- Считай себя настоящим сотрудником санитарной инспекции. Если твои дела пойдут на лад, я прикажу выдать тебе униформу.
Последнее обрадовало меня. Мне не хотелось надевать униформу сейчас, они могли ее набить подслушивающей аппаратурой. Кроме того, я вынужден был бы снять свою куртку и рубашку с вмонтированными в них камерами. Вот почему, обрадованный "перспективами", я позволил себе задержать машину на Святой площади перед костелом. Отсюда, с холма, я видел всю Итаку, каменную, громоздкую, спускавшуюся на океанский пляж. Легкие цветные дымки поднимались над многочисленными трубами. Пахло химией. Даже океан, запертый в бухте рядом песчаных кос, казался химически обесцвеченным - то ли лекарство, то ли бульон, не сразу и разберешь.
Выезжая с площади, я обратил внимание на гранитную глыбу.
Памятник?
Я остановился.
Действительно, на граните были высечены слова. Я прочел - "Нашему Бэду".
11
За два дня в санитарную инспекцию поступило семь вызовов, их них шесть - ложные. К седьмому я не был причастен, выезжал седьмой номер с Габером и Фрайдхальмом, тупым шведом, не интересующимся ничем, кроме автомобильных моторов. Зато, просиживая в гараже, я сумел раскрутить историю "нашего Бэда", благодаря подшивке местных газет, валявшейся на столе старшего механика.
В любое время дня и ночи Бэда Стоуна могли разбудить, оторвать от обеда, вызвать из отпуска, если вдруг возникало подозрение - не заложено ли, скажем, взрывное устройство в автомобиль, брошенный у центрального банка, или в пухлый пакет, пришедший на адрес санитарного управления? Рискуя жизнью, Стоун разбирался в опасности и устранял ее. Таковы были его занятия, требовавшие аккуратности и крепких нервов.
В конце концов Стоун попал в госпиталь. Но виной тому оказалась не пластиковая бомба… Бэд Стоун был гурманом - все свободное время он проводил в барах, предпочитая всем "Креветку". Во время очередной трапезы он почувствовал себя плохо. Прибывший врач определил признаки болезни Фула. Боясь эпидемии, санитарная инспекция изолировала Бэда Стоуна в специальной клинике.
Два дня Стоун лежал в постели. На третий день, осознав, какую опасность он представляет для итакцев, Стоун сумел доползти до окна, открыть тугую раму и вывалиться на бетон, покрывающий все улицы Итаки. "Нашему Бэду" - написали на гранитной плите патриоты Итаки.
На фотографиях Стоун выглядел профессиональным боксером - великолепно сложенный, рослый, длиннорукий. Узкие скулы, ясные глаза - он производил впечатление умного парня. Но это только разозлило меня. Бэд Стоун, похоже умел делать свое дело, а вот я неожиданно застрял. Все эти дни, правда, я снимал пьяные драки в ночных барах, мрачную сдержанность горожан, маневры санитарной инспекции, и все же до решения поставленной передо мной задачи было так же далеко, как и неделю назад. Трезво обдумав все это, я решил исходить из треугольника - моргачи, Фул, океан. При чем тут был океан, я и сам не отдавал отчета, но привык доверяться интуиции, важнейшему инструменту нашей профессии.
Вот почему, улучив момент, я попросил Сейджа оставить за мной машину и на воскресный день.
- Есть проблемы? - сухо спросил он.
- Я рыбак. А здесь океан под боком. Хочу половить рыбки.
- Здоровый инстинкт, - согласился инспектор, с загадочным интересом разглядывая мое лицо. - Один собираешься?
- Позову химика Хоукса. Знаете его? Он из последнего набора.
- Знаю, - Сейдж одобрительно улыбнулся. - Правда, по моим сведениям, Хоукс предпочитает рыбачить в барах.
- Попробую его увлечь. Почему нет, а?
- Действительно, - согласился Сейдж. - Но он много пьет, он большой болтун. - И так же загадочно намекнул: - Всегда любопытно, о чем так много болтают пьяные.
- Не так уж сложно узнать, - как бы пообещал я.
- Ну, что ж… - Похоже, я и впрямь нравился Сейджу. - Ты, кажется, потянешь на хорошую прибавку, Герб.
Я выдержал его взгляд:
- Деньги никогда не мешают.
Сейдж кивнул:
- Они у тебя будут. И пропуск на побережье я тебе выпишу. На восточный его сектор, - уточнил он. - Будешь там, не выключай рацию. Мало ли… Ты можешь понадобиться мне и в Итаке.
Он усмехнулся и я понял: он плевал на болтовню Хоукса, его интересовало - чем дышу, о чем думаю я - его личный шофер Герб Гаррис.
12
С помощью портье я узнал телефон Хоукса.
- Герб! - ликующе пролаял он в трубку. - Я прекрасно устроился!
- Рад. Тоже не жалуюсь. Набираюсь сил.
- В каком баре?
- Не в баре, Брэд. Я предпочитаю берег. Там и выпить приятно и можно рыбку поймать! Тут, в Итаке, славная рыба!
- Если она прошла контроль! - заржал Хоукс. - Но это идея - выпить на берегу! Впрочем, где ты возьмешь снасти?
- У Флая. Старик, наверное, сохранил не только воспоминания.
Хоукс минуту думал:
- Вот что, Герб. Заезжай в "Креветку". Буду ждать там, - он хитро хихикнул: - У меня есть сюрприз!
- Сколько стоит твой сюрприз, Брэд?
- Ты умный парень! Деньги тебе понадобятся. Но ты не пожалеешь. Девочки, которых я сейчас развлекаю, действительно нуждаются в подарках, но зато и платят они… от души! Уж я в этом толк знаю!
Когда я заглянул в "Креветку", Хоукс кончал вторую бутылку. Рослая девушка со вздернутым носиком и своевольным подбородком сидела у него на коленях и, заливаясь смехом, говорила, что любовь такое же изобретение, как телевизор или лекарство…
- Италия! Вот как зовут мою девочку! - захохотал Брэд, стискивая мне руку. - Италия, кто тебя так окрестил?
Италия обиженно поджала губы.
- Напрасно! - хохотал Брэд. - Для обид нужны губы Нойс, а таких губ, как у Нойс, ни у кого нет. Я правду говорю, Герб?
Я перевел взгляд на подругу Италии. Ей было, наверное, за тридцать, но возраст ее не портил. Круглое лицо, пышные белокурые волосы. Черная блуза с длинными рукавами, застегнутая до подбородка, наконец, шорты… Она была мне по плечо, но для ее роста ноги у нее были длинные. В довершение ко всему, она не пользовалась никакой химией. Настоящее ископаемое по нашим дням, но какое очаровательное ископаемое!
Я засмеялся в тон Брэду:
- На берегу мы решим массу вопросов.
Брэд под столом решительно пнул меня, но я его не понял:
- Старый Флай даст снасти. Мы поедем рыбачить. Вы любите рыбу?
Италия странно, чуть ли не с испугом взглянула на Нойс, но в этой женщине впрямь было что-то необычное. Выдержав паузу, она произнесла:
- Я не люблю рыбу. Но я люблю океан.
- И правда, Нойс! - загорелась Италия. - Я сто лет не раздевалась на берегу!
13
Возвращаясь в отель, я снимал Итаку.
Исчезли сады. Исчезли коттеджи. Вымерли сосны и пальмы. Камень и бетон покрыли землю. Унылый пейзаж. Было над чем задуматься.
Проезжая мимо уже знакомой мне клиники, я притормозил. Привратник подозрительно поднял голову, но эмблема "СГ" на автомобиле его успокоила.
- Как здоровье патрона? - осведомился я.
- Имеете в виду доктора Фула?
- Разумеется.
- Доктор Фул здоров, - холодно ответил привратник.
- Сколько лет доктору Фулу?
- Зачем вам это?
- В его возрасте не так просто оправиться от побоев, а?
- Кто вы такой?
- Не имеет значения.
Привратник потянулся к звонку, но я дал газ и клиника сразу осталась где-то позади. Я знал, привратник передаст наш разговор доктору Фулу, а, значит, доктор Фул будет знать, что им кто-то интересуется.
14
Едой мы запаслись у Флая.
Этим занималась Нойс.
Мы не сделали ошибки, доверив ей это дело. С Нойс старик не торговался. Мы получили все, что хотели, а старик от себя присовокупил какие-то приправы. У него же я взял и спиннинги.
Туман рассеялся, легкий ветерок гнал по шоссе клубы пыли. Я курил, вел машину, развлекал обеих девиц, смешил Брэда, и все время снимал.
Безрадостные овраги, голое шоссе, пустые поля, подушка газов, придавившая город - я снимал все. И удивлялся: неужели мы не встретим ни одной рощицы?
Ответила Нойс:
- Последнюю вырубили лет пять назад. Да и не деревья там были… Так… Рыбьи скелеты…
- Лесам трудно устоять перед пустыней, - кивнул я в сторону серых дюн.
- Пустыня тут ни при чем. Рощи вырубили.
- Почему? - удивился я.
- А почему люди бьют стекла в покинутом доме?
Я не понял, но одобрительно хмыкнул.
За поворотом открылся океан. Низкие, прибитые ветром, зеленые от тухлых водорослей, песчаные косы. Даже чаек не было!
Много лет назад я жил тут же. Но тогда на берегу росли деревья, а прыгая с лодки, ты сразу попадал в зеленый прозрачный мир чистой океанской воды. Вода упруго давила на уши, выталкивала наверх, к чайкам, к свежему ветру… А сейчас… Даже песок помрачнел, превратился в бесцветную грязноватую пыль, перемешанную с обломками плавника, осколками стекол, пятнами неопределимой дряни…
"Наплевать! - сказал я себе. - Тогда в детстве я был нищ. Я хотел есть. Я перед всеми унижался. Пусть исчезла чистая вода, пусть воздух пропах пакостью и птиц больше пет. Зато я на ногах, зато имею деньги, зато могу убраться отсюда, куда захочу. Какое мне дело до того - что стало с Итакой моего детства? Наплевать! Наплевать! Трижды наплевать!"
- Ищи ручей, - подсказал Брэд. - Нам нужна вода. Без деревьев мы обойдемся.
Через бревна, перекрывшие ров, я вывел машину на пляж и сразу уперся в бетонный желоб, по дну которого струились жирные, мертвые ручейки. Отталкивающее зрелище! Нойс не выдержала:
- Герб, почему вы не повезли нас в западный сектор?
- Думаете, там лучше?
- Уж, наверное, не так пусто.