Петрович воинственно стукнул кулаком по столу:
- А чего тут думать? Пленных не брать!
- Предлагаешь закопать их в подвале? - невесело усмехнулся я.
- Зачем закапывать? Закапывать не надо… Сдать их милиции, и дело с концом. Они нас похитили? Похитили. Причем грубо и цинично, прямо с дежурства, нанеся непоправимый ущерб отечественному здравоохранению. Это ж страшно подумать, сколько мы жизней могли бы спасти за это время!
- А мы и так спасли. Три. Твою, мою и Кларочки, - постарался я его утешить.
- Во-во! Спасли. А если бы нет? Они бы нас без зазрения совести в расход пустили. Налицо состав преступления: похищение и покушение на убийство! Звони ноль два, пусть приезжают и забирают уродов тепленькими! - горячился Ванька.
Кларочка встала:
- Простите, доктора, но мне нужно пойти попудрить носик! - и грациозно удалилась.
Я посмотрел ей вслед и почувствовал себя скотиной: тут такие дела творятся, а я все об одном думаю… Впрочем, судя по умаслившимся глазкам Петровича, он думал о том же. Я пнул его под столом.
- Не отвлекайтесь, коллега!
- Легко сказать! - пробурчал он и с видимой неохотой оторвал взгляд от удаляющегося Кларочкиного силуэта.
- В милицию, конечно, бандитов сдать можно. Но что мы скажем органам, когда нас спросят о вероятных мотивах нападения и похищения?
- А мы и не обязаны ничего говорить по этому поводу! Откуда нам знать, что этим гоблинам взбрело в голову? Может, они маньяки, которых возбуждают исключительно связанные реаниматологи? Или еще проще: у парней случилась ломка и они в отчаянии сперли из больницы реанимационную бригаду, надеясь найти у нее наркотики! Или просто обкурились травы и решили покуражиться? Да мало ли! Одно понятно: истинную причину их нападения лучше доблестной милиции не рассказывать. Не поймут-с!
- Уж это точно: решат еще, что это мы травы обкурились… или просто свихнулись хором. Знаешь, а ведь ты, пожалуй, прав: сдать их милиции, и баста! По крайней мере, до отъезда они нас беспокоить не будут.
- ЭТИ не будут, - кивнул Петрович. - Но есть, наверное, другие. Как минимум один. Это его мы ждем?
- Его. Да и кроме него есть еще Охотники. Не знаю, сколько их в Нерограде, но подозреваю, что немало. Вот это меня и тревожит больше всего: самый опасный враг, как известно, - тот, которого ты не знаешь. - Я передернул плечами. - Представляешь, Ванька, любой из нашего окружения может оказаться Охотником! Любой!
- Не паникуй, Палыч! Прорвемся.
- Да я и не паникую. Просто пытаюсь сообразить, как нам дожить до отъезда и не потерять души.
Вернулась Кларочка. Она посмотрела на наши скисшие лица и поинтересовалась:
- Умер кто-то? Или просто несварение желудков случилось?
"Шеф" гнал машину по ночному лесу, обдумывая недавний телефонный разговор с одним из своих подопечных. Как же его зовут-то? Алексеем, кажется? Впрочем, неважно. Важно другое: если толстяк действительно говорил с покойным греком один на один, могут и в самом деле всплыть новые детали, доселе неизвестные ни Светину, ни кому бы то ни было. Вопрос только, был ли такой разговор? Петрович вполне мог и соврать, благо, причин для такого вранья более чем достаточно: от банального затягивания времени в надежде на подвернувшуюся возможность побега до попытки выманить на себя его самого, шефа Охотников…
От внезапной догадки он непроизвольно надавил на газ. Машина послушно скакнула вперед, чуть не слетев на повороте с дороги. Охотник чертыхнулся и аккуратно остановил машину на обочине, продолжая мысленно анализировать свои опасения.
И в самом деле, если хотя бы на пару минут предположить невозможное: Светин каким-то образом освободился сам и освободил друзей, то дальнейшие действия любезного Пал Палыча представляются вполне логичными. Естественно, он во что бы то ни стало захочет продолжить их давешнюю беседу в подвале, но уже в другом качестве. А потом… а что, собственно, потом? Эти людишки слишком обременены своими идиотскими, ими же придуманными моральными принципами, не позволяющими им никаких радикальных поступков. Будь он сам на месте Светина сотоварищи, он бы, не особо терзаясь, пристрелил обидчиков, и дело с концом. Разумеется, предварительно вытащив из них всю необходимую информацию максимально болезненным способом.
"Шеф" усмехнулся и потряс головой, отгоняя глупые мысли. Чушь собачья, освободиться Светин никак не мог. Скорее всего, его душой уже овладел Хозяин и теперь милейший доктор пополнил своей персоной ряды Охотников. Дело за малым: забрать у него печать и отправиться на Крит. Наверняка тамошние коллеги уже откопали карту.
Размышления Охотника прервало чириканье мобильника. "Шеф" посмотрел на высветившийся номер и удивленно поднял брови. Быстро поднес трубку к уху:
- Что случилось?
Выслушав щебечущую трубку, Охотник раздраженно буркнул:
- Понял, спасибо. Ничего не предпринимайте. До связи!
И дал отбой. Откинувшись на спинку сиденья, "шеф" прикрыл глаза и с чувством выругался. Итак, его худшие подозрения оправдались: Пал Палыч каким-то чудом освободился сам и вызволил друзей. Незадачливые Охотники (Леха с Серым, так их зовут, кажется?) связаны и заперты. Светин с Петровичем устроили в доме засаду и ждут его появления! Кларочка утверждает, что после поимки всех троих Палыч намерен сдать их в милицию. Благо поводов хоть отбавляй.
Охотник посмотрел на часы. До рассвета оставалось меньше часа. Увы, приходится признать, что этой ночью свидание Светина с Хозяином уже не состоится. Физически невозможно за оставшиеся минуты собрать свежий отряд Охотников, штурмовать дом и вновь усадить Пал Палыча перед зеркалом. Что ж, проигранное сражение еще не означает проигранной войны… Он тронул машину с места, развернулся и неторопливо покатил в сторону города. Ткнул пальцем в кнопку приемника и невольно расхохотался: уж очень кстати пропела "Агата Кристи":
…Ночью по лесу идет Сатана
И собирает свежие души..
Глава 16
21 июля, 06.30,
о. Крит, Агия Пелагия
Алекс, укутанный в казенное полосатое одеяло, крепко спал на узеньком диванчике. Тина с легкой завистью покосилась на него. У нее самой отчаянно слипались глаза, но заснуть на неудобном стуле не было никакой возможности, сиденье, казалось, было специально разработано для того, чтобы причинить максимум терзаний. Хотя… кто знает, может, так и было на самом деле; наверняка на этом месте обычно сидят допрашиваемые преступники, и неудобный стул вполне может быть дополнительным средством воздействия на них. Тина усмехнулась, представив себе ерзающего на этом месте здоровенного детину с татуировками и зверским выражением лица.
- Простите, госпожа Антониди… - Сидящий перед ней лейтенант полиции наверняка догадался, о чем она думает.
- Тина. Просто Тина.
- Простите, Тина, стулья у нас в управлении крайне неудобные. Но других, увы, нет.
- Я понимаю. К счастью, мне недолго предстоит терзать свои ягодицы. Не так ли?
Лейтенант слегка покраснел. Тина с любопытством взглянула на него: вроде бы не мальчик уже, ее ровесник (если не старше!), а поди ж ты - зарделся, как девица на первом свидании…
- Совершенно верно, госпожа… простите, Тина. Мы уже почти закончили. Наши люди на катере обследовали район "чертовых зубов", обнаружили там останки разбитого судна и - никого живого. Скорее всего, ваш преследователь…
- Мессанж. Люк Мессанж.
- Да, Мессанж. Вероятно, он погиб. Как вы говорите, его выбросило из катера на приличной скорости. Он мог разбиться о камни и утонуть. Или просто утонуть: море неспокойное, а до берега далеко.
- Вы уверены, что он мертв? - покачала головой Тина.
- Я не могу быть уверен в этом до тех пор, пока не увижу тело. Пока я лишь предполагаю.
Тина глубоко вздохнула.
- Вот и я не уверена. Вы знаете, офицер…
- Андре. Просто Андре, - улыбнулся лейтенант.
- Знаете, Андре, я чувствую себя чудовищем. Я хочу, очень хочу, просто жажду, чтобы этот человек оказался мертв. Это ужасно, верно?
"Просто Андре" покачал головой:
- Вовсе нет, учитывая все то, что вы пережили. Было бы странно, если бы вы желали ему здравствовать.
- И все равно… я ведь не просто ХОТЕЛА его смерти, я пыталась его убить. Даже ранила. А того, второго, убила. Вам доводилось убивать, Андре? Скажите, я должна чувствовать хоть какое-то раскаяние? Это же грех, как ни крути. А у меня - никаких угрызений! Я даже жалею, что не добила Мессанжа. Это - нормально?
Лейтенант пожал плечами.
- Вы защищали себя и ребенка. В такой ситуации все средства хороши. И, знаете, я не силен в вопросах религии, но мне отчего-то кажется, что Господь уже простил вас, даже если это убийство и было грехом. В последнем, кстати, я сильно сомневаюсь.
Тина поежилась. Андре встал и, достав из шкафа еще одно полосатое одеяло, заботливо укутал им женщину.
- Спасибо, - она благодарно вскинула на него глаза. - Что-то меня знобит.
- Неудивительно: вы промокли, напереживались и устали. Кроме того, у нас чертовски хорошие кондиционеры. И отключить их нет никакой возможности, потому что техник придет на службу только к девяти.
Тина улыбнулась:
- Поэтому вы держите у себя в шкафу кипу одеял?
- И поэтому тоже. Но главным образом потому, что мне частенько приходится ночевать здесь. Самый разгар туристского сезона, а вместе с туристами округу наводняют преступники всех мастей, от мелких хулиганов до наемных убийц. А мы разгребаем.
- Тяжело.
- Тяжело, - согласился лейтенант, - но скоро полегчает. Еще два месяца - и начнется блаженная спокойная жизнь. До мая.