- Слушай дальше. Эдвин Фрайзер. Родился в 1780-м, умер в начале нынешнего года в почтенном возрасте - восемьдесят один год. У него была жена, Мей Уэллс, и дочь, Лиззи Фрайзер, 1823 года рождения. По свидетельству очевидцев она росла веселым и смышленым ребенком, но в четырнадцать лет с ней случился нервный срыв, и она стала мрачной и замкнутой. Тем не менее, все уладилось, она вышла замуж за Десмонда Стипхилла и в 1847 родила дочь, Мэриан. Через пару месяцев этой девочке исполнилось бы четырнадцать.
- Что значит "исполнилось бы"?
Траунс глубоко затянулся и выпустил в воздух струю голубого дыма.
- "Бы", потому что не исполнится. Месяц назад Лиззи отравила себя, мужа и дочь.
- Да ты что!
- Согласно экспертизе, на руках у девочки были синяки, как будто кто-то удерживал ее мертвой хваткой, а на груди - ссадины. И они появились не в тот день, когда ее отравили. Это доказано. - Траунс смотрел в упор на Бёртона, и сквозь табачный дым его синие глаза сверкали так, словно светились изнутри. - Я считаю, - продолжал он, - что Лиззи Фрайзер и была той самой Лиззи, которую искал Джек-Попрыгунчик, когда в 37-м из-за него опрокинулась карета. Более того, я уверен: он нашел ее и изнасиловал - вот отчего нервный срыв. И это еще не все; я навел справки: в прошлом месяце Джек напал на Мэриан, и тогда Лиззи, в безумной попытке избавиться от знаков его "внимания", отправила себя и семью на тот свет.
- Ужас! - воскликнул Бёртон. - Так ты полагаешь, что этот дьявол намеренно нападает на дочерей или внучек участников "Бригады Баттерси"?
- Да, капитан, так говорят факты. Дослушай до конца, и сам поймешь. Пятый из нашей семерки - мистер Фредерик Адамс, пятидесяти девяти лет. В 1821-м женился на Виржинии Джонс. Ты видел их дочь.
- Я?
- Тилли Адамс, 1822 года рождения, в 1845-м вышла замуж за Эдварда Тью, через год родила Энджелу Тью.
- Тю! - издал свистящий звук ошарашенный Бёртон.
- Вот именно, - покачал головой Траунс. - Я слегка разворошил прошлое миссис Тью. По неизвестной причине она была прикована к постели почти весь 1839 год.
- Значит, я был прав, когда заметил ее странный взгляд, - сказал Бёртон. - Она глядела на меня очень недоброжелательно.
- Да. Тогда ты предположил, будто она что-то скрывает. И сейчас я не сомневаюсь: она знала, кто напал на ее дочь, - уверенно заключил Траунс, - потому что сама стала его жертвой двадцать лет назад. Можно еще виски?
- Конечно, - Бёртон наполнил стакан. - И кто у нас под номером 6?
- Мистер Дейвид Олсоп, ныне покойный. Был женат на Джемме Баклстоун. Про Джейн Олсоп ты знаешь. Подверглась нападению в восемнадцать лет, в 1838-м. В 1843-м вышла замуж за Бентона Пипкисса. Их дочь, Алисия Пипкисс, родилась через три года. Как и Конни Файевезер, она сейчас в самой подходящей возрастной группе для Джека, но он их пока не трогал.
- Пока? - спросил Бёртон.
- Пока, - подтвердил Траунс. - Это и есть его возможные жертвы. Седьмой участник "Бригады Баттерси" - это Эрни Льюит. Женат на Джун Диббл, имеет дочь Сару. Официально об этом не сообщалось, но Сара призналась мне, что в 1839 году ее пытались изнасиловать, и она подробно описала нашего "доброго друга" - прыгуна на ходулях. Через пару лет она вышла замуж за Дональда Харкнесса, у них трое детей. Их дочь, Люси Харкнесс, три недели назад впала в кому, из которой не вышла до сих пор. Врач утверждает, что это истерический припадок, вызванный тяжелой душевной травмой. Догадываешься, кто ей ее нанес?
Бёртон фыркнул:
- Получается, Джек нападал на дочерей всех участников "Бригады Баттерси". И на внучек тоже, кроме Конни Файевезер и Алисии Пипкисс?
- Точно уловил! А теперь я хочу узнать: что это за чертовы игры?
Бёртон встал, прошелся взад-вперед, опять сел.
- Ты поставил охрану у домов этих девушек?
- Они под наблюдением круглые сутки, - заверил его Траунс. - Кстати, семейство Файевезер пробудет здесь недолго - они собираются эмигрировать в Австралию. Так что эта девушка, дай-то бог, уедет от греха подальше.
- В этой загадке есть две основные составляющие, - объявил Бёртон. - Первая - человек, который напал на королеву Викторию. Вторая - женщины, дочери и внучки группы людей, регулярно посещавших паб, в котором работал убийца. Возможно, есть и третья - умерший маркиз Уотерфордский.
- Есть и четвертая, - произнес Траунс.
- Вот как? И какая?
- Ты.
Этой ночью ему опять приснилась Изабель.
Она низко наклонилась над зажженным камином, оранжевый свет которого превратил ее лицо в дьявольскую маску.
В руке она держала его блокнот - один из тех, в которых он подробно описывал события своей экстраординарной жизни.
С лицом, искаженным адской ненавистью, она бросила блокнот в огонь, и Бёртон почувствовал, как большой кусок его жизни бесследно растаял.
Тогда она швырнула в огонь и второй блокнот, и еще одна часть существования Бёртона превратилась в пепел.
Так, один за другим, она сжигала все его записные книжки и дневники.
Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон съежился, уменьшился до пустой оболочки и чувствовал, что вот-вот исчезнет совсем. Он в отчаянии закричал:
- Остановись!
Изабель подняла глаза, взглянула на него и взяла в руки очередной тяжелый журнал.
- Вся твоя жизнь, - сказала она с видом судьи, выносящего приговор, - должна быть переписана.
И кинула журнал в пламя.
Бёртон вздрогнул и проснулся, на лбу его выступил пот.
- Черт побери! - выругался он, отбросил одеяло и завернулся в джуббу. Встал, отдернул занавеску - снаружи было еще темно, - наклонился над умывальником и сполоснул лицо.
Потом пошел в кабинет.
В камине мягко светился уголь, на каминной полке горела свеча.
Было шесть часов утра - слишком рано для миссис Энджелл. Кроме того, она никогда не зажигала свечу - только разводила огонь, раздвигала шторы и возвращалась к себе, ожидая, когда он потребует кофе.
Он закрыл дверь и остановился, прислушиваясь. Потом спокойно подошел к камину и снял со стены рапиру.
Все так же не спеша он стащил с себя джуббу, бросил ее на кресло и, оставшись в одной пижаме, повернулся лицом к комнате и опустил рапиру кончиком вниз.
- Покажись, - негромко сказал он.
Из тени между книжной полкой и занавешенным окном появилась фигура.
Это был альбинос, с потрясающе белой кожей, длинными, до плеч, белыми волосами и розовыми глазами с вертикальными зрачками, как у кота. Среднего роста и сложения, одетый целиком в черное, он держал в левой руке цилиндр, а в правой - трость с серебряным набалдашником. Остроконечные ногти его тоже были черными.
Наиболее примечательной чертой его облика являлось лицо, которое, из-за неестественно выступающих вперед челюстей, казалось мордой хищника.
Без сомнения, это был тот самый тип, который похитил Джона Спика и загипнотизировал сестру Рагхавендру.
- Я ждал вас, сэр Ричард. - Голос походил на мягкое мурлыканье, елейное, вкрадчивое и отвратительное.
- И долго?
- Около часа. Не волнуйтесь, мне было чем заняться. Я с удовольствием читал ваши заметки.
- Вы знаете, что такое частная жизнь?
- А что я получу взамен, если буду уважать вашу "частную жизнь"?
- Очевидно, репутацию джентльмена, - саркастически ответил Бёртон.
Альбинос издал звук, который мог бы сойти за смешок, но скорее все-таки напоминал рычание.
Бёртон поднял кончик рапиры.
- Лейтенант Спик жив? - спросил он.
- Да.
- Почему вы похитили его?
- Я искренне советую вам больше не задавать такие вопросы. Вы и так в последнее время слишком много спрашивали, обойдя все пабы какие только можно.
- В пабах собираются люди, это естественный источник информации. Вы что, следили за мной?
- Конечно. С той секунды, как вы устранили мое месмерическое воздействие на медсестру.
- В ее глазах я увидел ваши.
- А я видел вас через них.
- Я слышал, что подобные вещи возможны, но никогда не наблюдал их раньше, даже в Индии. И, кстати, прекратите глазеть на меня таким образом. Я сам владею этим искусством и не поддамся вашему гипнозу.
Незваный гость пожал плечами и вышел на середину комнаты. В свете свечи его глаза горели красным огнем. Он положил цилиндр на стол.
- Вы не узнаете меня, - сказал он. - Ничего удивительного. Я действительно изменился.
- Тогда скажите мне, кто вы такой и чего хотите, а потом убирайтесь отсюда ко всем чертям, - решительно ответил королевский агент.
Быстрым, как молния, движением альбинос достал из трости шпагу, коснулся ее кончиком рапиры Бёртона, положил ножны на стол и заявил:
- Лоуренс Олифант, явно не к вашим услугам.
Пораженный Бёртон отступил назад, ударившись лопатками о каминную полку.
- Боже мой! Что вы сделали с собой? - воскликнул он.
Олифант шагнул вперед, его клинок по-прежнему касался рапиры Бёртона, и он слегка надавил на него.
- "Истинные либертины" могут сколько угодно ругаться с технологистами, - пояснил он, - но "развратники" рассматривают работу евгеников как возможность. Самый лучший способ преодолеть человеческую ограниченность - стать в прямом смысле немного больше, чем человек, согласны?
- Вы связались не с теми людьми, - отозвался Бёртон.
Олифант не обратил внимания на насмешку и коснулся шпагой рапиры, потом еще раз и промурлыкал: