Стриг распрямился, и Колька увидел то, что было у него под шляпой. Тусклых отблесков света из коридора было достаточно, чтобы разглядеть два круглых черных глаза без зрачков, отсутствие носа, бледную кожу и хоботок, находящийся там, где у человека обычно бывает рот.
- Твою мать! - вырвалось у него и, забыв все, что говорил Герман, он стал скрести рукой по кобуре, пытаясь вытащить пистолет.
Сам же Герман, ловко, как будто танцуя, подобрался к стригу вплотную. В руке у него серебряно посверкивал нож.
Тварь снова издала жуткий звук и взмахнула рукой, причем рукав того, что Колька считал пальто стал больше напоминать саван.
Герман увернулся и в ответ очень умело рубанул лезвием ножа по руке стрига. Вспышка на секунду ослепила Кольку, когда же он проморгался, черный силуэт был рядом с ним.
Глаза юноши скрестились с глазами твари, и время для Кольки остановилось.
- Присел! - голос Германа вырвал его из запределья черных глаз, тело автоматически выполнило команду, раздался противный скрежет по дереву, а после новая вспышка снова на мгновение лишила его зрения.
- Чтоб тебе! - Герман вырвал нож, застрявший в дверном косяке и глянул на Кольку - Ты как?
- Ух - Колька потер глаза - А где этот?
- Бежит отсюда, быстро - быстро, и мы поспешаем за ним! Я его зацепил, так что есть шанс - Герман распахнул дверь и припустил по коридору.
Выбегая в дверь, Колька заметил, что рядом с местом, куда воткнулся нож, еще есть четыре глубоких запила, как будто кто‑то по дереву когтями ударил. Гадать, кто именно, не приходилось. 'Блин, если бы не Герман, он бы мне горло разорвал' - подумал юноша, догоняя оперативника и зачем‑то щупая шею.
Германа он догнал уже у выхода на пожарную лестницу. Тот сидел на корточках, и нюхал свои пальцы.
- Ты чего? - Колька уставился на товарища.
- Ихор - коротко пояснил ему Герман, показывая на темную лужицу на полу - Точно зацепил я его, теперь мы ту норку, через которую он сюда лазит, точно найдем.
И впрямь - тварь метила свой путь такими же темными вонючими пятнами того, что заменяло ей кровь.
Оперативники проскочили лестницы пожарного выхода, после прошли какими‑то пустынными коридорами, и в результате оказались в некоем подобии подвала, в дверь которого, похоже, и скользнул стриг.
- Ну да - Герман распахнул дверь, повертел головой, осторожно пошарил рукой по стене и щелкнул выключателем. Тусклая лампочка озарила просторное помещение, заваленное разным хламом - Сверху все как в третьем тысячелетии, ну, а тут все как было, так и осталось. Так, Коля - джан, идешь за мной, страхуешь спину.
- Есть - Кольке было страшно, и почему‑то не слишком за это стыдно.
По шажочку оперативники продвигались вглубь, пока Герман не сказал -
- Все, отбой.
Сначала Колька не понял в чем дело, но тут Герман показал ему на кругляш канализационного люка, вделанного в пол, вокруг него все было заляпано черными пятнами ихора, крышка лежала неровно, из колодца доносился звук воды.
- Я все гадал - откуда же он приходит? - сказал Герман, коротким движением закрывая крышкой спуск вниз - Потому и сомневался, что это именно стриг, думал, может какой навь повадился сюда ходить. Ты понимаешь, Николидзе, стриги в помещениях не живут, их среда обитания - тоннели. А оно вот что - здесь выход в канализацию есть.
- Туда полезем? - Колька ткнул стволом пистолета, который он держал в руках, в пол.
- Да убери ты ствол - рассердился Герман - Говоришь ему, говоришь, все как об стенку горох. Куда 'туда', он нас там на фарш будет резать, причем медленно и с удовольствием. Ты не гляди, что он раненый, это же его родная стихия. Может, если бы всем отделом, да и то не факт…
- Так ведь он опять начнет убивать - Колька махнул пистолетом, поймал взгляд Германа и убрал его в кобуру.
- Ничего он не начнет - Герман присел на обломок стола - Стриги очень трусливы и отчаянно дерутся только тогда, когда им совсем край. Так что он теперь не то, что сюда, он вообще наверх еще лет двадцать не сунется, поверь мне, ну, а когда этот срок пройдет, пускай у тех, кто за нами в отдел придет, штаны преют. Хотя не завидую я диггерам, которые ему в тоннелях могут попасться, стриги еще и жутко мстительны, так что умирать эти бедолаги страшно будут. Но им сто раз было говорено - не лазьте по колодцам.
- Слушай, а стриги кто такие вообще? - задал Колька вопрос, который вертелся в его голове с того момента, как он эту тварь увидел.
- Колетто, учи матчасть - без шуток сказал Герман - Ровнин тебя в любой момент может дернуть к себе и экзамен устроить, имей в виду.
- Опа, а мне про это и не говорили - опечалился Колька.
- Понятное дело - Герман встал на ноги - Это же для тебя должен быть сюрприз! Давай‑ка на всякий случай завалим этот люк, от греха. Мало ли…
Пока оперативники таскали разный хлам, что потяжелее, Герман объяснил Кольке, что стриги - это нежить из условно бессмертных. Когда‑то стриг был человеком, но непростым, а промышляющим колдовством, причем самым черным, с жертвами. Вот и нет ему посмертия, а есть только тьма да тоннели, такая у него судьба. Те тоннели из него все человечье за века вытянули, оставили лишь злобу, голод да муку. И еще душа его рвется на волю, оттого боли он испытывает невозможные, и чтобы свою душу усыпить, ему надо чужие присваивать, причем чем больше - тем лучше, вот за тем он в больницу и шастал. Один раз выгорело, понял он, что его не ищут и пошел вразнос. Усыпит весь этаж, есть у него такое умение, выберет самого слабого из больных, кто на пороге стоит уже, и душу его вытянет.
- То есть он одушевленный? - удивился Колька - А я думал, что он вообще не из этого мира.
- Куда там, не из нашего - отряхнулся Герман - Я тебе больше скажу - у него две души, оттого его еще называют 'Двоедушником'. Одна черная, та, что он за занятия свои получил, а другая светлая, эта покоя ему не дает. Дуализм, однако.
- А почему его сталь не берет? - уточнил Колька.
- Потому как он нежить, хоть и не бесплотная, но все‑таки - Герман скорчил рожицу - Таких сталь не берет, тут кое‑что другое надо. Нож видишь? Окован чистейшим серебром, потому стрига и подрезал. Экзамен сдашь - такой же получишь.
Когда они вернулись наверх, за вещами, дежурная уже проснулась и испуганно хлопала глазами.
- Мальчики, вы только не говорите никому, что я уснула! - взмолилась она, увидев оперативников.
- Как можно - ответил ей Герман - Да мы и сами вон закемарили маленько, только проснулись. Честно - честно!
Глава пятая
Хозяин погорелого театра
Люк в больничном подвале потом заварили, Герман уехал отчитываться перед Ровниным, а Колька специально дождался рабочих, убедился в том, что здесь теперь не то что страхолюд в шляпе - мышь не проскользнет.
Пока рабочие возились с сваркой, пока двигали рухлядь, чтобы искра её не подожгла, парень все размышлял о событиях этой ночи и том, что сказал ему Герман.
Его удивило то, что им вопросов никто никаких с утра задавать не стал - вроде как после всей этой беготни они должны были у местной администрации возникнуть, неужто никто им не доложит? Тем более что в больнице они решили пробыть до самого утра, подежурить на всякий случай - мало ли…
Но нет - никто и ничего не спросил.
- Слушай, Гер, а отчего так выходит - после некоторых раздумий поинтересовался Колька у оперативника, с аппетитом наворачивающего рисовую кашу, которой сердобольные сестрички решили накормить напарников с утра - Тут всем все пофигу, что ли?
- Думай, чего говоришь - Германа облизал ложку, и она с глухим стуком бахнула в лоб Кольки - Врачи - они молодцы, особенно те, что в муниципалке работают. Кто бы что ни говорил - молодцы. Меня вот пару раз с того света вытаскивали.
- А чего ж тогда… - Колька замялся, не зная, как сформулировать мысль - Ну, мы же…
- Коль, не бери в голову - посоветовал юноше Герман - Это - медики. У них, как и у нас мозги по - другому устроены. Любой обыватель, расскажи я ему о стриге, подумает, что, либо я пьян, либо псих. Но не поверит, точно. А вот тот же давешний Сергей мне поверит.
- Почему? - удивился Колька.
- Да потому что врачи, что в этой больнице работают, да и во многих других, тех, которые с неотложной медициной связаны, они стоят на самой тонкой грани жизни и смерти, а это здорово меняет представления о происходящем в этом мире. Вон, пойди и поговори с сестричками, что ночью дежурят. Рупь за сто - они тебе такого порасскажут, что волосы дыбом встанут. А им хоть бы хны, потому как привыкли.
- Да ладно? - Колька вытер тарелку кусочком хлеба и забросил его в рот.
- Милый мой, это 'Склиф' - Герман махнул рукой - Тут Богу душу отдало немыслимое количество человек, самых разных, не все из них вели безгрешный образ жизни, а потому не только к Всевышнему эти души уходили, но и в другие края. Твое счастье, что мы здесь, наверху, ошивались, а не в районе морга. Вот уж где в темное время суток веселье, поверь мне. Я там как‑то побывал ночью, еще с Свешниковым, старым начальником отдела, что до Ровнина командовал.
- Страшно было? - открыл рот Колька.
- Дискомфортно, скажем так - уклончиво ответил Герман - Хорошо еще, что Белую даму не увидели.
- Кого? - Колька даже стакан с кофе в сторону убрал - так интересно стало.
- Кого, кого… Деда твоего - Герман отодвинул тарелку и потянулся - Ладно, я к шефу, потом спать поеду. А ты дождись рабочих со сваркой, я уже договорился о том, что они приедут, убедись, что люк заварят. Чтобы намертво, понял меня?