* * *
На следующий день Олег Марков вместе с Джулией приехали в клинику доктора Фишера. Эта клиника находилась на окраине города, в зеленом лесном массиве. Здесь практически ничего не выдавало психиатрической лечебницы. Газоны, цветы, красивые дорожки – все создавало впечатление небольшой частной гостиницы. На заборе, окружающем участок, даже не было колючей проволоки, однако везде по периметру висели видеокамеры.
Клиника представляла собой невысокое здание с большими, почти во всю стену пуленепробиваемыми окнами. Ее дизайн органично вписывался в окружающий природный ландшафт. Встреча с Анатолием проходила в комнате приемов, оборудованной мягкими креслами, коврами и красивыми картинами, развешанными по всем четырем стенам.
Олегу и Джулии врачи радостно сообщили, что Энтони Смелянский быстро идет на поправку. Сегодня утром хоккеист уже адекватно реагировал на окружающих, хорошо кушал, принимал лекарства и даже полчаса занимался гимнастикой. Его речь стабилизировалась, хотя и была пока немногословна. Сам профессор Фишер почти час разговаривал с Тони. По его словам, это был уникальный случай за всю врачебную практику. Он назвал данный феномен "прозрением разума".
Словно по мановению волшебной палочки, абсолютно больной человек вдруг на глазах начинает выздоравливать и приходить в себя. Пациент вспоминает, кто он, чем занимается, кто его друзья, родственники. Правильно описывает свои привычки, любимые блюда. Ничего подобного с другими подопечными у доктора Фишера никогда не происходило. Это был особый, уникальный случай. Он подтверждал теорию профессора о возможном восстановлении сознания людей с любым уровнем нарушения психики. То, что такое восстановление может идти беспрецедентными темпами, открывало огромные возможности в реабилитации людей, подверженных серьезным психическим расстройствам.
Анатолий Смелянский вошел в комнату приемов в легком спортивном костюме и велюровых тапочках. Лицо его было свежим, выбритым, но темные пятна под глазами все-таки выдавали наличие тяжелой болезни. Окинув взглядом собравшихся, он внимательно посмотрел на Джулию, словно сканируя и сравнивая ее с каким-то внутренним своим изображением. Наступила неловкая пауза. Наконец тот улыбнулся и произнес. – Джулия, привет.
Девушка бросилась к нему и прильнула головой к груди. – Тони, как ты себя чувствуешь?
– Спасибо, Джу. Вроде бы нормально. Проспал всю ночь. Сейчас привожу мысли в порядок.
Они сели на диван, продолжая держаться друг за друга.
– Мы тебе привезли фруктов и твои любимые чипсы. Побалуешься после обеда.
– Спасибо, но здесь хорошо кормят. Правда, все больше каша и молоко. Врачи говорят, что острое мне пока нельзя.
Олег с интересом наблюдал за всем происходящим со стороны. Он только сейчас осознал, что первым в мире видит человека, в котором произошла смена сознания в процессе револьвации. Тело хоккеиста Смелянского осталось прежним, а его разум поменялся с разумом объекта, жившим на другой волне, в совершенно ином, неизвестном измерении и пространстве.
Это были уникальные наблюдения. Очень важно было понять, как переносит человек весь этот процесс? Что с ним происходит при переходе на другую волну? И если ощущения перепрыгивающего человека Олег сам прочувствовал на себе, то состояние индивидуума, сознание которого "выбивают" при прыжке, оставалось для него загадкой.
Анатолий Смелянский разговаривал с Джулией уже больше двадцати минут. По просьбе врачей девушка как бы невзначай напоминала Энтони его любимые предметы, привычки. Все это походило на школьный урок, когда малолетние ученики сначала недоверчиво воспринимают слова учительницы, а затем уже сами с полной убежденностью передают их своим товарищам.
Видно было, что мозг Смелянского находился в постоянной работе. После каждого вопроса выдерживалась пауза, и только потом следовал ответ. Несколько раз слова спортсмена звучали невпопад, но через пару секунд Анатолий поправлялся и говорил уже цельную, осмысленную фразу.
Джулия представила Олега, но по реакции Смелянского поняла, что он музыканта не вспомнил. Марков не стал настаивать, заметив, что Анатолию все труднее и труднее дается работа внутреннего мозга. Энтони начал заговариваться, на лбу выступили большие капли пота, и врач клиники, сидевший все это время позади спортсмена, категорически замахал руками, прекращая встречу.
После такого сигнала девушка встала с дивана, поцеловала Тони и сообщила, что торопится на съемку. Они еще раз обнялись и договорились встретиться завтра, в то же время. Вместе с музыкантом Джулия вышла из комнаты и направилась к припаркованной неподалеку машине. Уже на стоянке, около большого черного джипа Олег первым задал вопрос.
– Ну и как ты его находишь?
– Знаешь Олег, у Тони существенный прогресс. Он не помнит многие вещи, но уже не несет чушь про большого русского чиновника, неизвестно как попавшего в Нью-Йорк. Помаленьку Толик начинает адаптироваться.
– А когда он нес всю эту чушь?
– Про это он как безумный твердил вчера, когда у него поехала крыша. Сейчас, слава богу, не вспоминает. Я вот только думаю, почему у него произошел такой срыв? В ту ночь я не осталась на Пятой авеню, а поехала к себе домой – рано утром нужно было успеть на очередные съемки. Когда на следующий день меня срочно вызвали к нему (было около одиннадцати часов) – он уже находился в безумном состоянии. Сначала я думала, что он просто здорово напился, но Тони был трезв, запаха спиртного я не почувствовала. Тогда что же произошло ночью?
– Джулия, – сказал Олег, залезая в машину на правое сиденье, – мне кажется, нам стоило бы заехать к нему на квартиру и там все внимательно осмотреть. Может быть, он принимал какое-нибудь сильнодействующее лекарство или наркотик? Их упаковки тогда должны остаться. Ты не возражаешь?
– Нет, конечно. Я и сама хотела. Если ты сопроводишь меня, то буду только благодарна. Все-таки вдвоем не так страшно копаться в этой тайне. Может быть, прямо сейчас и поедем? У меня все равно есть в запасе два часа. Там можем и пообедать. – Девушка включила зажигание, аккуратно выехала со стоянки и, соблюдая скорость, направилась к Пятой авеню, на квартиру Энтони.
* * *
Дома у Смелянского все оставалось, как в тот злосчастный день. Впустив Олега, Джулия прошла в гостиную. Там она не заметила ничего необычного. Все предметы находились на своем месте. На кухне тоже не обнаружилось никаких подозрительных коробок или лекарств. Но вот в кабинете Тони на столе стоял какой-то незнакомый прибор с круглыми ручками, похожий на старое радио. Его здесь раньше не было, однако, на такую ерунду обращать внимания не стоило. Ну, нашел Тони ретровещицу, ну притащил домой. Что из того? Самое главное, что он не был накачан никакими психотропными препаратами. Но тогда почему сошел с ума? – мозг Джулии самостоятельно не мог решить этой задачи.
Пока девушка готовила обед, Олег внимательно изучал обстановку в кабинете спортсмена. Увидев прибор, на который указала модель, он сразу понял – это и есть резонатор, но разъяснять своей новой знакомой ничего не стал. Сердце его учащенно забилось, он держал в руках свое спасение.
Жизнь наркомана давалась Маркову очень тяжело. Понимать, что стрелки часов твоей жизни быстро вращаются в обратную сторону, к гибели, было страшно. Сознание постоянно намекало, что конец близок, и он неизбежен. Жить в таком состоянии – просто невыносимая мука, поэтому нужно было срочно разрывать этот порочный круг. Предстояло снова прыгать на другую волну, вслед за профессором Смелянским. Но какая там будет жизнь? Может быть еще хуже сегодняшней, хуже жизни наркомана? Все возможно.
– Нужно искать таблицу волн – сказал Марков. – Если Смелянский осуществил новую револьвацию, то он, несомненно, определил будущую волну. Эти расчеты должны остаться где-то здесь, рядом. Подойдя к книжному шкафу, Олег открыл его и вытащил с полки несколько изданий. Большинство книг было из области научной фантастики, попались также два детектива. Видимо хоккеист Тони Смел любил только эти жанры.
Джулия уже несколько раз звала Олега к столу, но тот все продолжал лихорадочно перебирать книги. Никаких тетрадок или дневников он так и не нашел. Конечно, Олег мог бы и сам восстановить таблицу волн. Формулу резонанса он помнил наизусть. Но чтобы снова найти профессора, нужно знать номер волны, на которую тот совершил очередной прыжок. Без этого все окажется бессмысленным, ему не выполнить обещания, данного Светлане.
Дверь в комнату отворилась, и в нее вошла расстроенная модель.
– Олег, я тебя уже зову третий раз. Все тосты остыли, а кофе пришлось снова ставить разогреваться. Что ты здесь потерял?
– Понимаешь, Джули, где-то в квартире должна находиться тетрадка с рисунками и математическими формулами. Наш школьный учитель, еще в детстве составил для Толика пирамиду счастья. Недавно я разговаривал с этим учителем. Когда он узнал, что я планирую встретиться с Тони, просто стал умолять меня найти и забрать у него подаренную тетрадь. Оказалось, что математик сделал серьезную ошибку в расчетах. Он должен исправить формулу Смелянского. В противном случае, Анатолий вместо удачи может получить одни несчастья. Я, конечно, посмеялся тогда, но обещал спросить про тетрадь и формулу. А вот сейчас, в свете последних событий, думаю – может быть и правда здесь виновата эта ошибка? Ты, случайно, нигде не видела такой тетрадки?
Джулия с любопытством посмотрела на музыканта. – Ты знаешь, вчера на балконе я нашла что-то подобное. На первой странице рукой Тони было написано слово "Resonance". Ничего не разобрав, я положила тетрадь в гостиной. Пошли, я тебе покажу.