитит людей, они обязаны сами заступиться за себя, и пока все остальное человечество живет при свете дня, мы живем во тьме ночи. Эта ночь борется с человечеством, и мы защищаем ее от чужих глаз, чтобы другие могли жить в обычном мире.
- М-м-м-м…- неопределенно промычал я. Сказанное Леной не доходило до моего сознания и воспринималось как бессвязный набор слов.
- Что?
- Не совсем понятно, если ночь борется с человечеством, то от кого вы ее защищаете? Какие другие могли жить?
- Другие - это другие. Это раньше люди защищались от них, но теперь роли поменялись. Поэтому необходимы вот такие регулировщики реальности. Модераторы, способные в нужный момент внести необходимые правки.
Сейчас она была в черной помаде и ярко-белом парике.
- А какие коррективы и почему их надо вносить? - не утерпел я с очередными вопросами.
- Мы…
- Вы - это кто? - не выдержал я и снова перебил свою собеседницу.
- Мы - это мы. Я же сказала, модераторы реальности. Мы всеми силами стремимся затормозить ряд губительных для цивилизации процессов. Всем очень легко придираться к чужим ошибкам. Хаять тупую и некрасивую социальную рекламу, изрекать злые шутки над теми, кто болен и обижен, бить слабого и травить наивного. Право на это никто никогда не отберет. Право на это нам дает собственное мнение, вернее - самомнение, и свобода его выражения. Жаль только, что все чаще за собственным мнением не стоит ничего, кроме этого самомнения. У меня на такое простой ответ - можешь сделать лучше - делай. Нет? Пшел вон и не звезди. Человек, у которого все хорошо, не будет самоутверждаться за счет другого, не будет насмехаться над больными и слабыми.
- А ты сама? - спросил я. Похоже, мы ушли от темы.
- А что я? - риторически переспросила Лена. - В рамках того, чем я занимаюсь, стараюсь делать лучше. Просто иногда создается впечатление, что у всех все настолько хреново, что развивается тотальная слепота.
- Это у них не хреново, или они думают, что хреново и отсюда слепота?
- Думают, что хреново. Они просто не видели тех, кому плохо на самом деле. Возможно, очень часто у каждого из таких людей его собственный пупок и есть центр вселенной.
- Перл, однако.
- Да ну, какой там перл, - отмахнулась Лена.
- Тебе надо писать колонки в какую-нибудь газету для пенсионеров.
- Я давно ждала, что кто-нибудь скажет нечто подобное, и очень расстроена, что им оказался именно ты. Понимаешь, одной из наиболее важных наших функций является сбор, обработка и консолидация информации об артефактах, находящихся вне нашего распоряжения или наблюдаемых нами вне нашей сферы влияния. Еще давно было установлено, что в случае утечки секретной информации лучший способ исправить ситуацию - дискредитация первоисточника путем распространения плохо написанных текстов на ту же тему. Если этот вариант проваливается, удаляется сам носитель информации. Понятно?
- Не вполне. Может, объяснишь?
- Что тут объяснять. Я и те самые люди, с которыми ты отдыхал в пансионате, мы делаем эту тяжелую, но важную работу. Звучит немного пафосно, зато верно. А ты думал что, перед тобой агентство киллеров на отдыхе? Корпоративка обычных наемных убийц?
- Честно говоря - да, - немного растерянно признался я.
- Фу, как пошло. А после того, как ты очертил вокруг себя круг мелом, они поняли, что ты свой и трогать тебя не надо. Своего рода, пароль. Вначале-то они приняли тебя за какого-то бандитского шпиона, подосланного криминальными структурами.
- Минуточку… а… а как же Голубика? Это же она передала мне тот мел.
- Ты о чем?
- Тогда, в пансионате. В первое же утро захотелось вдруг прогуляться…
И я рассказал всю историю своего знакомства с Голубикой. Все рассказал, со всеми подробностями.
- Вот зараза, - засмеялась Лена. - Нет, Танька - это что-то! Ее, кстати, Таней зовут, она подруга моя, тоже из нашей команды. Отдыхает там диким образом в палатке или на маяке, обожает экстремальный туризм. Она без памяти от всякой мистики и фэнтези, поэтому очень любит дурить головы мужикам. И так ловко у нее все получается, что даже ты повелся. Она вообще странная девка, ее трудно найти, мы последний раз виделись только прошлым летом. Вообще исключительно летом видимся, а в другое время лишь переписываемся иногда.
- Да, но она же меня спасла! Я сломал ногу, а она одними только пустыми руками вылечила!
- Уверен, что сломал? У тебя был, наверное, легкий вывих или растяжение, а Татьяна, да, очень хороший мануальный терапевт. Может и боль снять, и отек согнать. Все-таки мы что-то умеем, кое-что знаем, не зря же столько лет делаем свое дело. Ей надо было просто встретить тебя после прибытия, и передать пароль.
- А этот пароль… - не понял я, - ты сама не могла мне передать?
- Каким образом? Я его тогда даже не знала.
- Какие сложности. Для чего столько всего понакручено? Как в плохом шпионском детективе, честное слово. Не проще было бы все объяснить, сказать на словах?
- Что сделано - то сделано, о чем теперь говорить?
- Верно, черт побери… да, а этот ее шрам?
- Да, есть такой шрам, и что? Она прыжками в воду увлекалась, вот и прыгнула как-то в незнакомом месте, что, кстати, строжайше запрещено по технике безопасности. Знала только, что там хорошая глубина, а то, что там торчат какие-то железяки, понятия не имела. Вот и распорола себя от уха и до пятки. Ее тогда один моряк спас, чудом успел вытащить. Травма оказалась просто глубокой царапиной, ее даже зашивать не стали. Таньке повезло - прыгни она чуть в сторону и все, пропоролась бы насмерть.
- Это ты видела, или она рассказала?
- Рассказала, конечно, как я могла видеть? Мы тогда и знакомы-то не были, когда все произошло.
- А нерпа?
- Какая еще нерпа? - судя по удивленному тону, Лена меня действительно не поняла. На сей раз, удивляться пришлось ей.
Я рассказал о встрече с нерпой во время своего купания.
- Так ты что, - издевательски спросила Лена, - действительно решил, что Танька превратилась в тюлениху? И ушла в пучину морскую?
- Ну… как тебе сказать… Я тогда совершенно серьезно подумал, что она такая русалка, или кто-то типа того. На русальную неделю приняла человеческий облик, а в другое время выглядит как нерпа. Ты можешь смеяться, но там, на острове, все это воспринимается совсем не так, как на вечеринке в питерском клубе.
- Вот именно поэтому тебе и передали эту лабуду с мелом. Чтобы повелся на необычность ситуации. Ты увидел какого-то тюленя с полосой вдоль тела, и сразу же решил, что это такой оборотень. Не усомнился даже! Надо было, чтобы был не просто какой-то там человек, а способный поверить в чудо, и то, настоящее чудо, не показалось бы чем-то таким уж невозможным. Что-то я корявыми фразами заговорила, а всё из-за тебя, видимо.
Я опять ничего не понял. Видимо, сказывалось обилие впечатлений последнего времени.
- Какое еще чудо? А с какого бодуна пароль надо было обязательно передавать человеку, способному поверить в чудо?
- Чтобы проникся.
- Но, к сожалению, я провалил это твое "задание", - грустно сказал я.
- В смысле - провалил?
- Ну, как же. Я ведь так и не выяснил, что там был за маньяк.
- То есть, как это - не выяснил? Эти твои вечные шуточки иногда выводят меня из себя. Бесят просто. Впрочем, ладно, - будто о чем-то вспомнила моя подруга. - Пора тебя кое с кем познакомить.
Как раз в этот момент к нашему столику подошел один из "тангеросов".
- Добрый вечер. Разрешите? - спросил высокий, немолодой уже человек с чисто выбритым лицом и седеющими волосами, стрижеными под ежик, которого я уже краем глаза замечал среди танцующих. Я вздрогнул, когда увидел этого человека вблизи. Его дымчатые очки "слезками" блестели металлической оправой.
- Извините, но вы похожи на одного моего знакомого, - невольно сорвалось у меня.
- Естественно. Человек обычно сам на себя бывает похож. Это такой закон природы, знаете ли.
- Погодите… это - вы?