Мариванне хуже. Танька искала способы пробраться в Бурденко, хотя Васька считал, что нашему доктору в нынешнем состоянии не стоит даже пытаться. Сам Васька тихо стоял на ушах – Катю прямо с огорода в Тамбове отвезли в местный роддом и закатали под капельницы. Васькина мама прикорнула рядом в кардиологическом отделении с сердечным приступом. Женька, отъехав от стоянки на своем "харлее", задел какого-то алкоголика, которого выдуло на проезжую часть. У алкоголика была пара ссадин, и он поначалу согласился на отступные, но набежали свидетели. Алкоголик вдруг вообразил, что Чед – сильно нерусский, и в нем проснулся здоровый национализм. Васька не мог вмешаться и помочь, так как это не было липовым объявлением Женьки как свидетеля по некоему делу… Чед не удержался и вместо ста тысяч дал алкоголику в репу… и в итоге "харлей" снова отправился на казенную стоянку, а Женька, врожденное везение которого в данном случае не сработало, – в обезьянник за решетку, не добравшись до друзей. Там его совсем заклинило – в том числе, я точно знала, и от мыслей, что я осталась одна наедине с ситуацией. Заклинивший Женька начал буянить, требовать католического священника… такого быстро не нашли. Хотя по закону он вроде и имел право. Зато очень быстро нашли психиатра…
Совпадения, Танюшка, совпадения. Черная мохнатая паутина сыто гудела. Позитивная энергетика всех, кто мне дорог, переплавлялась в смолистые капли негатива и отчаяния.
Короткие сумасшедшие отчеты закончились жестким вопросом Васьки, так и не получившего Женькины ключи, которые теперь покоились с остальными вещами Чеда в описанном пакете в полиции:
– Ники, что делать? Что нам всем делать?…
Я сорвала веточку сирени.
Это, собственно, было очевидно…
– Вась… берите с Татьяной пару дней отгулов и валите в Тамбов. Женька пусть сидит где сидит. На сколько его посадили? На пятнадцать?… Отлично. Сделайте так, будто меня нет в вашем мире. Как можно реже вспоминайте. Не переживайте, что, дескать, Ники одна. И вообще забудьте про все это наше… дело. Никакой магии и волшебства. Чем честнее вы все так будете думать, тем лучше для меня и тем меньше опасности для вас. Сосредоточьтесь на реале.
– Нас разлучают?…
– Именно. И так как нажимают не на нас, а на дорогих нам людей…
– А почему не нас?…
– Ну, все-таки на вас напрямую нажать сложно – здесь у меня гораздо больше механизмов вмешательства. Я не хочу больше об этом говорить. Не думайте ни о каких подоплеках и возможных вариантах, тонкий мир – мое дело.
– Ники… но ты в самом деле остаешься одна!
– Нет, Васька. Это сложно, но я сейчас не одна. Возле меня минимум два бойца. Честно.
– Давай я хоть останусь!..
– Васька… пойми меня правильно. Бери отгулы – и в Тамбов. Ты не сможешь мне помочь, а если что-то случится в Тамбове – никогда не сможешь мне простить. Мы должны стать паиньками и выполнить то, чего хочет от нас злой дядя. Это стратегия. Она мне нужна. Васька, ты понял?…
И я шла дальше.
Зазвонил телефон. Номер незнакомый, но с этого номера мне уже звонили… и я снова дала отбой. В данный момент мне ни с кем не хотелось разговаривать.
Завтра у нас пятница, так? Надо было что-то сделать с совещанием. Я не вписалась в командировку, предоставленную мне шефом, да и на совещании должна была бы быть в любом случае.
До места встречи оставалось еще шагов сто… я прикинула кое-какие факты, вспомнила, как у нас там в редакции обстоят дела, и, нагло пользуясь силой Чаши, дарованной мне на совсем другое дело, запустила в судьбы моих дорогих коллег поисковые нити. Нет… нет… не то… Ольга закрыта, как в доспехах, чтобы не сказать, как в танке, – ну, это понятно… Ага!
Пошевелив нитями в пределах отпущенных мне пятнадцати процентов и убедившись, что с позиции светлого Дара я действую абсолютно лояльно, я выдохнула, снимая рабочее напряжение. Скоро посмотрим, получилось или нет.
Снова зазвонил телефон. Вот ведь настырный, а…
– Ксения Арсеньева?
– Да, это я.
– Сколов, следователь. – Странно, я предполагала совсем другого абонента. Голос холодный, как будто обладатель выдержал интонации в холодильнике. Анур заволновался. – Подойдите, пожалуйста, для дачи показаний, а то мы все с вами никак не увидимся… Адресок вам известен? Ларионов особое приглашение передавал?…
Помимо холода из трубы веяло Силой. Странной, но тратить свои ресурсы я сейчас не могла, поскольку впервые сплетала все свои нити из паутины в жгут.
Потом я со следователем Соколовым поговорю. Разумеется, поговорю…
– Ожидаю вас прямо сейчас, – с напором произнес голос в трубке. Красивый мужской баритон. И он обещал большие проблемы в не слишком отдаленном будущем.
– Я к вам сегодня подойти не могу, – сказала я. – Я прогуливалась около этого дома. Ларионов и Мариванна… Мария Ивановна Огурцова могли вам сообщить, что я обладаю особым экстрасенсорным восприятием. Я что-то почувствовала, очень испугалась и сказала Ларионову, что в этом подвале надо сделать тщательный осмотр. Все.
– Верхушка айсберга. Даже если ваша версия правдива… а знаки на полу? Их сфотографировали. А запуганные вами дети?…
– Дети?…
А, Марго! Совсем о ней забыла.
– Она принесла книгу, утверждала, что вы представились работником правоохранительных органов, вымогали у нее эту ксерокопию и угрожали какими-то разоблачениями… словом, разговор у нас не такой будет двухмерный, Ксения Игоревна, как вам кажется.
– Соколов, да?…
– Соколов, Андрей Владимирович.
– Завтра, Андрей Владимирович. Но вы уж тоже не особенно усложняйте.
– Сегодня, Ксения Игоревна. Вы у нас сейчас фигура номер один. Или послать людей вас поискать?…
– Я приду к вам, честно. Завтра. Ну, можете и посылать, но сегодня я занята. Если придут без ордера, а с простым приглашением проследовать, я попробую отказаться, – ответила я. После всего пережитого и ощущаемого прямо сейчас угрозы Соколова меня не пугали.
– Я очень надеюсь, что мы договорились, Ксения Игоревна. И я бы на вашем месте подумал об оправданиях, не затрагивающих Ларионова. Так сказать, каждый за себя.
– Это вы точно подметили, Андрей Владимирович.
– Так я надеюсь на взаимное понимание?
– Да, я все поняла, завтра прямо с утра у вас.
– Вот и отлично…
Я посмотрела на телефон – он почти разрядился. Возникло странное желание размахнуться и забросить трубку в реку… но я удержала руку. Я почти уверена, что погибну сегодня вечером. А что на самом деле готовит Провидение, неизвестно. А если оно готовит еще чуток пожить, телефон мне будет нужен.
Я коротко вздохнула.
Атаман подсунул под ладонь широкий лоб с плотной густой шерстью. Иллюзия была удивительно осязаемой… я погладила собаку, провела рукой по коротко купированным ушам. По шраму, перекрывающему половину морды. Пес облизал мне руку. Две старушки обошли меня по широкой дуге – наверное, мои пассы ладонью в пустоте производили странное впечатление.
Самое козырное время для прогулок – погода прекрасная, солнце еще не зашло, широкая красивая набережная. Людей не было. Ни мам с колясками, ни спортсменов, ни бегунов трусцой. Вот эти две старушки… были последними. Я ощущала выставленный коридор. Это силища, конечно. Это вам не проход в офисе на пятнадцать минут очистить.
Я осталась в самом широком и красивом месте, около небольшого сквера, в котором полыхали кусты фантастической сирени. И расслабилась. Сила Дара, обретенная с помощью Чащи мощь – все это сплелось в жгут и пульсировало вокруг меня. Корни нитей оплели меня саму, создав пористый кокон. Часть корней вплелись в Атамана, в белемнит на шее, в зеркало в бронзовой оправе и в связку ключей от несуществующей более двери, уничтоженной Чедом, в кармане.
Сознание я также расслабила.
Единорог… пегас… лебедь… олень… не то.
Образ для аффирмации складывался неспешно.
Воин?… Путь… корабль… меч… нет.
Феникс. Феникс. Сжечь себя и возродиться. Феникс был хорошим образом, гармонирующим с моим нынешним внутренним состоянием. Но это не образ боя.
Кентавр?
Змееносец?… Нет, не то.
Четверг же! Юпитер? Юпитер, звезда королей. Обретение силы, расширение возможностей…
Пусть будет.
Я сконцентрировалась. Я сильна, спокойна, величественна.
Почти получилось… хотя все мы не без изъяна, – промелькнули нежелательные мысли на тему "соберу все силы и убью поганого кота"… и Атаман согласно рявкнул.
Нет, далеко мне до сосредоточенности мастера Йоды. Ну уж что есть…
Зазвонил телефон. Ольга.
– Да, Олик.
– Ну что… поздравляю. Света уходит на интервью и пресс-показ… казак отпросился в Питер на два дня. Такое… удачное стечение обстоятельств, что совещание по номеру переносим на понедельник.
– Спасибо, – прочувствованно произнесла я.
– Не за что, – кратко сказала Ольга, и в этой краткости был целый роман. Значит, мое воздействие на позитивные факторы жизни коллег имело успех, было засечено Ольгой, не вызвало больших возражений.
– Игоряш как?…
– Он сам рад отдохнуть. Какой-то такой… неспокойный.
– Ладно, Олик, – виновато сказала я. – К понедельнику буду как огурец.
– Будем надеяться.
Время шло.
А теперь притормаживало, превращаясь в вязкую, неподатливую субстанцию.
Атаман рыкнул. Я негромко сказала:
– Лежать!