Тем не менее… Отчаянно моргая слезящимися от ветра глазами, я смотрел на землю. Она стремительно приближалась!
- Мне кажется, или мы слишком быстро снижаемся? - стараясь быть спокойным, спросил я.
- Не кажется. Нужно уменьшить обороты турбин и снизить скорость! - прокричал в ответ Петрович.
- Так уменьшай. Ты знаешь как?
- По-моему, знаю. Нужно вот эти рукоятки двинуть назад… Или вперед? Короче, надо их куда-то двинуть! - заявил пилот и положил правую руку на те самые рукоятки.
Я опять схватился за подлокотники, откинулся на спинку и закрыл глаза. Господи, пронеси!
Что-то изменилось. Меня слегка потянуло вперед и вой встречного ветра заметно стих.
- Получается! - торжествующе заорал Петрович.
Но тут же замолчал, сосредоточенно шаря глазами по приборной панели.
- Что ищешь?
- Спидометр… Или как он тут называется? Нужно следить за скоростью. Как только замедлимся до трехсот - трехсот пятидесяти километров в час, нужно будет выпустить закрылки. Иначе свалимся. Ага! - он в восторге щелкнул пальцами по стеклу какого-то прибора. - Вот он!
Я посмотрел на шкалу. Четыреста пятьдесят. И продолжаем замедляться.
- Ванька, а как закрылки выпустить? Ты нашел, откуда они управляются?
- Нашел. Вот! - и указал на какую-то рукоятку. - Ты следи за скоростью, как будет триста пятьдесят, крикни мне, ладно?
- Ладно! - ответил я и впился глазами в спидометр.
Четыреста двадцать.
Четыреста.
Триста восемьдесят…
Самолет вдруг сильно затрясло, и он начал медленно заваливаться на правое крыло.
- Петрович, что это?
Он бросил взгляд на спидометр и выругался:
- …! Как я сразу-то не сообразил! У нас же весь нос разворочен, аэродинамика нарушена! Раньше придется закрылки выпускать! - и двинул рукоять.
"Ту" продолжал трястись и клевать носом.
- Хреново… - растерянно констатировал Петрович и подтолкнул вперед ручки регулятора тяги двигателей.
Тряска прекратилась. Самолет выровнялся, но ветер забил в кабину с удвоенной силой.
- Что случилось? - потребовал я объяснений.
Ванька сидел бледный, его лицо покрывали крупные капли пота.
- Не сядем мы, Палыч! - еле шевеля губами, произнес он.
- Это почему же?
- Закрылки… Закрылки не работают. Если без них замедлимся хотя бы до трехсот пятидесяти, свалимся в пике или штопор. А на такой скорости, как сейчас, пытаться садиться - безумие. Нас по полю размажет километров на десять… Приехали, - он сморщился и закрыл глаза.
Я судорожно цеплялся за надежду:
- А другие варианты? Есть еще какие-то способы посадить самолет без закрылков?
Петрович, не открывая глаз, помотал головой:
- Нет вариантов. По крайней мере, я их не знаю. На том симуляторе, знаешь ли, я всегда садился с выпущенными закрылками… Только один раз, когда меня "МиГ" подбил, попытался сесть без них…
- И что?
- И ничего… Был награжден орденом "Пурпурного Сердца"… посмертно.
В кабине воцарилась тишина, нарушаемая лишь привычным уже воем ветра. Я лихорадочно обдумывал наше положение, пытаясь найти выход. Но ничего путного в голову не приходило. Неужели все? Странно, но страха не было. Зато была обида: огромная, чудовищная обида на… А собственно, на кого?
На покойного Антониди, вовлекшего меня в эту авантюру? Или на дьявола-подростка, считающего всех нас лишь пешками в своей совсем не детской Игре? Или на улыбающуюся монстрообразную девицу из турагентства, выправившую нам билеты именно на этот рейс? Или на Хруля, который…
Хруль?! Как же я сразу-то о нем не вспомнил?! А ведь он говорил, помнится, что стоит лишь мне его позвать, как он тут же явится… Вот только сможет ли ушастый полтергейст помочь в этой ситуации? Да чего уж гадать…
- Хруль!!! - заорал я, перекрикивая завывания ветра.
Петрович вздрогнул и открыл глаза:
- Ты чего? Сбрендил с испугу?
Не теряя времени на объяснения, я продолжал взывать:
- Хруль! Хруль!! Хру-уль!!!
- И вовсе незачем так орать! - сварливо произнес классическую фразу знакомый голос.
9 августа, 8.34, рейс 237
Полтергейст сидел на рваном краю пробоины, беззаботно свесив ножки наружу. Я дернулся было затащить его внутрь, но вместо домотканой рубахи мои пальцы схватили пустоту.
- Я же нематериальный, забыл? - расхохотался Хруль.
Я кивнул и торопливо убрал руку:
- Забыл. Да тут и не такое забудешь! Видишь, как мы на этот раз вляпались?
Хранитель Улья неторопливо обвел взглядом кабину и констатировал:
- Нехорошо.
- Нехорошо?! - взорвался я. - Нас подбили, пилоты мертвы, в самолете дыра, мы вот-вот грохнемся, и это - всего лишь нехорошо?!
- Ну, пока вы живы, - полтергейст пожал плечами. - Самолет летит. Так что все не так печально.
- Мы живы и летим, пока горючее не закончится. Сесть мы все равно не сумеем, самолет сильно поврежден. Сможешь помочь? - как мог спокойно объяснил я.
Хруль надолго задумался. Зато слева подал голос Петрович:
- Ты с кем это там разговариваешь?
- Да погоди ты! - я махнул в его сторону рукой. - Хруль здесь.
Ванька с надеждой уставился на меня:
- Да ну?! Что говорит?
- Ничего не говорит. Думает.
- Ты ему передай, чтобы думал быстрее. У нас, похоже, еще и топливо утекает! - обрадовал он меня, ткнув пальцем в какой-то циферблат.
Час от часу не легче!
- Надолго еще хватит?
Он уже привычно пожал плечами:
- Понятия не имею! В баках осталось меньше четверти керосина. Сколько мы расходуем в минуту, не знаю, но подозреваю, что много. Так что поторопи нашего невидимого друга!
- А торопить меня бесполезно! - ворчливо заметил невидимый друг. - Я и так оч-чень напряженно думаю.
- И чего надумал?
Хруль виновато развел руками:
- Извини! Но, похоже, я ничем помочь не смогу.
- Как ничем? Мы что, обречены?! - по моей спине толпой побежали ледяные мурашки:
Он потупился и тяжело вздохнул. Я не сдавался:
- Ты не сможешь починить самолет?
Отрицательное мотание головой.
- Ты не сможешь аккуратно опустить его на землю?
Опять молчаливое отрицание.
- Ты не сможешь вернуть нас в то время, когда мы еще не взлетели?
Хруль возмутился:
- Ты что, считаешь меня всемогущим? Я - всего лишь Хранитель!
- Но ты же останавливал время! Тогда, в кафе!
Полтергейст кивнул:
- Верно. Останавливать время я могу. Но поворачивать его вспять - нет. Этого даже ОН не может.
Какая-то мысль, пока еще не оформившись, вяло зашевелилась в голове. Я принялся осторожненько ее раскручивать. Итак, единственное, что Хруль может - это остановить время. Что дальше? Ну, положим, остановит он его сейчас… чем это нам поможет? Да ничем, всего лишь получим отсрочку от неминуемого! Отпадает…
А если не сейчас? Если позже, у самой земли, за секунду до удара?
Я вскинул глаза на полтергейста и открыл было рот…
- И что это даст? - поинтересовался он, опять прочитав мои мысли. - Самолет замрет в воздухе в метре от земли. Вместе со всеми, кто в нем. Кроме тебя, разумеется… - с сомнением поглядев на Петровича, Хруль добавил: - ну и твоего приятеля, вероятно. На большее у меня сил не хва…
Я бесцеремонно перебил его:
- Мы сможем выйти из самолета, когда он зависнет?
- Сможете! - Хруль кивнул и понимающе разулыбался. - А ведь и впрямь сможете!
- А вытащить остальных?
Он перестал улыбаться:
- Вытащить?! Всех? Да там больше сотни человек! А надо будет ведь не просто вытащить их, но и переправить в безопасную зону. Самолет-то потом все равно грохнется!
- Сколько времени ты сможешь его удерживать? - нашарив выход, казалось бы, из безвыходной ситуации, я просчитывал варианты.
Хруль опять задумался:
- Ну-у… час, не больше.
Теперь задумался я. Итак, в самом лучшем случае у нас с Петровичем будет около часа для того, чтобы эвакуировать из гибнущего "Ту" почти сто пятьдесят человек. А вернее - сто пятьдесят тел, потому что в остановленном времени они будут именно телами: застывшими и неподвижными. Дальше: надо будет оттащить их метров на двести назад, чтобы не достало взрывом. Сколько на все это уйдет времени? Даже если мы будем перетаскивать по одному человеку за три минуты, на всех у нас получится… четыреста пятьдесят минут! Это же больше семи часов!
Я крякнул и начал считать по-другому: если мы с Петровичем каждый будем таскать по одному человеку за те же три минуты, то на всех уйдет вдвое меньше времени… всего-то три с половиной часа… чуть больше.
- Столько времени я не удержу! - виновато сказал Хруль, внимательно следивший за моими мысленными расчетами.
Я рассеянно кивнул и продолжил считать. Если оттаскивать людей не за двести, а за сто метров… Это безопасное расстояние или нет? Взрывная волна и основная часть осколков, наверное, уйдут вперед, по ходу движения самолета. Должны, по крайней мере уйти туда. Тогда… Эвакуация должна будет ускорится вдвое. Получаем полтора часа!
Я с немым вопросом взглянул на Хруля. Он покачал головой:
- Много, Павел, много! Я и на час-то, признаться, рассчитываю слабо. Конечно, буду стараться, но… Больше уж точно не получится! И еще: ты не учитываешь вашу усталость.