Внезапно по краям их появились черные круги, образуя перпендикулярные линии, и темно-коричневые радужные оболочки вспыхнули ярко-розовым. Бёртону почудилось что-то злобное, он зажмурился, изумленный, но иллюзия - если это была иллюзия - мгновенно исчезла.
Ее глаза вновь стали карими, зрачки - широкими и черными. Она вошла в транс.
Убедившись в этом, Бёртон заговорил глубоким голосом:
- Ты вернулась в прошлую ночь. Ты в Пенфолдской частной лечебнице, в палате лейтенанта Спика. Ты только что читала ему, но тебя прервали. В комнату входит человек.
- Да, - тихо ответила она. - Я слышу, как с легким скрипом открывается дверь. Я поднимаю взгляд от книги. Беззвучные шаги - и вот он здесь.
- Опиши его. В деталях.
По ее телу пробежала дрожь.
- Что за мужчина! Я никогда не видела такого. На нем сюртук из тисненого черного бархата, рубашка, штаны, туфли, шляпа - все черное; ногти выкрашены в черный цвет; и только волосы - прямые и такие длинные, что падают на воротник, - совершенно белые, как снег! И кожа такая белая! Он альбинос! Ни одного пятнышка цвета, кроме глаз; они отвратительно розовые, с вертикальными зрачками, как у кота.
Бёртон забеспокоился. Лишь минуту назад у самой девушки были точно такие же глаза и зрачки!
- В его лице что-то не так, - продолжала она. - Верхняя и нижняя губа вытянуты слишком далеко вперед, как на морде животных, а зубы, когда он улыбается, выглядят как настоящие клыки. Он входит в комнату, смотрит на лейтенанта, на меня, потом приказывает мне сходить за каталкой. Я ему подчиняюсь. У меня как будто нет своей воли.
- Значит, ты выходишь из палаты?
- На минутку, потом я возвращаюсь и…
Она остановилась и всхлипнула.
- Не волнуйся, - успокоил ее Бёртон. - Я с тобой. Ты в безопасности. Расскажи мне, что ты видишь в комнате.
- Троих людей! Точнее, я думаю, что это люди. Может, и нет. Они все невысокие, на них красные плащи с капюшонами, и они какие-то… перекошенные, у них все не как у людей: слишком длинные туловища, слишком узкие бедра, слишком широкая грудь и слишком короткие ноги. Но их лица, их лица, они… вместо них…
- Что?
- О, боже! Собачьи морды!
Бёртон, крайне удивленный, откинулся на спинку кресла. Потом вынул из кармана рисунок Доре, развернул его и протянул девушке.
- Такие?
Она отшатнулась и задрожала с головы до ног.
- Да! Пожалуйста, скажи мне, кто это такие? - закричала она.
Он взял ее ладони в свои и погладил.
- Не бойся. Все закончилось, Садхви. Все в прошлом.
- Но это не люди!
- Наверное, нет. Расскажи, что было дальше.
- Я иду обратно в палату лейтенанта Спика и везу каталку. Вижу этих трех… тварей, потом из-за моей спины выскакивает альбинос, хватает меня и зажимает мне рукой рот. Он такой сильный! Я не могу двигаться. Люди-собаки поднимают Спика с кровати, кладут на каталку и увозят.
- Есть ли поблизости другие медсестры? Кто-нибудь еще видел их?
- Нет, не думаю, я сейчас явственно увидела: это крыло лечебницы как будто вымерло; там ни души - нет даже тех, кто должен был дежурить.
- Эти твари выходят… и что дальше?
- И альбинос поворачивается ко мне, глядит в глаза, приказывает все забыть и всем твердить, что лейтенанта забрали родственники. Он выходит из палаты, я иду за ним по коридору до приемной. Я чувствую что-то странное. По пути я вижу нескольких медсестер, но они никак не реагируют; проходя мимо, альбинос что-то тихо говорит им. Мы доходим до приемной, и я вижу пустую каталку возле регистратуры. Альбинос приказывает мне подойти, я тупо подчиняюсь. Он что-то объясняет медсестре, она кивает и оглядывается. Потом он направляется к главному входу и, проходя мимо меня, шепчет: "Проснись!" - Она вдохнула и расслабилась. - Все, он ушел.
- Потом ты приходишь в себя и обнаруживаешь, что везешь пустую каталку и ничего не помнишь? - прервал ее Бёртон.
- Да.
- Понятно. Теперь закрой глаза и сосредоточься на дыхании.
Сестра Рагхавендра откинулась на диван. Голова опустилась на грудь.
- Садхви, - прошептал он. - Сейчас я буду считать от десяти до нуля. С каждым числом ты будешь просыпаться. Когда я дойду до нуля, ты полностью придешь в сознание, снова будешь веселой и активной, и твоя память сохранит все. Больше ты не будешь бояться, потому что все кончилось и все хорошо. Десять. Девять. Восемь. Семь…
Он досчитал до нуля, ее веки затрепетали и поднялись, зрачки сузились, она посмотрела на него, зажала руками рот и крикнула:
- Боже! Неужели это было на самом деле?
- Да, Садхви. Под воздействием шока ты загнала вглубь свои воспоминания, но мы сумели вытащить их на поверхность.
- Эти собакоподобные твари такие мерзкие!
- Я думаю, это дело рук евгеников.
- Нет! Они не могли сотворить такое с людьми!
- Может, они работали не с людьми, а что-то сделали с собаками. Или с волками.
- Да, - прошептала она. - Они похожи на волков.
- Но зачем им Спик? Вот чего я не пойму, - задумался Бёртон. Потом встал. - Ладно, спасибо вам, сестра Рагхавендра. Вы очень помогли мне.
Она встала, шагнула к нему и положила руки ему на грудь.
- Я еще хотела вас предупредить. Этот человек, альбинос - он… само зло. Я чувствую это. Вы будете очень осторожны, да?
Бёртон ничего не мог поделать с собой; его руки обхватили ее тонкую талию, и он прижал девушку к себе, глядя в ее бездонные глаза.
- Ой! - выдохнула она, но это был не протест.
- Я буду очень осторожен, - прошептал он. - И, если я раскрою тайну, можно я вернусь и расскажу тебе об этом?
- Да, капитан Бёртон.
Был полдень, но неподвижный смог, окутавший столицу, украл у города свет. Лондон пытался сопротивляться, зажег газовые лампы и открыл окна, но туман подавлял свет ламп, превращая его в желто-оранжевые грязноватые пятна. А между ними сновала бесконечная болезненная тьма, которая, словно голодный хищник, пожирала все без разбора.
- Это вы, босс? - раздался грубый голос откуда-то сверху.
- Да, мистер Пеннифорс. Вы еще дышите?
- Ну. Спасибо моей старой трубке. Только дым Латакии может проветрить эти дырявые меха. Сейчас я зажгу эти чертовы фонари и будет ништяк. Да, зовите меня Монти.
Бёртон забрался в экипаж.
- Меха? - переспросил он. - По-моему, твои легкие - это пара турбин, если они справляются и со смогом, и с Латакией. Слушай, Монти, можешь отвезти меня в Скотланд-Ярд?
- Сию секунду, сэр.
Пока Бёртон усаживался, Пеннифорс спустился со своего "ящика", чиркнул спичкой и зажег фонари перед паролошадью, а также позади кабины. Потом забрался обратно, обмотал шарфом нижнюю половину лица, поправил очки, натянул потуже шляпу и взялся за рычаги.
Машина закашлялась, зашипела и выбросила струю пара в наполненную дымом атмосферу. Пошатываясь, она отъехала от обочины, таща за собой кэб.
- Как будто, на хрен, отваливаем в преисподнюю, - прошептал Пеннифорс.
Он аккуратно вывел машину из Монингтон-Кресента, и только они выехали на Хэмпстед-роуд, как откуда-то издали раздался громкий треск и звон разбитого стекла.
- Смотри, черт побери! - закричал он. - Какой-то лихач врезался в окно магазина! Куда несутся сломя голову в такую долбаную погоду?!
К тому времени, когда кэб добрался до Тоттенхэм-Корт-роуд, пошел черный снег: в верхних слоях смога копоть и угольный дым соединились с частицами льда, и все это устремилось на землю в виде противных черных хлопьев. Отвратительно.
Пеннифорс вел машину, доверившись больше инстинкту, чем зрению, и, конечно, город он действительно знал потрясающе. Но, тем не менее, несколько раз он сворачивал не туда.
Вдруг внутри паролошади что-то булькнуло и затрещало.
- Только не начинай жаловаться! - посоветовал ей кэбби. - У тебя ж внутри все кипит! Правда, здесь так холодно, что может заморозить даже такую горячую хреновину, как ты!
Устройство засвистело.
- Ага, тебе чего-то не по душе, старушка?
Вновь шипение и бурчание.
- Подумай своей чумазой головой, куда ты прешься, и перестань скулить!
Грохот и лязг по булыжной мостовой.
- Пшла, родимая! Задирай колеса повыше!
Экипаж пропыхтел через Лейсестер-сквер, свернул на Чаринг-Кросс-роуд, проехал мимо антикварных книжных магазинов, старинные фолианты в витринах которых запылились и закоптились до черноты, и выехал на Трафальгар-сквер, где Монти пришлось обогнуть перевернувшийся фургон с фруктами и мертвую лошадь, которая рухнула на мостовую вместе с упряжью. Колеса кэба давили яблоки, растирая их о булыжники; от падающей сверху сажи яблочное месиво прямо на глазах становилось черным.
Кэб миновал Уайтхолл, повернул налево в Большой Скотланд-Ярд и долго ехал, пока наконец не остановился прямо перед мрачным зданием штаб-квартиры полиции, которое едва вырисовывалось в дымной темноте.
- Прибыли, босс! - крикнул кэбби, стукнув по крыше.
Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон сошел и протянул водителю деньги.
- Давай, Монти, выпей эля и съешь кусок пирога. Ты заслужил. Если вернешься через час, у меня будет еще рейс для тебя.
- Босс, да вы сама щедрость! Положитесь на меня. Буду тут, не успеете моргнуть.
- Вот и молодец!
Бёртон вошел в Скотланд-Ярд. Слуга взял у него пальто, шляпу и трость и стряхнул с них сажу на грязный пол.
Бёртон подошел к конторке. На ней стояла табличка: "Дж. Д. Пеппервик, клерк". Он обратился к мужчине, который, видимо, и был этим самым клерком: