После душа я вытерся и оделся. Есть не хотелось, но внутри меня все по-прежнему скрипело и страдало, поэтому я открыл аптечку, чтобы посмотреть, не найдется ли там чего-нибудь, что поднимет мне настроение. Конечно, самый соблазнительный вариант - это старый добрый "борис". Его доза всегда приносит удовлетворение. Но когда ты какое-то время пренебрегаешь другими прелестями из этого разряда, то они вроде как становятся для тебя более привлекательными. Например, "дрездены". Однако в последнее время я стал думать, что "дрездены", может быть, слишком уж эксцентричны, слишком уж пробирают. Они прекрасно подходят, когда в воздухе пахнет насилием и тебе нужно набраться храбрости, - в общем и целом я считал их слишком уж грубыми. Прошлой ночью, когда я принял их поверх "бориса", это было как откровение, и "приход" был просто чудесный. И все-таки нужно постараться прекратить это дело, потому что из-за этого, так сказать, коктейля "дрезденов" с "борисом" у меня начинает съезжать крыша, и я веду себя как последний псих.
В конце концов я остановился на нескольких "стабилизаторах" из моей аптечки. Мне нравится, как они будто ставят между тобой и окружающим миром что-то вроде легкой ширмы, а ты даже этого не замечаешь и вдруг начинаешь чувствовать себя так, будто ничего страшного не произошло и все тихо, спокойно и замечательно. Про них говорят, что они немного слабоваты, потому что именно их дают детям. Когда я был в Детском отделении "Дункан-Смит", мне скармливали чуть ли не тонны этой гадости. Они заставляли меня их жевать, как конфеты, а если и это не срабатывало, то тогда уже в дело вступал гребаный шприц и - "Спокойной ночи, Дженсен". Но у меня были полноценные "стабилизаторы" для взрослых, те самые, в красно-зеленой упаковке, которые можно получить только в настоящей аптеке у врача в белом халате, который задает тебе кучу вопросов о том, как ты себя чувствуешь, и который записывает твой идентификационный номер, прежде чем продать их тебе.
Эти "стабилизаторы" сработали неплохо, но все равно не смогли избавить меня от ноющего ощущения дискомфорта, хотя я и не мог толком вспомнить, что же было не так. Я попробовал смотреть мультики и стал смеяться, а потом вдруг услышал свой собственный смех, эхом раздававшийся по всей квартире, поэтому прекратил смеяться. А в мозгу все плавал этот темный сгусток, вроде как и не залетая в само сознание, но этого было достаточно, чтобы периодически выбивать меня к черту из колеи на три минуты кряду.
После пары часов подобных мучений я уже был на пределе. Я решил, что мне нужна какая-нибудь компания и какое-нибудь развлечение, иначе вот-вот окончательно свалюсь в штопор тоски и хандры. Поэтому я позвонил Федору, и мы договорились встретиться у "Звездных сучек", что рядом с моим домом.
Я оделся, зарядился парой "борисов" ("Ах, старый, верный друг!" - подумал я про себя) и вышел на улицу. Мы встретились с Федором прямо у входа в заведение.
- Эй, Дженсен, привет! - кричит он, увидев меня, лохматит мне волосы и шутливо лупит меня по плечу. Он, как всегда, ухмыляется и потирает руки в предвкушении.
- Чудненько, просто чудненько! - говорит он. - Ну что ж, давай оттянемся.
Он не замечает, что у меня хреновое настроение. Я ничего не говорю, а просто слабо улыбаюсь и следую за ним к "Звездным сучкам". Это заведение совсем небольшое и к тому же довольно старое. Здесь они придерживаются традиционного оформления деревом, а вся обслуга - и парни и девчонки - одеты в маленькие атласные шорты и облегающие футболки с надписью "Звездные сучки". Такая атмосфера не очень-то правится Федору, который пристрастился к развлечениям в Римском зале (чего здесь и в помине нет). А мне сейчас вообще все равно, поэтому мы просто сидим за столиком, что-то там едим, пьем кофе и болтаем. Хотя я больше молчу, потому что меня все еще волнует мой шпионский провал. В конце концов Федор замечает мое настроение (он как раз хвастал, какую новую "дурь" очень надеется достать сегодня вечером - что-то типа пластыря, который клеишь на руку, и он постепенно высвобождает свои активные ингредиенты в кровеносную систему, поэтому чувствуешь себя так, будто у тебя вместо крови ментол). По словам Федора, от этой "дури" становится холодно и жарко одновременно.
- Ну ладно, Дженсен, чертов раздолбай, - говорит Федор, разглядывая меня с беспокойством. - Что, блин, такое с тобой сегодня? Я тут сижу распинаюсь, рассказываю о том о сем и вообще в одиночку поддерживаю беседу, а ты только тяжело вздыхаешь, да пожимаешь плечами и все смотришь в землю. Что случилось-то? Что случилось, черт тебя дери?
- Да ничего, - отвечаю я.
- "Да ничего", - передразнивает меня Федор смешным голосом и, как и я, качает грустно головой - в общем, дает понять, что вид у меня настоящего психа.
Поэтому я ему все рассказываю: как вроде работаю на Брока, как отправился в Ислингтон, как видел квартиру Рега и всех его тайных дружков-приятелей и как у них там было гребаное тайное собрание. Я рассказываю ему, как потрясающе сначала у меня шли дела, и как потом я облажался, забравшись по водосточной трубе, и как меня, к черту, чуть не поймали, и как уносил ноги. Во время моего рассказа Федор все восклицал: "Да?", и "Вау!", и "Во, блин!", и "Не может быть!". И мне даже нравится все это рассказывать. Когда я описываю, как забирался по водосточной трубе к окну Рега и как, открыв глаза, увидел его банду прямо у себя над головой, он так заразительно хохочет, что в конце концов я тоже начинаю смеяться. Со стороны мои приключения действительно кажутся офигенно смешными. Когда я заканчиваю свой рассказ, Федор даже глаза от слез вытирает - так он смеялся. Потом он достает свой "борис", насыпает на столе две жирные дорожки, и мы их втягиваем, все еще смеясь над моей кошмарной ночкой. Понемногу мы успокаиваемся и почти перестаем хихикать, и, когда первое действие "бориса" проходит, я снова начинаю говорить.
- Нет, серьезно, Федор, это ни фига не смешно, потому что я на самом деле облажался, так ведь? Я правда хотел доказать Броку и Мыскину, что серьезно взялся за дело, и что они могут на меня положиться, и что я весь такой инициативный. Но все, что я сделал, - так это натуральным образом облажался. Мне хотелось произвести на Брока впечатление, показать, что у меня уже есть что-то конкретное, а вместо этого меня чуть не поймали.
Федор внимательно слушает, а потом кладет мне на плечо руку.
- А теперь слушай сюда, Дженсен, - говорит он. - Не нужно так переживать. Все образуется. Обязательно. Вспомни, что Баммер говорил на том концерте? Ты должен держаться со всеми вместе и объединиться со всеми в одну команду, так ведь? Я уверен, что-нибудь да подвернется и поможет тебе исправить положение.
Он был прав по поводу Баммера. Он правда так говорил. "Ты должен объединиться со всеми в одну команду".
В общем, к этому моменту настроение у меня сильно поднялось, поэтому я решил отправиться домой и посмотреть пропущенные серии "Грузовиков-монстров", которые накопились за несколько последних дней. Из-за занятости всякими шпионскими делами я совсем перестал смотреть это шоу. У дверей "Звездных сучек" я распрощался с Федором, и мы отправились каждый к себе домой.
- В общем, ни фига не беспокойся и не забивай себе голову этим дерьмом, - сказал мне напоследок Федор.
И вечером, сидя перед телевизором, я сделал именно это - совсем забыл о своих переживаниях.
Глава 8
Утром я чувствовал себя очень даже неплохо. Вчера вечером я не засиделся у "Звездных сучек", не перебрал всякой "дури". После того как старый добрый Федор поднял мне настроение, я пришел домой рано, засмотрелся просто офигенными новыми сериями "Грузовиков-монстров" и уже в два лег спать. И вечером дома я почти не принимал "бориса", поэтому с утра у меня была свежая голова. Я даже решил как следует позавтракать, и пока варил себе кофе и готовил кое-какую еду, все думал, что принесет мне этот день.
Во время своих хождений между кухней и гостиной я, должно быть, с десяток раз проходил мимо коричневого конверта, который торчал из-под моей входной двери. Но я его не замечал. Я даже не знаю, почему я его заметил, когда в конце концов все-таки заметил. Просто вдруг так получилось. Он лежал там так, будто кто-то подсунул его под дверь. Я подобрал его. На нем не было никакой надписи, никакой марки, ничего. Я даже открыл дверь и посмотрел в оба конца коридора, надеясь увидеть почтальона или, может быть, какого-нибудь тайного посыльного, который ходит по домам и подсовывает неподписанные конверты под дверь, а потом убегает.
Я вернулся в гостиную, сел на диван, положил конверт на столик перед собой рядом с дымящейся кофейной чашкой и сделал несколько глотков кофе, глядя на этот конверт. Было такое ощущение, что в нем находилось что-то очень важное, и мне не очень-то хотелось его открывать.
Я думаю, какое средство принять, прежде чем открывать конверт, и останавливаю свой выбор на "колокольчиках": они вроде как похожи на помесь "бориса" и "стабилизатора" с небольшой цветной добавкой ради смеха. Федор говорит, что они для дедушек, но мне кажется, что они как раз подходят для того, чтобы начать день, так сказать, мягко и спокойно. Они сделаны в виде крохотных таблеток, и горсть запросто проглатывается с одним глотком кофе. "Колокольчики" вернут мне нормальное настроение в том случае, если конверт содержит какие-то плохие новости.
На всякий случай я жду пять минут, а потом открываю конверт.
Оттуда я достаю несколько листков бумаги формата А4. Некоторые из них скреплены степлером и выглядят как тонкий журнал. Есть там и отдельный листок, который, судя по его виду, не прикреплен к остальным просто по недосмотру. И все, что я на нем вижу, - это какая-то сумасшедшая медицинская белиберда.
"ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ П11/95504392
РЕЗУЛЬТАТ 5/19