С этими словами Джай отцепил карабин и, хватаясь за прикрепленные к стенам рукояти, поплыл к шлюзу.
Морияма кивнул.
- Shitsuri shimahta. Все помнят, что у нас мало времени? Через два дня приходит шаттл, и мы должны будем сделать заказ на приборы и инструменты, необходимые нам для того, чтобы наладить передачу энергии. Не забывайте, что следующий шаттл придет только через два месяца.
Сакай доложил, что с Гавайев прибыли протоколы сегодняшнего эксперимента.
- На сегодня все,- распорядился Морияма.- Всем спасибо. Arigato gozaimas.
Мы начали расходиться, и тут командир внезапно обратился ко мне.
- Chotto, мистер Карр, я был бы очень рад, если бы вы зашли на пару минут в мой кабинет.
Я взглянул на Ёсико, она - на меня. Мистер Карр. Если Морияма обратился ко мне так, значит, дело было действительно серьезным.
Сакай проводил меня насмешливой улыбкой.
Глава 3
"Кабинетом" Морияма называл маленький закуток в конце рабочего модуля, неподалеку от командного центра. Здесь Командир занимался административной работой - то есть составлением многочисленных отчетов и рапортов. Места там было не больше, чем в телефонной кабине, а все стены были увешаны графиками, присланными по факсу приказами и сообщениями. К полу был привинчен крохотный письменный стол с персональным компьютером и вентилятором.
- Садитесь,- распорядился Морияма.
Я пристроился на одном из двух "куриных насестов"- так мы называли узкие пластиковые скамейки, которые крепились на полу с помощью магнитов, тщательно пристегнулся и замер, в ожидании разбора моих сексуальных полетов.
- Мистер Карр,- начал Морияма, пристегнувшись ко второму "насесту".- Вы, надеюсь, помните, что ваша должность в штатном расписании станции Ниппон называется "Maitenans and Securiti Operator", то есть "оператор системы жизнеобеспечения и безопасности"?
- Разумеется,- отозвался я.
"Оператор системы жизнеобеспечения" - это что-то вроде дворецкого. Я должен был следить за тем, чтобы все на станции блестело и стояло на своем месте. Трудная и, между прочим, очень важная работа. Короче говоря, я был уборщицей.
- Сегодня вы нужны мне в качестве агента службы безопасности,- продолжал командир.
Я недоуменно уставился на него.
- Простите...
- Я думаю, мы имеем дело с саботажем,- закончил Морияма твердо.
Я облизнул губы.
- Простите, вы...
- Саботаж,- повторил командир.- Мы работаем здесь довольно давно, устранили большое количество неполадок и научились управлять потоком энергии. Все работало. А теперь перестало работать. Я думаю, кто-то сознательно срывает испытания.
Я не знал, что ему ответить. Я ожидал разноса за роман с Ёсико или за сегодняшнее опоздание на командный пункт. Смешно сказать, но в первый момент я почувствовал огромное облегчение. Но наконец слова Мориямы полностью дошли до моего сознания.
- С какой стати кому-то срывать наши эксперименты?
- Апо-пе,- проворчал Морияма.- Я могу придумать множество причин. На Гавайях уже предотвратили две попытки теракта. Государства, экспортеры нефти, прекрасно знают, что их запасов хватит лишь на десять-пятнадцать лет, а потому нервничают.
- Думаете, ОПЕК внедрила своего агента на нашу станцию?
- Или один из нефтяных концернов. Я не верю в честную конкуренцию. Если наша стратегия оправдает себя, солнечная энергия вскоре вытеснит все горючие вещества. Другими словами, мы - прямая угроза для Шелл, Бритиш Петролеум, Мобил, Тексако...
- Ниппон ойл,- добавил я.
- Это - другое дело,- покачал головой Морияма. - Японская экономика всегда нацелена на долгосрочные проекты, а западные бизнесмены не хотят заглянуть в будущее дальше, чем на квартал. Будь по-другому, американцы построили бы станцию, подобную нашей, еще десять лет назад.
Я кивнул. Меня поразило, что Морияма способен, презрев все японские ритуалы вежливости, назвать вещи своими именами. Командиру было около пятидесяти лет, в его волосах уже появились первые седые пряди. Его авторитет на борту был абсолютным, и я не раз думал, что с удовольствием встретился бы с ним на Земле. Мы посидели бы в каком-нибудь кабачке или чайном домике, поспорили бы о политике или о смысле жизни. Как-то он рассказал мне, что два года учился в Санта-Барбаре, Калифорния, и я подумал, что, возможно, наши пути пересеклись уже тогда - летом 1990 года в аэропорту Сан-Франциско. Он возвращался в Японию, а я летел в Канзас-Сити, чтобы попрощаться со своими родителями. Тогда я был строевым летчиком ВВС США и собирался в Саудовскую Аравию. Операция "Щит пустыни".
- Но я могу представить себе и иные причины саботажа,- продолжал Морияма.- Например, в вашем благословенном отечестве, Леонард, есть много людей, которые считают космос американской территорией.
Я прищурил глаза:
- Тогда вы должны подозревать и меня, командир.
Он улыбнулся.
- Вы - не саботажник, Леонард.
- Почему вы так уверены?
- Dai rokkan, - он постучал пальцем по переносице.- Чутье! Шестое чувство.
Ну что ж, шестое чувство его не обмануло. Я мысленно перебирал всю нашу команду. Каждого человека.
- А ваш Dai rokkan не подскажет вам, кто предатель?
- К сожалению, нет. Нам придется идти к решению рациональным путем.
Все-таки он был нетипичным японцем. Японцы обычно всецело доверяют своей интуиции и стараются избежать логических построений.
Морияма разложил на столе какой-то документ и закрепил его с помощью магнитов.
- Неполадки в работе системы начались на четвертый день после прибытия шаттла. С тех пор нам не удалось завершить ни одного испытания. Итак, что-то случилось во время последнего визита шаттла.
Космические корабли прибывали на станцию Ниппон раз в два месяца. Они привозили новое оборудование, запасы продовольствия и заменяли часть команды.
- Например, на последнем шаттле к нам прибыл Сакай,- продолжал рассуждать Морияма.- Странный человек. Он занимается коммуникациями и больше ни на что не обращает внимания. С ним на редкость трудно общаться. Я часто спрашиваю себя, насколько он психологически устойчив.
Я попытался представить себе, как Сакай проникает в машинное отделение и перепрограммирует сложнейшие автоматы, управляющие энергетическим потоком. Невероятно!
- Вместе с Сакаем на станцию прибыл Ивабути,- сказал Морияма.- Он гениальный инженер. Лучший из всех, кого я видел. Для него не составит труда изменить настройку автоматов, но я не могу представить себе его мотивов.
Я взглянул на список пассажиров последнего шаттла. Третьей в списке была Ёсико Мацусима.
- Но, разумеется, все прочие члены команды тоже под подозрением,- пожал плечами командир.- То, что аварии начались почти сразу после визита шаттла, может быть простым совпадением, а может быть отвлекающим маневром.
- Если речь идет о саботаже,- сказал я задумчиво,- то может статься, один из троих, прибывших на последнем шаттле, вовсе не тот человек, которого мы ждали.
Морияма молча вытащил из папки еще один лист бумаги и оставил его висеть в воздухе прямо перед собой. Лист слегка покачивался от просочившегося под дверь сквозняка.
- Я был бы рад узнать, что гоняюсь за призраком, Леонард,- сказал он наконец.- Но у меня чувство, что на станции что-то идет не так. Запах опасности. Темное облачко на горизонте. Я хочу, чтобы вы стали моими глазами и ушами. Вы можете ходить по станции, не вызывая подозрений. Каждый на борту ценит вашу деликатность и чувство такта. Но, к сожалению, мои соотечественники в последние годы заразились расизмом, с которым когда-то успешно справилась Америка. Из-за вашего цвета кожи, а также из-за того, что у вас нет академической степени, они не будут воспринимать вас всерьез и, возможно, проболтаются о чем-то, чего никогда не скажут при мне. Надеюсь, я не обидел вас таким предложением.
Морияма снова меня удивил. Раньше мне не приходило в голову взглянуть на ситуацию с такого ракурса. А ведь он был прав. Во время своего обучения в Калифорнии, Морияма мог наблюдать все возможные степени ксенофобии, отчуждения и дискриминации, не выходя из студенческой столовой. В свою очередь, приехав в Японию, я сто раз на дню вспоминал своего приятеля по Летной Академии. Джой, чернокожий из округа Вашингтон, который пытался мне объяснить, что значит быть негром, ниггером, человеком второго класса. "Когда кто-то на тебя смотрит, ты понимаешь, что он смотрит только на твою кожу. Больше его ничего не интересует. Только цвет твоей кожи. Мысленно он ставит тебя на полку и вешает на тебя бирочку. Чернокожий. Это и есть дискриминация. И если у тебя белая кожа, ты так никогда и не поймешь, что такое настоящая несправедливость".
Само собой разумеется, я набил бы морду всякому, кто назвал бы меня расистом. Расист! Я же дружу с чернокожим! Мой лучший друг - чернокожий Джой из округа Вашингтон! Но в глубине души я благодарил судьбу за то, что родился в лоне Расы Господ. За то, что я белый, и мне не придется столкнуться с проблемой дискриминации. Я полагал, что никогда не почувствую себя человеком второго класса. И вот я очутился среди японцев и с удивлением обнаружил, что все они от мала до велика каждое утро благодарят Бога за то, что родились с желтой кожей.
- О'кей! - согласился я.- Я постараюсь разнюхать, кто на станции замышляет недоброе.
- Я не уверен, что вы до конца разделяете мое беспокойство,- сказал Морияма с непривычной серьезностью.- Я хочу показать вам еще один документ. Это телеграмма, которую я получил неделю назад. Прошу вас сохранить ее содержание в тайне. Вы знаете профессора Ямамото?