- На четвереньки встань, говорю! - заорал я изо всех сил, рискнув приподнять голову.
На этот раз дошло. Оттерев меня в сторону, Петрович плюхнулся рядом:
- Пилотам - кранты! - без затей констатировал он.
- Что там?
- Точно не знаю. Когда случился взрыв, меня швырнуло вперед, в предбанник, где стюардессы и все такое… Успел только заметить дыру в кабине… огромную такую дырищу. Пилотов увидел… они из кресел свесились, в крови оба. А потом ветер ударил и меня обратно вынесло, в салон. - Ванька тяжело дышал. Воздух, несмотря на то что заданную высоту набрать самолет не успел, все-таки был разреженным.
- Пилоты точно мертвы? Оба?
- Я же говорю, не проверял. По виду - трупы. Но сам знаешь, всяко бывает!
Я кивнул. Знаю. Петрович перевел дыхание и спросил:
- Как думаешь, что у них там могло так рвануть?
- Понятия не имею. Ты же у нас фанат авиации, не я.
- Да я все больше по военным самолетам… - повинился Ванька.
- Ладно, поползли в кабину. Поглядим, что с пилотами, - скомандовал я и продолжил: левой передней - левой задней…
Петрович пристроился в кильватер. Наш маленький караван прополз через предбанник и оказался у входа в кабину пилотов.
Здесь ветер дул еще сильнее. Задержав дыхание, я поднял голову. Глаза тут же заслезились, но и сквозь влажную пелену открывшаяся картина казалась страшной.
Верхней части кабины просто не было. Вместо нее зияла огромная дыра с рваными, кое-где обугленными краями. В эту дыру-то и врывался убийственный ветер, трепля волосы мертвых пилотов. В том, что они мертвы, сомневаться не приходилось: у того, что справа, отсутствовала значительная часть головы. У левого голова была цела, хоть и залита кровью, зато вся спинка сиденья была сплошь испещрена дырами с вывороченными наружу краями.
И кровь. Такого количества крови я не видел за всю свою врачебную жизнь. Она была повсюду, но окончательно убило во мне надежду найти кого-нибудь из летчиков живым лишь зрелище темно-красной жидкости, вяло вытекающей из тех самых дыр в спинке пилотского кресла…
- Мать твою, да что же тут случилось-то? - прошептал я потрясенно.
Каким-то образом мой шепот услышал Петрович:
- Что-то рвануло впереди. А их осколками посекло… Насквозь, - пояснил он.
Это я и сам понял. Непонятно было другое: как теперь без пилотов мы садиться будем?
- Петрович, ты самолет водить умеешь? - спросил я.
Он нервно хохотнул:
- Издеваешься? Я и машину-то не вожу.
- А придется… - грустно пообещал я.
А что еще прикажете делать? Либо терпеливо ждать, пока мы не грохнемся об мать сыру землю, либо пытаться сажать самолет самим… Хуже все равно не сделаем, в крайнем случае - исход тот же. Разве что поискать какого-нибудь шального пилота среди пассажиров?
Я обернулся: по проходу никто не полз. Лишь в хвосте вяло шевелилась куча-мала из нескольких тел. Спасительную мысль о летчике из числа пассажиров пришлось отмести: если бы вдруг таковой и оказался среди нас, он бы уже карабкался в кабину, прекрасно понимая, что самолет неуправляем.
Петрович больно ткнул меня пальцем в бок. Я вздрогнул и повернулся к нему, уткнувшись лбом в лоб.
- Палыч, я на симуляторе летал. На хорошем симуляторе, не игрушечном, а настоящем, тренировочном. Мне один знакомый программист диск приносил. Американская разработка, для пилотов дальних бомбардировщиков. Приятель взломал по случаю, ему не понадобилась, так он мне задарил! - орал Ванька мне в ухо, с трудом перекрывая вой ветра.
- И что?
- Ну… принцип управления тот же. Может, попробовать посадить самолет, а?
- А что, у нас есть другие варианты?
Петрович на миг задумался и отрицательно помотал головой:
- Однозначно нет.
- Тогда тебе и карты в руки. Как думаешь, сможешь?
- Хрен его знает… Раньше, знаешь ли, как-то не приходилось самолетами рулить. Но, как говорилось в одном известном фильме: жить захочешь - еще не так раскорячишься! - коллега пытался бодриться, но видно было, что ему сильно не по себе. И я его понимал.
- Надо пилотов вытащить из кресел. И побыстрее. Если не ошибаюсь, мы продолжаем набирать высоту, - не давая Петровичу времени для сомнений, перешел я к делу.
- Так это хорошо, что набираем: чем больше будет запас высоты, тем лучше! - тоном профессионала заявил приятель.
- Хорошо, да не очень! - возразил я. - Салон-то разгерметизирован. Через несколько минут нам просто нечем будет дышать. Уже тяжело, не чувствуешь разве? Да и холод наверху зверский - минус пятьдесят, а то и ниже. Если не задохнемся сразу, так замерзнем.
- Точно, как-то я не подумал! Так чего ждем, давай кресла освобождать, - воскликнул свеженазначенный пилот и полез вперед.
- Стой! - Я поймал его за ногу.
- Ты что? - недовольно обернулся Петрович.
- Так не пойдет! Подстраховаться надо: гляди, дырища какая! Вылетишь к чертям, и привет, - объяснил я ему.
Ванька покосился на зияющую дыру и поежился:
- Что предлагаешь?
- Меняемся! Я лезу вытаскивать тела, ты меня держишь за ремень одной рукой, а всеми остальными конечностями намертво цепляешься за все, что возможно.
Петрович попытался возмутиться:
- А может наоборот? Я вытаскиваю тела, а ты меня страхуешь?
- Не пойдет. Ты тяжелее. Будешь якорем.
Он на мгновение задумался и кивнул, соглашаясь.
Через минуту, заботливо удерживаемый за ремень, я уже осторожно карабкался в левое кресло. Дышать становилось труднее с каждой секундой: в ушах стучали тамтамы, а перед глазами вспыхивали разноцветные огни. Кроме того, меня била крупная дрожь от лютого холода и (чего уж там!) животного страха. Всего лишь в полуметре от моей головы начиналась дыра, ведущая в бездну.
А подо мной было искромсанное тело мертвого пилота. Я полз по нему, прижимаясь к продырявленной груди, весь перемазанный чужой кровью. Кошмар дополнял чудовищной силы ветер, врывающийся в пробоину и ледяным рубанком проходящийся по моей голове, нещадно вырывая волосы.
Нащупав пряжку ремня, удерживающего труп на месте, я расстегнул ее и принялся выталкивать бывшего командира корабля из кресла. Тело оказалось тяжелым и неподатливым. А еще - очень скользким от крови…
Дело продвигалось крайне медленно. А времени оставалось все меньше: от гипоксии жутко кружилась голова и слабели ноги. Еще немного - и я, вместе с остальными пассажирами, просто потеряю сознание. А это будет концом… какое-то время самолет с замороженными телами еще будет подниматься, пока не достигнет своего "потолка". А потом двигатели захлебнутся от недостатка кислорода, и "Ту" с многокилометровой высоты брякнется в степь.
Живо представив себе эту невеселую перспективу, я застучал зубами еще громче и с удвоенной силой принялся выталкивать упрямое тело из кресла.
Внезапно оно застонало и открыло глаза. От неожиданности я едва не скатился вниз.
- Истребитель… - прошептал внезапно оживший пилот.
Я опомнился и наклонился к его губам:
- Что?!
- Истребитель… сбил… нас… - почти не раскрывая окровавленного рта, прохрипел летчик.
Видимо, на эти слова ушли его последние силы. Тело обмякло и, перевалившись через подлокотник, наполовину выпало из кресла.
Я опешил. Нас - сбили? Тот самый "маленький самолетик", пилот которого так приветливо махал нам всего-то несколько минут назад?! Бред какой-то!
Повернувшись к чудом уцелевшему лобовому стеклу, я поискал глазами в небе истребитель. Он нашелся сразу же, и гораздо ближе, чем ожидалось.
- Дежавю… - пробормотал я.
Перехватчик вновь летел бок о бок с нами, держась теперь по левому борту. И опять пилот махал рукой, как бы прощаясь. Впрочем, почему же "как бы"?! Летчик и в самом деле прощался, причем персонально со мной, поскольку никто больше из пассажиров видеть его не мог. Вот он еще раз взмахнул рукой и показал мне оттопыренный большой палец. А потом медленно перевернул руку этим самым пальцем вниз…
- С-с-скотина! - прошипел я онемевшими губами.
Пилот еще несколько секунд изображал кесаря, отправляющего на смерть гладиатора. Солцезащитный щиток на шлеме не позволял мне рассмотреть его лицо, но уверен - подонок ухмылялся. А потом, как и в прошлый раз, истребитель рванулся вперед и ушел далеко к горизонту.
Не теряя больше времени, я легко вытолкнул из кресла наполовину выпавшее уже тело. И, закрепляя успех, рванул на себя второе.
Это поддалось сразу же. То ли второй пилот при жизни не грешил чревоугодием, то ли чувство смертельно опасности умножило в разы мои силы, но второе кресло освободилось всего за пару секунд. Уже не обращая никакого внимания на лужицу крови в ямке сиденья, я торопливо плюхнулся прямо на нее и пристегнулся.
Наклонившись к Петровичу, крепко ухватил его за ремень:
- Лезь в кресло! Живо!
Повторять не пришлось: мой соратник буквально взмыл с места, едва не выпрыгнув в пробоину, и в мгновенье оказался на месте первого пилота. Пристегнувшись, он посмотрел вперед и сквозь завывания ветра прокричал:
- Палыч, это что?!
Я проследил за его взглядом, и сердце мое упало. Далеко впереди истребитель заканчивал разворот и заходил нам в лоб.
- Это, Петрович, приближается такой маленький пушной северный зверек… Песец называется, - обреченно пояснил я, тупо глядя, как "маленький самолетик" стремительно вырастает в размерах, приближаясь к нам на расстояние выстрела.
9 августа, 08.21, борт "Су-37"