Вот и сейчас он наговорил мне много интересного, но не дал ни одной конкретной зацепки. А я привык четко выстраивать свои действия в соответствии с имеющейся информацией. Но ее–то как раз мне и не хватало. Потому, пораскинув умишком, я вспомнил еще об одном "многознатце", правда, уже из области науки.
Глянув на часы и прикинув, что доктор Суркис должен еще в такую пору "зависать" на любимой работе, я покопался в мобильнике и обнаружил его номер.
Пришлось дать гудков двадцать, прежде чем на том конце виртуального провода раздался знакомый и вечно ворчливый голос:
- Суркис слушает.
- Здравствуйте, доктор! - произнес я таинственным шепотом. - Скажите, а вы любопытство лечите?
- Какое еще любопытство?! Что за… А–а, это снова тот самый мелкий и пакостный репортеришка, что пишет грязные фельетоны под псевдонимом Кот–обормот?
- Люханс, когда–нибудь ты станешь желтокожим и узкоглазым и звать тебя будут Иль Сур Кис!
- Это почему?
- Потому что желчь окончательно пропитает твое тело и мозг!
- Ладно, - голос Ильи заметно помягчел, - извини, Димка. Заработался я что–то…
- Оно и чувствуется. - Я перешел на деловой тон. - Мне срочно нужна твоя консультация… или совет.
- Ну, так подгребай в институт. Скоро будешь?
- Минут через двадцать.
- Угу. Тогда я чаек заварю. Таежный.
Суркис дал отбой, а я рысцой припустил к троллейбусной остановке.
Илья Борисович, Илюха, Люханс… Мой старый добрый товарищ еще по медицинскому институту. Учились мы, правда, на разных факультетах, но жили в одной комнате целых четыре года. Не один пуд соли вместе съели, так сказать… Илья закончил медико–биологический факультет с отличием, а его дипломная работа по тонкой биохимии мозга была признана почти готовой диссертацией. С тех далеких времен и по сию пору, теперь уже доктор биологических наук, Суркис трудился в НИИ биологических проблем. Поэтому я не без основания полагал, что, по крайней мере, смогу получить от друга толковый совет или плодотворную идею для решения своего ребуса.
В институт я проник безо всяких задержек, хотя всегда считал НИИБП режимным учреждением. К такому заключению меня подвигло наличие на входе двойной "вертушки" с постами охраны и строгое предупреждение о входе только по пропускам. Однако на сей раз я попал сюда после окончания рабочего дня и к своему удивлению не обнаружил ни охранников, ни какой–либо сторожевой системы. Вместо этого возле отключенного турникета в потертом кожаном кресле дремала дородная тетка в черной униформе вохровца. На мое вежливое покашливание она приоткрыла один глаз и хрипло спросила:
- Вам чего?
- Мне бы к Суркису, - честно признался я, готовясь выдать охраннице наспех сочиненную "легенду" о срочном интервью по заданию редакции.
- Проходите, второй этаж, в конце коридора, - махнула тетка пухлой дланью и снова погрузилась в дрему.
Я с ощутимым стуком захлопнул отвалившуюся челюсть и двинулся в указанном направлении. Нет, тысячу раз был прав уважаемый мною писатель Задорнов, когда говорил, что наш народ победить нельзя, потому что разгильдяйство непредсказуемо в принципе, а следовательно любой план захватчиков заранее будет обречен на провал!
На двери Илюхиной вотчины я с удивлением прочел: "Лаборатория № 13. Группа НГП. Руководитель д.б.н. И.Б. Суркис". Внутри же загадочная лаборатория выглядела вполне заурядно и типично. Длинные столы в три ряда со штативами, микроскопами, всякими колбочками–скляночками, по углам - шкафы с непонятной аппаратурой.
- Люханс, ты здесь? - позвал я громко.
Вдалеке что–то грохнуло, лязгнуло, задребезжало тонкое лабораторное стекло, послышалось сдавленное ругательство и следом - ответный громкий крик:
- Иди сюда, на голос!
Осторожно протиснувшись сквозь лабиринт "научного кавардака", я неожиданно оказался во вполне человеческом, уютном уголке. Здесь стоял небольшой столик, пара стульев и холодильник. На столе присутствовал электрический чайник, а на холодильнике удобно расположилась потрепанная жизнью микроволновка.
Суркис, колдовавший над столом, обернулся на мои шаги и, как ни в чем не бывало, пожал протянутую руку, словно мы виделись с ним буквально вчера. А ведь с последней нашей встречи прошло больше года!
- Присаживайся, - кивнул он на стул между холодильником и столом. - Сейчас чай подоспеет.
- Курить у тебя тут можно? - Я вытащил пачку любимых "Монте–Карло".
- Дыми. Я вытяжку включу. - Илья взял со стола дистанционный пульт, ткнул им куда–то вверх, послышалось негромкое гудение. - Ну, выкладывай, что там у тебя?
Вот вам весь Суркис! Ни "сколько лет, сколько зим", ни даже "как дела"… Он всегда предпочитал переходить сразу к сути, считал, что тратить время на "пустословие" - значит, увеличивать энтропию вселенной!
- Ну, если в двух словах… - и я коротко пересказал ему события последних суток.
- Интересными делами ты теперь занимаешься! - хмыкнул Илья, разливая густой, почти черный напиток по стаканам. Этот "чай" тоже был родом из нашей студенческой юности - незаменимое средство в ночь перед экзаменом. Он позволял продержаться без сна до полутора суток, сдать "точку", а потом мы вырубались часов на двенадцать и просыпались с чистой, незамутненной знаниями головой, готовые к новым "штурмам". Глупости, конечно, но все же…
- Приходится, - я сделал первый, маленький глоток. - Он самый! Фирменный "Люханс"!
- Так что тебе от меня хотелось бы услышать?
- Умные мысли, креативные идеи…
- Забавно!.. - Илья тоже отпил чаю. - А ведь ты, сам не подозревая, пришел точно по адресу!
- В каком смысле?
- Дело в том, что… Надеюсь, ты прочитал вывеску на двери лаборатории?
- Ну да… Только не понял.
- А! "Группа НГП" означает "группа по изучению наследственной генетической памяти". - Илья пристально посмотрел мне в глаза. - Я сейчас нарушаю приказ о неразглашении, который подписал при вступлении в должность руководителя проекта. Поэтому, зная тебя как исключительно порядочного человека, предупреждаю: информация top secret! Никаких намеков и ссылок в разговорах! Иначе меня "закроют"…
- Буквально? - с сомнением уточнил я, вспомнив тетку на входе в институт.
- Да. Ладно, не будем о грустном. Думаю, тебя интересует вопрос: насколько серьезно можно говорить о наличии у хомо сапиенс врожденных паранормальных способностей?
- В точку!
- Можно, Димка! И очень серьезно. Моя группа уже третий год работает по гранту Минобороны именно в этом направлении. Без подробностей могу сказать, что получены обнадеживающие практические результаты.
- Разреши наводящий вопрос?
- Валяй.
- Если я правильно понял, вы теперь можете тиражировать экстрасенсов?
- Мы называем их "эсперами". - Суркис взял сигарету из моей пачки и закурил. - Всего два–три удачных опыта, о тиражировании речи не идет… Но и этого хватило, чтобы вектор интересов у заказчиков заметно поменялся.
- Погоди, - я тоже взял сигарету и прикурил от первого "бычка". - То есть вы реально пробудили у человека паранормальные способности?
- Не совсем. Год назад мы работали с детьми–аутистами, искали гены социальной адаптации, - Илья невесело усмехнулся, - а вышло как в анекдоте: "Ничего не понимаю! На коробке написано "Модель корабля Христофора Колумба", а у меня почему–то все время автомат Калашникова получается!"
- Ящик Пандоры открыли с помощью зубочистки, - серьезно кивнул я. - Верю. И что было дальше?
- Приехал суровый дядя в штатском с генеральской выправкой, похвалил за работу и объявил, что отныне мы - отдельная научная лаборатория некой Группы перспективных исследований, которую курируют напрямую из Администрации президента!
- Не хило!..
Некоторое время мы молча курили, потягивая "чай". Я постарался свести всю полученную за сегодняшний длинный день информацию к общему знаменателю, и когда мне это удалось, сказал:
- Выходит, похищение могли устроить твои новые шефы с помощью… одного из результатов ваших экспериментов?
- Не хотел бы я, чтобы это было так, - мрачно откликнулся Суркис.
- Почему?
- Потому что в этом случае твое расследование почти наверняка закончится трагически.
- Ну, это спорный вопрос…
- Нет, Димка! - жестко оборвал меня Илья. - Группа перспективных исследований - очень серьезная организация. И становиться ей поперек дороги - безумие.
- Да чего ты так испугался? Может, это и не они вовсе засветились.
- Хорошо бы…
Тут мой взгляд наткнулся на небольшую стеклянную витрину за спиной Суркиса. Там, укрепленный на мудреной подставке, покоился странного вида пистолет, похожий на водяной и одновременно какой–то хищный, недобрый.
- Что это у тебя? - показал я на витрину.
- Где?.. А, это одна из наших, так сказать, "побочных" разработок, - ухмыльнулся Илья. - Мы называем его "парализатором".
- Да ну?! Прямо как в романе Абрамова "Все дозволено"?
- Не ёрничай. Конечно, это не оружие. Пока… Но он действительно на короткое время парализует двигательную активность любого животного. В том числе и человека.
- А чем стреляет? Сонным газом?
- Димыч, хочешь, я его на тебе продемонстрирую? - зловеще поинтересовался Суркис, поднимаясь и подходя к витрине.
- Думаю, не стоит. Я тебе верю! - поспешно сказал я. - А на каком принципе он действует?
- Импульсное коротковолновое излучение. При определенных частотах в нейронных синапсах возникает временный блок захвата медиатора ацетилхолина соответствующим ферментным комплексом, и передача нервного импульса прекращается. Аккумулятор в рукоятке позволяет сделать до десяти эффективных "выстрелов".