Марионетка? Нет. Помогать Ануру?… Нет! Долю секунды я внутренне металась, пытаясь понять, как именно мне действовать, – и поняла. Инь и Ян, женское и мужское начала, целостность итога; активность и пассивность, движение и расслабление. Я полностью сбросила все границы, отказалась от малейших попыток взять тело под контроль и отдалась – если так можно сказать о процессе, который шел внутри меня, внутри моего сознания и энергетики. Отдалась полностью. Мне надо было поверить, и я поверила. Анур возликовал.
Он был счастлив снова жить, снова сражаться; тогда, много веков назад, в нем погибло слишком много Силы, слишком много радости – радости жизни – восходов и закатов; радости ощущения стопами земли, лицом ветра и дождя, всей сущностью – упругого бытия нашей планеты.
И пока я предавалась размышлениям и философии, на мощеной площадке около сквера шла настоящая битва, посмотреть на красоту которой мне предстояло изнутри боя. Мечи летали и звенели; искры сыпали дождем – не металлические, силовые, разноцветные.
Я поняла, что мало полного доверия Ануру, важно еще и не испугаться – так и остаться наблюдателем в чердачке собственной головы. Потому что… потому что у Вадима, при всей его грозной современной мощи, не было никаких шансов против мага стихий, который бился на мечах лет с пяти, и не красивой забавы ради, а чтобы выжить.
Впрочем, время шло быстро, мгновенно; много быстрее, чем я могла себе представить. Катана надвигалась на меня: тончайшее огненно-бритвенное лезвие вошло в плечо, прошло наискосок… Мне удалось не испугаться: Анур намеренно пропустил удар, используя особые Ключи защиты, чтобы катана соприкоснулась с древним магическим серебром цепи, на которой висел белемнит. Он откуда-то знал, что я не желаю смерти Вадиму. И намеревался его обезоружить.
Как только катана прикоснулась к цепочке – клинок Вадима стек неопрятными кляксами.
Раны на мне не осталось, хотя я уже подумала, что лишусь примерно одной пятой себя, и даже успела прикинуть чистоту среза – удастся ли пришить?…
Вадим отскочил и пригнулся, приняв какую-то неизвестную мне боевую стойку. Глаза его светились опалами. Он чему-то невероятно радовался. Адекватному сопернику?…
Анур швырнул прочь свой меч, который остался мечом, даже покинув его руку; и пошел на Вадима, пригнувшись, враскорячку, угрожающе отставив в сторону руку с палкой. Я знала, что Вадим отлично видит широкие черные брови на смуглой физиономии, затеняющие глаза; бородищу лопатой, в которой сверкала ослепительная улыбка, туманные белые одежды, сложно намотанные на крепкое тело мага… а вовсе не смешную мелкую девицу…
Сцепились; периферийным зрением я отметила, что Константин уже сидит на спинке лавочки и уже не так активно отбивается от атак Атамана. Он не мог помогать – сам нуждался в поддержке своего бойца. Атаман вызвал на себя все его магическое и физическое внимание.
Мое тело на редкость славно перекинуло Вадима через бедро и приложило его о мостовую. Вадим охнул; Анур сел ему на спину, заломив руку. Мне почему-то казалось, что при особом желании Панда сможет уйти из захвата, но блондин не двигался. Анур наклонился ниже и прямо в ухо Вадиму сказал пару колких фраз на непонятном мне языке… и затем от души треснул его посохом по бритому черепу.
Вадим ткнулся лицом в плитки и затих.
Анур встал:
– Вот и славно. – Это я уже поняла, и приставил конец посоха к затылку Вадима. Осторожно, даже бережно.
Я видела, как по ставшему полупрозрачным посоху Анур забирает энергию Вадима – его Силу воина, но не Дар. Дар в полном объеме он оставлял, скачивая, если так можно выразиться, только витальность. Вадим в ближайшие дня два-три не просто не будет экстрасенсом – ему предстоит испытать полное бессилие, сходное с тем, какое бывает после недельного гриппа с температурой сорок. Зачем это делает Анур, тоже было понятно: убирает одного из моих активных противников, сводит его до уровня обычного человека. Интересовало другое – маг не делился. То есть он все, изъятое у Вадима, забирал себе, но не использовал для ремонта моего бренного физического тела и моей энергетики. А мог бы.
И куда он это все денет?… Неужели есть хоть малейший шанс на физическую материализацию? На воплощение? Но тогда очевидным решением было бы забрать саму сущность Вадима… и искать будущего носителя… если как носитель не рассматривалась, конечно, я… или попросту перелиться в Вадима – вот, пожалуйста, отличное тело, бери и пользуйся!
И тут я растерялась. Я не могла сообразить, хочу я этого – не хочу, возможно такое – невозможно…
Зато мужчина, которым я была сейчас, прекрасно понимал, что, зачем и как он делает.
Вадим остался валяться посередине красивого сквера. Я ощущала, что купол пустоты, который некромант натянул на обыкновенно очень оживленное местечко, вот-вот распадется.
Анур же тем временем очень деловито подобрал меч, трансформировал его в ключи, сунул в карман; распустил на поисковые нитки посох и выстроил мою обычную паутину… ну, может, чуть получше. Я даже возмутилась – какого черта?… и вообще, битва закончилась, пора бы передать мне командование телом. Я бы сразу перестала держать ноги бубликом и делать шаги по полтора метра враскачку.
Дальше началось совсем уж невразумительное. Анур вернулся к Панде, обшарил карманы и вынул… ключи от машины. Бодро двинул к боковой улочке, попутно свистнув Атаману.
Некромант черной ломаной куклой сидел на спинке лавочки – не бросился вслед, не пошел к Вадиму… Смотрел.
Я робко воспользовалась своими поисковыми нитями… и они показали: зловещие тени, которые некромант набросил на моих друзей и дорогих мне людей, истаяли, развеиваясь остаточными фантомами.
Едва успела обрадоваться и попробовать дотянуться до телефона, как обнаружила, что Анур открыл здоровенный, слегка обшарпанный джип, мощный "мицубиси" каких-то прошлых лет выпуска, и сел за руль. Откуда он умеет водить? Взял навыки Вадима?… Надо же, а я себе Панду за рулем как-то и не представляла…
Пес, бросив изводить Федотова, вскочил в салон сквозь заднее стекло.
Мотор взревел.
Что ты делаешь, маг?…
Анур только улыбался – я видела его лицо в зеркале.
А потом и не вполне в зеркале…
Что это было? Как это случилось?
Сперва в салоне появился запах – запах мужского тела, вспотевшего, но пропитанного теми же утонченными ароматами масел, что и мое собственное. Букет более можжевеловый, более жесткий; Восток и хвоя. Потом я ощутила странное раздвоение – выскочив за Строгино, джип несся по кольцевой, но им никто не управлял. Я ощущала свои руки свободными от руля, а ноги – от педалей… а глаза – от необходимости хотя бы для вида смотреть на дорогу, поскольку водить я не умела. Машины перед нами расступались. Кресло отодвинулось назад и откинулось.
Энергия внутри металлической банки на колесах напряглась до предела и зазвенела.
И я ощутила Анура.
Его колкую бороду на своем лице.
Увидела его яркие, оттененные черными густыми ресницами глаза.
Губы – на губах.
Почувствовала его дыхание и услышала, как он говорит успокоительные глупости, расслабляя и утешая меня. Что я умница, что я будущий великий маг, что я все делаю правильно и со всем справлюсь.
Его руки на моих плечах, на моей талии – там, под одеждой, хотя я оставалась полностью одетой…
Он был весь здесь – во плоти и в то же время нереальный, как лихорадочный сон; я отдавалась, полностью, как во время боя, – и в то же время мельком замечала перекошенные лица сотоварищей по дорожному движению и даже не хотела догадываться, что же видят они…
Атаман валялся где-то под задним сиденьем…
Москва началась и кончилась.
Мы были вместе целый магический круг.
Джип снова вернулся в Строгино… и в тот момент, когда Анур исчез из меня, от меня… снова сжавшись в единственную искру, заточенную в белемните, полностью израсходовав всю витальность Вадима, "мицубиси", уже свернувший с Кольцевой, тяжело съехал с дороги на газон и ткнулся в металлическую ограду.
Я вышла из внедорожника на ватных, непослушных ногах.
Разумеется, я была полностью одета, но все же в пыли, в грязи после сражения с Вадимом, в подсохших кляксах киселя от развоплощенной катаны, полностью обессилевшая, с несколькими свежими кровоточащими порезами, с встрепанными волосами. Вяло зашвырнула на переднее сиденье ключи от машины… и побрела прочь, оставив ее открытой. На ключах и на руле что-то пыхнуло, и потянулись дымки, как от гаснущей спички, – отчего-то я знала, что никаких причин приписать мне угон у полиции не будет. Может, Анур даже оставил там свои собственные отпечатки. Как я поняла… он был с юмором.
Тело издавало странные сигналы, которых я никогда не слышала, – чуть побаливала грудь, тянуло внизу живота. И это было приятно. Это была та часть моей сущности, которую я погребла под массивом своего экстрасенсорного Дара, чтобы никогда о ней не вспоминать. Несмотря на слова Наставницы о том, что подлинную целостность можно обрести лишь в любви. Во всех формах любви.
Я доковыляла до верного трамвая… Что бы я делала без трамваев? И, несмотря на неодобрительные взгляды сограждан, уже через пять минут была далеко от оставленного джипа. А через пятнадцать проехала мимо башен "Алых парусов" – только площадка, на которой происходило сражение, была с другой стороны. Вот и хорошо.
Добралась до дома, почти незримая, никем не остановленная и ничем не потревоженная.
Расковыряла бронированную дверь и вползла в свое жилье.