Трунов усмехнулся, прощально махнул рукой и, включив форсаж, резко ушел вперед. В считанные секунды "сушка" опередила пассажирский самолет на многие километры. Примерно прикинув расстояние, майор потянул ручку на себя. Истребитель послушно задрал нос, начиная боевой разворот. Спустя несколько мгновений он уже несся в обратном направлении, навстречу тяжело карабкающемуся вверх старенькому "Ту".
9 августа, 08.13, Доцкое-2, военный аэродром
Офицер за диспетчерским пультом откинулся на спинку кресла и вскрикнул:
- Он что, сдурел? Он же атакует! "Шершень" атакует рейс 237!
- Не понял? - загремел в динамике бас полковника: - Повторите! Кого атакует "Шершень"?!
Торопясь, капитан выпалил в микрофон:
- "Шершень" атакует гражданский борт 237, следующий в Домодедово! Вышел на лобовую атаку! Товарищ полковник, сделайте что-нибудь, там же сто пятьдесят душ внутри!
- …, не успею! Мне до него еще минуты две-три! - беспомощно выругался комполка.
Оцепенев, капитан расширившимся глазами тупо наблюдал, как две точки на экране стремительно сближаются…
9 августа, 08.11, рейс 237
Рядом с нами и в самом деле оказался самолетик. К восторгу моего маленького кудрявого соседа, совсем близко летел истребитель, выкрашенный в камуфляж. Пилот уравнял скорость с нашим лайнером и приветливо махал рукой из кабины.
- Мама, мама, смотри, мне летчик помахал! - захлебывался от счастья малыш сзади.
По правой половине салона прокатилась волна оживления. Пассажиры, радуясь неожиданному развлечению, прильнули к иллюминаторам.
- Оба-на! Это же "Су тридцать седьмой"! - радостно завопил большой знаток отечественной авиации Петрович и по Кларочке полез к окну. Девушка издала сдавленный стон.
Я попытался ее спасти и вернуть Ваньку на место. Да где уж там! Удобно расположившись на Клариных коленках, Петрович тыкал пальцем в окно и на весь салон взахлеб давал пояснения:
- Во, глядите: многофункциональный истребитель "Су-37", по классификации НАТО - Flanker-F, на вооружении с девяносто девятого года, дальность полета четыре тысячи километров, потолок - восемнадцать тысяч метров, двигатели с управляемым вектором тяги, бое…
- Снимите его с меня! - просипела скомканная Кларочка.
Я уперся спиной в борт и что есть силы пихнул Петровича на место. Помогло. Оборвав лекцию на полуслове, приятель соскользнул по Клариным колготкам и с обиженным видом плюхнулся в свое кресло:
- Вы чего?!
- Ничего. Я лишь помог тебе не стать убийцей младых девиц! - пояснил я и кивнул на посиневшую Кларочку.
Она пыталась отдышаться и лишь метнула в Петровича убийственный взгляд.
- A-а… ну, извини. Просто не каждый день такое увидишь. Интересно, что ему тут нужно? - Ванька кивнул на окно.
Пилот в истребителе еще раз коротко махнул рукой, после чего боевая машина резко ускорилась и умчалась вперед. Небо в иллюминаторе опустело.
- Да кто ж его знает? - пожал я плечами. - Пролетал мимо, решил поздороваться.
Кларочка немного ожила и прижалась ко мне:
- Ты помнишь свое обещание насчет комнаты отдыха? - прошептала она.
- Конечно!
- Когда разрешат отстегнуть ремни, пойдем. Готовься.
- Давно готов! - шепотом отрапортовал я. И это было истинной правдой.
"Ту" продолжал набирать высоту.
- Мама, а куда самолетик улетел? Он вернется? - громко поинтересовался раскрашенный зеленкой карапуз.
- Конечно, вернется! Вот только полетает немножко и вернется! - успокоила его мать.
…Впереди раздался грохот и самолет затрясло. Петровича, не успевшего пристегнуться после своей вылазки, выбросило из кресла в проход. С невнятным криком он кубарем покатился вперед.
Невидимая рука швырнула меня на спинку переднего сиденья. С силой ударившись лбом о сложенный столик, я на несколько секунд потерял сознание, успев услышать истошный хоровой женский визг.
9 августа, 08.14, борт "Су-37"
Поймав в прицел кабину пилотов "Ту-154", Трунов на миг помедлил. Он все еще не был уверен, что избранный им способ уничтожения лайнера наиболее эффективный. Черт его знает, может, следовало бы не затевать эту лобовую атаку, а просто зайти с ходу в хвост, да измочалить двигатели и стабилизатор?
Но, с другой стороны, кто его знает, какой предел прочности заложен в "тушке"? Были бы ракеты - совсем другое дело. А так, с "пукалкой"…
Майор тряхнул головой, прогоняя сомнения. Нет, в данной ситуации самое надежное - расстрелять кабину вместе с пилотами и приборами управления. Можно будет обойтись несколькими снарядами, а остальные - приберечь для полковника, который наверняка уже где-то близко и жаждет драки. Что ж будет ему драка!
Но сначала - "Ту". Трунов еще раз взглянул на стремительно приближающуюся кабину лайнера, убедился, что она точно в прицеле, и нажал на гашетку. Протявкала короткая очередь.
Глава 5
9 августа, 08.14, рейс 237
Визг продолжался. К нему присоединились бессвязные мужские выкрики и надрывный детский плач. Но всю эту какофонию легко перекрывал жуткий вой ветра, гуляющего по салону.
С большим трудом оторвав гудящую голову от переднего кресла, я огляделся.
В салоне царил хаос. Из-за шторок, отгораживающих носовой отсек с пилотской кабиной, била тугая струя ледяного воздуха. Сами шторки отчаянно трепало внутри этого потока, но пока они каким-то чудом удерживались на сохранившихся хлипких колечках.
Из дверного проема с диким криком вылетела стюардесса и, увлекаемая ветром, покатилась по проходу куда-то в хвост. За ней таким же образом проследовала другая. Следом показался Петрович. С крайне недоуменным видом он растопырился в проходе, заякорившись руками и ногами на месте. Воздушный поток толкал его в спину, но Ванька, выгнувшись дугой, упорно держался.
По салону в хвост летело все, что не было закреплено. С переднего кресла сдуло сухонькую старушку и, как лист на ветру, понесло назад. Широкая юбка ее раздулась, увеличив парусность, и несчастная бабка натуральным образом летела, тщетно пытаясь уцепиться за что-нибудь. Промелькнув мимо, старушка с писком унеслась в хвост. Через пару мгновений оттуда раздались хруст и стон.
- Что случилось?! Мы падаем, да? - вцепившись в мою руку и стараясь перекричать дикий шум, спросила Кларочка.
Я посмотрел на нее. Девушка была бледна и испугана. Но при этом на удивление спокойна. Ее бровь была рассечена, и тонкая струйка крови на бледной коже смотрелась совершенно неправильно. Будто на черно-белую фотографию пролили томатный сок.
- Не знаю, маленькая! Но пока, кажется, не падаем… - неуверенно ответил я.
И в самом деле, несмотря на весь ужас, творящийся в салоне, самолет не падал. Более того, он продолжал набирать высоту!
Я принялся расстегивать ремень. Кларочка непонимающе посмотрела на меня. Наклонившись к ее уху, я объяснил:
- Надо посмотреть, что произошло! Кажется, у пилотов что-то взорвалось. Возможно, нужна помощь.
- Да, да, конечно… - девушка быстро закивала головой, но мою руку не отпустила. - Но почему ты? Пусть кто-то из экипажа…
Я осторожно освободился из ее пальчиков:
- Кларочка, половина экипажа улетела в хвост. Пилоты - в кабине, скорее всего им самим нужна помощь. Кроме того… - я запнулся.
- Что? - огромные серые глаза были полны слез.
- Жить чертовски хочется! - усмехнулся я, чмокнул Кларочку в нос, отстегнулся и осторожно стал выбираться в проход.
Жить и в самом деле хотелось. Посему сидеть пристегнутым к креслу и ждать, пока случившаяся катастрофа не завершится естественным образом где-нибудь в овраге под Нероградом, мне совершенно не хотелось.
Добравшись до прохода, я понял, что доползти до раскорячившегося в нескольких метрах впереди Петровича будет весьма и весьма затруднительно.
Ветер был не просто сильным. Он был страшен. Будто обрадовавшись появлению новой жертвы, ледяной воздушный поток с размаху ударил одновременно по всему телу, стремясь сплющить, раздавить, разорвать его. Цепляясь за поручни кресел, я стоял на четвереньках, уворачиваясь от многочисленных мелких и не очень предметов, норовящих попасть мне в голову. И собирался с силами (главным образом с силой духа), чтобы оторвать одну руку от опоры и сделать шаг вперед. Или как там это называется, когда передвигаешься по-тараканьи?
Неосторожно попытался вдохнуть. И тут же пожалел об этом: холодная струя ударила в нос и рот, распирая легкие. Я захлебывался воздухом! Закашлявшись, плотно сжал губы и максимально наклонил голову, подставляя беспощадному ветру затылок. Стало немного легче. По крайней мере появилась возможность дышать, не опасаясь лопнуть, как раздутый шарик.
Так и пополз. Медленно, сантиметр за сантиметром, я карабкался вперед, стараясь двигаться так, чтобы в каждый момент отрывать от опоры не более одной из четырех конечностей. Пару раз по мне протащило очередных неудачников, которые, забыв об осторожности, попытались поспорить с ветром. Оглянувшись, я обнаружил, что куча тел в хвосте салона значительно выросла.
Сколько прошло так времени, не знаю. Двигаясь по уже привычной системе (левая передняя - левая задняя, правая передняя - правая задняя), я уткнулся макушкой в что-то упругое.
- Палыч, ты куда ползешь? Там, впереди - полная …па! - голосом Петровича сообщило мне препятствие.
- Опустись! - крикнул я ему, по-прежнему низко наклоняя голову. Ветер с готовностью подхватил мой крик и уволок в хвост.
- Что?! - переспросил Ванька, ничего, разумеется, не услышав.