Деревенскую улицу под самым носом у "пазика" переходила большая гусиная семья. Переходила чинно, не спеша. Гуськом, ясное дело.
– А поторопить их нельзя?
Водитель тронул клаксон. "Би-бип!" – разнеслось над деревней. Идущий впереди гусак остановился, смерил автобус взглядом. Крякнул. И повинуясь команде, вся стая тут же уселась на землю, перегородив дорогу.
– Да они что, издеваются?!
"Би-би-бип!" – рявкнул автобус. "Га-га-га!" – гаркнули в ответ гуси. У них получилось громче.
Водитель беспомощно развел руками.
– Прогнать их надо! – предложила Алёна и оглянулась. – Мальчишки, что, смелых нет?
Ксюша обернулась тоже. И это всё решило. Юрик вскочил, поправил очки на носу и метнулся к выходу раньше, чем Гошка успел его задержать. Водитель услужливо открыл переднюю дверь, Юрик спрыгнул со ступеньки, секунду помедлил. И шагнул к стае.
– Хворостину возьми! – крикнула вдогонку Алёна.
Неизвестно, помог бы этот совет или нет, Юрик его всё равно пропустил мимо ушей. Развел руки пошире, попросил вежливо:
– Кыш, кыш.
Вожак стаи смерил его взглядом, точь-в-точь как автобус перед этим. Встал, пошел навстречу, переваливаясь с ноги на ногу. Растопырил крылья, вытянул шею. Приоткрыл клюв.
Теперь они стояли друг против друга, Юрик и гусь. Гусь был настроен решительно. И к тому же уверен, что подкрепление подоспеет по первой команде.
– Кыш-кыш!
– Га-га-га!
Пять гусаков вскочили и ринулись к Юрику, обходя его с флангов. Чтобы избежать окружения, он попятился. Быстрее, быстрее, еще быстрее…
– Ох! – успела сказать Ксюша.
Юрик ничего не сказал, лишь руками взмахнул – вдоль обочины тянулась длинная грязная лужа. В нее он и сел, споткнувшись. Гуси прекратили наступление, повернули головы к двери автобуса. Не иначе, ждали следующего противника.
– Нда, – водитель почесал затылок. – Вот пакостная птица. И деревенских как назло никого не видно. Чуть-чуть до правления не доехали.
– Пешком дойдем! – решила Ксюша. Подхватила рюкзак, скомандовала отряду – выгружаться!
Автобус дал задний ход, едва последний пассажир спрыгнул на землю. Пятился до самой околицы, там развернулся, газанул, скрылся за холмом. Гуси на него и внимания не обратили. Зато за чертовой дюжиной "десантников" следили зорко, переговаривались о чем-то. Впрочем, атаковать не пытались.
Правление колхоза "Рассвет" мало чем отличалось от обычной деревенской избы, разве что забора нет, да вывеска висит над крыльцом.
– А почему нас никто не встречает? – удивилась Алёна. – О нас же сообщить должны были?
Словно в ответ, дверь правления распахнулась, на крыльцо вывалился дебелый дядька в мятых брюках и рубахе в бело-розовую полоску. На красной щекастой роже его явственно читалось изумление.
– Студенты? Вы ж двадцатого должны приехать?
– Правильно, – кивнула Ксюша. – Вот мы и приехали. Сегодня двадцатое. А вы председатель?
– Как сегодня?! Ох ты… это, получается, я день потерял? И что же делать? – Дядька застыл соляным столбом.
Неизвестно, насколько бы затянулась эта немая сцена, но тут на крыльцо вышла женщина. Среднего роста, крепенькая, в ладно подогнанных ватных штанах и телогрейке, кирзовых сапожках, щегольски приспущенных гармошкой. На носу очки в черной пластмассовой оправе, такие же, как у Юрика.
– Приехали? Добро пожаловать! Не волнуйтесь, сейчас всё организуем! – Женщина мгновенно приняла командование на себя. – Девочек сколько? Семеро? В гостевом разместим. А хлопцев по хатам определим. Семён Кузьмич, ты чего закаменел? Звони на машдвор, нехай Митяй "газон" к правлению подает. И Матрену с девками в пищеблок гони, обед студентам готовить. Проголодались, верно?
Студенты неуверенно загудели, кто возражая, кто соглашаясь. Женщина спустилась с крыльца, безошибочно выделила Ксюшу.
– Ты бригадирша? Держи! – выудила из кармана штанов связку ключей, сняла один с колечка, отдала. – Вон, гляди, третий дом отсюда. Наша "гостиница". Ступайте, располагайтесь. В два часа подходите, я вас обедать поведу.
– Спасибо, – поблагодарила Ксюша. – А вы…
– Теткой Верой зовите. Я бухгалтерша колхозная, – женщина улыбнулась.
Не успели девчонки до гостиницы дойти, как к крыльцу правления подкатил грузовичок. Дребезжащая, чихающая двигателем полуторка ГАЗ-ММ – прежде такие Гошка в Музее Техники видел и уверен был, что лишь там они и остались. Зато за рулем старичка-грузовичка сидел молодой скуластый парень и улыбался во все тридцать два зуба. Вернее, в тридцать зубов и две "фиксы".
– Забирайтесь в кузов, хлопцы! – распорядилась тетка Вера. – Едем на постой вас определять.
– Вера, погодь! – снова вывалился на крыльцо председатель. – А коли не согласятся?
– Почему не согласятся? Я хорошие хаты подберу, и чтобы комната отдельная.
– Да не, наши деревенские не согласятся…
– Пусть попробуют!
"Пробовать" не решился никто. Во всяком случае, Гошка не услышал ни одного возражения от хозяев домов, куда студентов определяли на постой. Бухгалтершу в колхозе уважали. А то и побаивались.
Ребят раскидали по всей деревне. Хотя и деревни той было – одна длинная улица, штук пять проулков, спускающихся от нее к неглубокой балке, да отдельно стоящие, разбросанные там и сям домишки. В самый дальний дом попали Гошка с Валерой – предпоследними.
– Баба Нюра сама живет, а домина у нее просторный, на три комнаты, – объясняла тетка Вера. – Дочка ее четыре года, как померла. Потом и зять от самогона сгорел – горевал шибко. С тех пор большая спальня пустует. Чистая, две кровати, мебель всякая. Разместитесь с комфортом.
Жить в выморочной комнате Гошке не хотелось. Но комсомольцу, в придачу почти дипломированному менталисту, бояться подобной ерунды стыдно, потому он промолчал. И Валера промолчал, обрадованный, что не останется с непривычным деревенским бытом один на один.
Баба Нюра встретила их у калитки. Закутанная в хламиду неопределенного цвета, из-под платка одни глаза блестят, сухая, как прошлогодний стручок акации, согнутая в две погибели, с клюкой вдобавок.
– Здрастуйте, хлопчики! Заходьте до хаты! – Натуральная Баба Яга из детской сказки.
А когда вошли в дом и увидели громадную русскую печь, впечатление только усилилось. Посадит бабка сейчас на лопату – и поминай как звали "ивасиков-телесиков". У Гошки пятки зачесались дать деру. Поздно! "Газончик" с теткой Верой и оставшимся напоследок Юриком уехал.
Юрика тетка Вера поселила у себя. Об этом Гошка и Валера узнали через полчаса, когда, рассовав вещи по ящикам комода, вышли во двор, свежим воздухом подышать, окрестности осмотреть. И бабкины "удобства" посетить заодно.
– Пацаны, как устроились? – донеслось неожиданно сзади. Юрик стоял у жердины, отделяющей двор бабы Нюры от огородов.
– Ты откуда взялся?
– Так вон Верин дом, самый крайний. Я у нее поселился. Огородами здесь пять минут хода.
И в самом деле, дом бабы Нюры стоял на одном склоне холма, ближе к балке, деревенская улица упиралась в другой. Дорогой если объезжать – далеко, зато напрямик – рядом. А чуть далее, на верхушке холма, возвышалось большое кирпичное здание. Крыша под новеньким шифером, широкие окна, площадка перед входом асфальтом вымощена. Красиво построено, добротно. Но как-то неуютно на продуваемом всеми ветрами холме.
– Смотрите, что мне Вера выделила, – Юрик похлопал себя по ватным штанам цвета хаки. – Увидела, что я свои промочил в луже, переодеть заставила. Теплые! Она и самогона налить предлагала – согреться, – но я отказался, разумеется.
– Ого, так она тебя и переодеть успела? – ехидно усмехнулся Валера. – Заботливая. А как же Ксюша?
Юрик насупился, и Гошка поспешил сменить тему разговора, показав бестактному Валере кулак.
– Интересно, это у них клуб, что ли? Серый он какой-то.
– Клуб как клуб, – буркнул Юрик. – Типовой проект. У нас в Писаревке такой же. Пасмурно сегодня, потому серым всё кажется. Пошли на обед, что ли? А то до столовки далеко топать.
Обед получился славный. На первое – суп с галушками, на второе – гуляш и гречневая каша. Правда, на третье подали не компот, на что Гошка очень надеялся, а кипяченое молоко. Но сытый и разомлевший, он решил, что промах этот поварихам простить можно. К тому же Валера от дополнительного стакана молока не отказался.
После обеда председатель Семён Кузьмич предложил студентам отдохнуть. Однако Ксюша Нечипоренко предложение отвергла с ходу:
– Мы не отдыхать приехали! Морозы обещают, а у вас свекла на полях! Делаем так: механомаги идут на машинный двор, помогают чинить комбайн и тракторы. Остальные – в поле. Оценим фронт работ и начнем пока вручную.
Семён Кузьмич крякнул растерянно, почесал пятерней затылок. Завертел головой, в поисках поддержки. Но, как назло, тетки Веры рядом не было. И председатель сдался.
– Ну… работать, так работать. Пошли, отведу вас на поле.
Далеко идти не пришлось. Свекольное поле начиналось сразу за правлением и тянулось, тянулось… Короче, вручную его за неделю никак не убрать. А если учесть, что Серёга Зарубин, лучший на курсе механомаг, комбайн до вечера наверняка отремонтирует, то и пытаться не стоило. Гошка открыл рот, чтобы объяснить эту простую истину бригадирше. И закрыл. Кто-кто, а Нечипоренко прекрасно диспозицию понимает. Ударный коммунистический субботник ей нужен, чтобы колхозный эгрегор подзарядить. Или, иными словами, моральный дух колхозников поднять.