- Не - не - Свищ замахал руками - Все точно, у меня слух - мама не горюй.
- Интересно - Ровнин побарабанил пальцами по столу - Ну что, резюмирую. Герман, Коля - вам ехать к 'Трем Вокзалам', Вика - в архивы, ищи все, что связано с теми веселыми местами. Внимательно, вдумчиво, последовательно. Особенно обращай внимание на инциденты с уличными артистами и пропажей детей. Я так думаю, что если это наши клиенты, то они не в первый раз шалят, просто мы не в курсе. Да, Герман, с Титом Титычем поговори, может он что слышал. Свищ, вы там моим людям зеленый коридор обеспечьте.
- О чем речь, начальник? - Свищ ухмыльнулся - Все будет как надо, только вы разберитесь в чем дело, это ведь не шутки. Не то, чтобы малых очень уж жалко было, хотя и не без этого, но потихоньку гнилые слухи поползли. Где слухи - там паника, торгаши начинают дрожать, доход падает. Доход упадет - доля в общак уменьшится, а там и до сходняка рукой подать.
- Ну, ваши доходы нам мало интересны - недипломатично заметил Ровнин - А вот сама ситуация… Герман, будь осторожен пожалуйста, не лезь напролом. Я так думаю, что это звоночек из очень давнего прошлого. Вика, ты еще здесь?
- Да, Олег Георгиевич - откликнулась девушка.
- А почему ты еще здесь? - Ровнин нахмурился.
- Ушла - немного обиженно фыркнула Вика, выходя из кабинета.
Колька с Германом переглянулись и тоже пошли к выходу. Свищ же остался на стуле, похоже, что его миссия еще не была закончена.
- Гер, слушай, дай я лапшу съем - взмолился Колька - С утра не жрамши.
- Ешь - флегматично ответил оперативник - Мне все равно с Титычем говорить, а он быстро не ответит, не та у него натура.
- Это да - хихикнул Колька
- 'Было это при Александре - Освободителе, Герочка' - дребезжащим голосом произнес Герман, невероятно точно копируя призрака - 'Я‑то тогда только - только первый классный чин получил'.
Колька чуть не согнулся от смеха, а потому не сразу услышал обиженный голос Титыча -
- И вовсе не при Александре - Освободителе я первый классный чин получил. При Николае Александровиче мне его присвоили!
И высказавшись, призрак обиженно ушел в стену.
- Н - да, нехорошо получилось - потер лоб Герман - Некрасиво. Теперь он нескоро появится, я его знаю.
Колька решил не тянуть с едой, но на столе корытца с лапшой не оказалось. Вместо него там лежал десяток сушек и конфета с неизвестным Кольке названием 'Озеро Рица'. Он такой даже и не видел никогда, да и об озере таком не слыхал.
- Аникушка, а где? - юноша развел руками, не понимая, кто спер его обед.
- Домовой сказал, что такой дрянью даже анчуток не кормят, а уж человекам и вовсе эдакую отраву есть ни к чему. Вон, сушки ешь и конфету - высунулся из стены Тит Титыч. После он помолчал и добавил - Как не стыдно над пожилым человеком смеяться! Эх, Николенька….
И скрылся в стене.
- Титыч, ну мы же не со зла! - заорал Колька, но это явно не возымело результата.
- Давай, одевайся - подошел к нему Герман - Отойдет старик через пару дней, поверь. Сейчас все одно ты его уже не дозовешься, обиделся он.
- И харч пропал - развернул конфету Колька - Вот ведь борец за здоровую еду, а?
- Аникушка‑то? - Герман засмеялся - Этот может. А ну, дай половину конфеты старшему товарищу!
Свищ с оперативниками не поехал, его по соседству во дворе ждал черный 'БМВ'. Ради правды, это не слишком опечалило оперативников, они пристроились в хвост к машине урки, и двигались за ней.
- Слушай, а что такое с цыганами, что их даже призраки боятся? - спросил у Германа Колька, этот вопрос его очень заинтересовал - Они слова какие знают специальные, или еще что?
- И слова знают, и многое могут - кивнул Герман - Цыгане непростой народ, они свои знания сохранили. Мы вот их растеряли за века, а они - нет. Потому их некоторая нечисть и нежить, особенно из старых, стороной обходит, знает, что цыгане и слова верные помнят, да и за горло взять, если что, могут. А здесь - они собрались и ушли. Значит там что‑то особенное, что‑то такое, с чем им не справится. И это - плохо.
- Что‑то очень опасное? - уточнил Колька.
- Кто его знает - уклончиво ответил Герман - Пока еще неясно. Как поймем с чем имеем дело, так и разберемся, насколько оно опасно. Пока мы знаем только то, что там завелась некая погань, которая пока таскает только детей, а потому запросто может оказаться, что для взрослых людей она не представляет угрозы. Или, например, она может справиться только с детьми. Или что только дети её и видят. Так что - давай сначала до места доедем.
Площадь трех вокзалов как всегда была многолюдна и шумна.
- Нет, благоустроили ее, конечно, хорошо - Герман огляделся вокруг, одобрительно щурясь - Не то что раньше, когда тут хаотично палатки стояли.
- А денег сколько в это вбухали - присоединился к оперативникам Свищ.
- Так это дело бюджетное вроде? - удивился Герман - Вы то здесь с какого бока?
- Видел бы ты первоначальные варианты застройки - хмыкнул жулик - Вот и выходит - туда дай, туда тоже дай…. Ладно, не суть.
- Свищ, нам бы с народом поговорить - Герман надел перчатки, с неба снова начала падать мелкая снежная труха - Кто что видел, кто что знает…
- Само собой - кивнул урка - Сейчас с вами вон, Копыто пойдет, после еще один пацанчик от меня подскочит, из стремящихся, очень шустрый, всех здесь знает. Если что, то погремуха у него - 'Карась'.
- Дело - кивнул Герман и спросил у здоровяка, который был за рулем машины Свища, того самого Копыта - Куда идти?
- Шаурма - повел носом Колька - Мужики, пять минут, а? Я с утра не жрамши!
- Э, молодой, за словами следи - нахмурился Свищ - Нашел мужика. И вот еще - ты что, у Рафика в палатке еду покупать надумал? Ты себе враг?
- А чего? - не понял Колька - Шаурма как шаурма.
- Копыто, веди их в запасники - Свищ не стал ничего объяснять парню, только головой покачал, видимо поражаясь наивности и неразборчивости работников внутренних органов.
Колька до этой прогулки даже не представлял, какая на самом деле большая территория может быть у вокзала. Все перроны и здания - это лишь малая толика того, что видят пассажиры. Помимо этого, есть еще какие‑то ангары, переходы, отстойники, пути, которые давно никуда не ведут. И везде есть жизнь - работники, бомжи, просто странный вокзальный люд, который вроде как в пути, но стоит на месте.
Впрочем, разговоры с большинством из них ничего не дали - контингент на задворках вокзалов, увы, был соответствующий, в основном из людей, которые и в жизни ушли на второй, а то и на третий план бытия. Речь их была не слишком связной, мысли как у Буратино - коротенькие - коротенькие, памяти не было вовсе, а уж как они благоухали…
- Как в домино - печально отметил Герман, пообщавшись с очередным бомжом, который так и не взял в толк, что от него хотели - Пусто - пусто.
- Так не с теми говорите - засмеялся кто‑то у оперативников за спиной.
Обернувшись, они увидели невысокого паренька в короткой кожаной куртке, черноволосого и с невероятно ехидной физиономией.
- О, Карась - пробасил Копыто, которому явно опостылело мотаться под усиливающимся снегопадом - Все, теперь твоя очередь. Адья, пацаны.
- Молодой, держи подгон - Карась протянул Кольке сверток - Кинь бациллу на кишку.
- А мне? - возмутился Герман.
- Не - не, речь только вот об этом кадете шла. Что мне Свищ сказал - то я и сделал - открестился Карась - Извини, братуха.
- Оставишь - приказал Герман Кольке, который рыча вцепился зубами в ароматную теплую шаурму - Или я тебя здесь и прикопаю.
- Сурово у вас - отметил Карась.
- А то - Герман стряхнул с плеч снег - Ладно, это все лирика. Так где искать надо? Ты там что‑то сказал, я все верно услышал?
- Верно - кивнул Карась - Когда Свищ уже к вам уехал, мне одна сорока на хвосте весточку принесла, что есть шкет, который что‑то видел.
- 'Что‑то' - что?
- А не знаю - Карась развел руками - Еще не говорил с ним. Ну, пошли?
- Само собой - Герман ловко вырвал остатки шаурмы из рук Кольки - Дай сюда. И куда в тебя только лезет?
Карась шел впереди, шустро перелезая через какие‑то ограждения и время от времени исчезая за разыгравшейся метелью. Уже совсем стемнело, Колька начал опасаться, что они потеряют своего проводника в этом железнодорожном заснеженном чистилище, а после не найдут отсюда выхода.
- Вот здесь - Карась обнаружился у кургузого кирпичного домика с темными окнами - Тут у них лёжка.
Против ожиданий он не стал стучать в дверь, а вдарил своей ногой, обутой в щегольской остроносый сапог с скошенным каблуком в жестянку, лежащую у фундамента дома.
- Маринка, открывай, свои на пороге - гаркнул Карась - Давай шустрее, пока я себе причиндалы не заморозил.
- Чего там морозить‑то? - раздалось из‑под земли, и жестянка распахнулась, оказавшись дверцей, ведущей в подвал.
Оттуда пахнуло копотью и смрадом немытых тел, Колька непроизвольно поморщился.
- Ну, чего тебе? - наружу высунулась всклокоченная голова, только по голосу в ее обладателе можно было опознать женщину, да еще по имени, которое назвал Карась. Хотя какое там… Одуловатые щеки, узкие щелочки глаз, черные зубы - все это делало существо, представшее перед оперативниками бесполым.
- В твоём гадюшнике шкет есть, отзывается на имя Ржавый. Дерни его сюда, поговорить с ним надо.
- Чего натворил чоли? - ощерилась Маринка - Так я его стервеца…
- Не базлай - осек ее Карась - Сюда его давай живо. Или ты думаешь, что я к вам полезу сам?