Мы вернулись по мокрым улицам к станции, за руки не держались. Но в поезде, который на обратном пути был намного свободнее, сели рядом и соприкасались боками, и он, помедлив, обнял меня одной рукой.
– Многое надо усвоить, – сказал он. – Мне всегда хотелось, чтобы в мире было волшебство.
– Я бы предпочла космические корабли, – ответила я. – А если волшебство, чтобы не такое запутанное; волшебство с простыми законами, как в книжках.
– Поговорим о чем-нибудь попроще, – предложил он. – Скажем, зачем ты так коротко стрижешься? Мне нравится, но довольно необычно.
– Это не попроще, – возразила я. – У меня раньше были длинные косы. Бабушка их заплетала, а когда она умерла, мы заплетали друг другу. Когда Мор умерла, я не сумела заплетать сама и в припадке, я бы сказала, бешеного горя отхватила их ножницами. Получилось ужасно неровно, и моя подружка Мойра попыталась выровнять, срезая понемногу с каждой стороны, пока практически ничего не осталось. С тех пор я и ношу короткие. Они только сейчас стали ровно лежать, а раньше торчали дыбом.
– Бедная ты бедная, – сказал он и обнял меня покрепче.
– А у тебя почему длинные волосы? То есть для мужчины.
– Мне просто так нравится, – сказал он, смущенно тронув прядку. Волосы цвета меда или, скажем, медовой булочки.
В Гобовене он отцепил свой велик.
– Увидимся в субботу.
– В маленьком кафе у книжного? – предложила я.
– У Марио, чтобы мне не остаться без приличного кофе, – возразил он.
Мне кажется, Виму важно показываться со мной на людях. Наверное, это из-за той истории с Руфи и его отверженности.
Мы еще поцеловались, прежде чем мне сесть в автобус. Я прочувствовала поцелуй до самых пальцев ног. В этом тоже есть волшебство, такое же, как в "чи".
Пятница, 8 февраля 1980 года
Aujourd’hui, rien.
Сегодня за ланчем загадывали загадки, и я спросила, с кем лучше познакомиться, с эльфом или с плутонианцем. Дейдра не знала, кто такие плутонианцы.
– Инопланетяне с планеты Плутон, – объяснила я. – Как марсиане, только еще инопланетнее.
– Тогда с эльфом, – ответила она. – А ты, Морвенна, кем хочешь быть?
Для Дейдры типично перепутать "познакомиться" и "быть", но ее вопрос получился интереснее. С кем встретиться – это про взгляд на мир, на прошлое и будущее, фантастику и фэнтези. А кем хочешь быть… я все вспоминаю "Тут я проснулся и оказался здесь, на холодном склоне холма", где удалось и то и другое.
К врачу меня записали на понедельник.
Суббота, 9 февраля 1980 года
Вим всегда приходит заранее, кроме случая, когда он проколол шину и впервые опоздал в клуб. Он уже ждал у Марио, когда я появилась, и даже заказал мне кофе.
Он перебрал книги, которые я взяла в библиотеке, – на одни цокал языком, на другие кивал. Дойдя до "Персидского мальчика" Мэри Рено, поинтересовался, что я нахожу в исторических романах, а когда узнал, что я его уже читала, – что нахожу в перечитывании. В кафе было несколько знакомых девочек с местными мальчиками, в том числе Карен, которая все посматривала на нас и усмехалась.
– Может, пойдем куда-нибудь еще? – спросила я, когда Вим допил кофе.
– Куда? – спросил он. – Здесь некуда пойти. Разве что опять на охоту за привидениями?
– Я не прочь, если хочешь, – ответила я.
И тут к столику подошла Карен.
– Выйди со мной в туалет, Комми, – сказала она.
Вим, услышав такое обращение, вздернул бровь, а я только обрадовалась, что она не обозвала меня при нем Хромушей или Ковыляшкой.
– В другой раз, – ответила я.
– Нет, выйдем, – настаивала Карен, многозначительно кривляясь. Взяла меня под руку и больно ущипнула. – Идем.
Проще было пойти, чем устраивать сцену. Карен мне не то чтобы подруга, но она дружит с Шарон и Дейдрой. Я вздохнула и вышла с ней. Туалет был выкрашен красной краской, и на стене в ряд висели зеркала, освещенные длинными лампами. Карен поправила перед ними макияж – хотя по субботам краситься так же строго воспрещено, как в другие дни, она была в косметике, как в глазури.
– Крейг, это мой парень, говорит, что вчера вечером видел твоего дружка на дискотеке с другой девушкой; с Ширли, которая работает у нас в прачечной.
– Спасибо, – сказала я. – Не могла же я пойти с ним на дискотеку, верно?
– Тебе все равно? – не поверила она.
Мне, конечно, было не все равно, но признаваться в этом ей я не собиралась. Только улыбнулась, толкнула дверь и вернулась к столику.
Вим дождался меня – а я было засомневалась. Я села и взяла его за руку, потому что знала, что Карен смотрит.
– Пойдем, – сказала я.
– Что она тебе сказала?
– Ты лучше меня знаешь, что в этом городке все про всех все знают, – сказала я, встав и натягивая пальто.
Он помрачнел, но заметно было, как что-то прикидывает.
– Мори, я…
– Пойдем, – повторила я. Не хотела обсуждать этого там, при слишком благодарной аудитории.
– Как же мне быть, если я могу с тобой видеться только в книжном клубе, в субботу после обеда и на пару часов по четвергами по дороге в Шрусбери? – воинственно начал он, когда мы свернули по улице мимо "Смитса" и "BHS". – Ты никогда не сможешь провести со мной вечер.
– Это я понимаю, – ответила я. – Мне не выбраться из школы. Наверное, ничего у нас не выйдет.
– И ты могла бы меня бросить, потому что я потанцевал с Ширли? – вопросительно взглянул он.
– Скорее, потому что не хочу унижаться, чем из-за твоих танцев. В смысле, сам понимаешь, даже выберись я из школы, танцевать не смогла бы.
– Это другое, – торопливо ответил он. – Я не большой любитель танцев, просто надо же чем-то заниматься.
– И не большой любитель Ширли, она тоже просто от нечего делать, – съязвила я.
– Или я мог бы тебя бросить, потому что мы почти не видимся и это так неудобно, – странным, задумчивым тоном протянул он.
Мы подошли к перекрестку у Трентона, где надо было поворачивать, если мы собирались в книжный и в Браконьерскую рощу. Я остановилась, и он тоже.
– Как тебя следует понимать? – устало спросила я. Мальчики очень странные.
– Ты согласна, что мы могли бы сейчас разойтись, прямо на этом углу и никогда больше не сказать друг другу доброго слова? – требовательно спросил он. Ветер относил назад его волосы, и никогда еще он не выглядел так роскошно.
– Да! – сказала я. Я это очень даже хорошо представляла: в книжном клубе говорить о книгах и не смотреть больше друг на друга.
– Вот и хорошо. Если мы могли бы сейчас разойтись, значит, что бы ни натворило твое колдовство, оно не обрекло нас друг на друга, – сказал он.
– Что? – И тут до меня дошло. – О!
Он ухмылялся.
– Значит, мы вместе не потому, что нас вынудили чары, и все в порядке.
Я и не представляла, что можно прийти к подобному выводу таким кружным путем.
– Так что, с Ширли и дискотекой это был научный эксперимент?
У него хватило совести чуточку смутиться.
– В каком-то смысле. Я терпеть не могу, когда меня принуждают. Ненавижу идею о Верной Любви, Поисках Того Самого и, знаешь, узы, женитьба волей колдовства…
– Вим, я призналась, что ты мне вроде как нравишься, – напомнила я. – Когда ты меня спросил. Я не говорила и не собираюсь говорить о судьбе, верной любви, женитьбе и прочей ерунде. Я не этого ищу, мне не это нужно. Мне нужны друзья, а не верная, так ее и так, любовь. О браке я даже не думаю, во всяком случае, в ближайшие много-много лет.
– Это ты, – сказал он и зашагал дальше, так что мне пришлось идти за ним вниз по холму. – Это не магия. Ты мне нравишься, правда, нравишься. Но я подумал, что, если мы могли бы разойтись, а ты согласна, что могли бы, тогда не придется этого делать и все будет хорошо.
– Так ты не хочешь расходиться?
– Нет, если ты не хочешь, – сказал он.
Что мне известно о волшебстве, а ему не известно, это какое оно коварное и как просто заставить людей делать то, чего им и так хочется. Доказательством было бы, если бы мы и вправду разошлись, а не просто согласились, что теоретически могли бы. Но… я не хотела.
– Я не хочу, – сказала я.
– Что ты ей сказала?
– Кому? – не поняла я.
– Маленькой мисс Гитлер в кафе.
Я фыркнула.
– Ее зовут Карен. Сказала: конечно, я не могла пойти на дискотеку, и просто улыбнулась. Не хотела ей потакать.
Мы подошли к книжному, и он снова остановился.
– Так улыбайся и дальше. Я больше не увижусь с Ширли.
– Мне все равно, увидишься ли ты с Ширли, лишь бы я об этом знала, – сказала я. – Так мне кажется…
В теории, по Хайнлайну, я была в этом совершенно уверена. На практике не совсем.
– Она кретинка, – сказал он, и меня это очень успокоило. Приятно, когда ты нужна ради чего-то настоящего.
Мы вошли в Браконьерскую рощу и направились к стенам руины. Подснежники отцвели. Остались пробившиеся листья, а новых цветов не появилось. Там все кишело фейри, в основном узловатыми, древоподобными. На нас они не обращали внимания. Вим вроде как видел их – сказал, что видит краем глаза. Мы немножко посидели на стене, разглядывая их. Потом стали вставать, он случайно схватился за мою палку и охнул:
– Теперь в самом деле вижу!
Он снова сел рядом со мной, держа палку на коленях.
– Люди! – воскликнул он совсем не к месту.
Вечность спустя, после того как мы долго наблюдали за фейри, я сказала, что пора идти, и потянулась за своей палкой. Без нее он снова видел их только наполовину.