* * *
Но блаженствовал Дмитрий Дрмидонтович недолго. Он с удивлением заметил, что голуби, вопреки расхожему мнению, далеко не тупы. Они достаточно быстро сориентировались в новых условиях и прекратили столоваться у Софьи Кузьминичны. Так что скоро Малахитов снова голодал.
* * *
Двадцать восьмое декабря. Среда.
Голуби кончились. Придется есть соседей. Но как преодолеть себя?
* * *
Надо сказать, что боролся с собой Дмитрий Дормидонтович не долго. Ведь соседи бывают не только по квартире, но и по этажу, и по лестничной клетке. Вокруг проживает немало малознакомых людей, с которыми не связаны никакие воспоминания детства и дружеские чувства. А при этом еще и из дома выходить не надо. Выследил, подкараулил и вперед! Раздолье для вампира! Малахитов выбрал для начала студентика из семьдесят шестой квартиры, невысокого тощего очкарика, абсолютно безобидного с виду. Дмитрий Дормидонтович выждал подходящий момент, когда, по его прикидкам, кроме студента в квартире никого больше быть не должно, и пошел на охоту. План был прост: Малахитов звонит в дверь, очкарик открывает, Малахитов бросается прямо с порога, не давая студенту опомниться. Сперва все пошло, как задумывалось. На лестнице было пустынно, Дмитрий Дормидонтович залепил пластилином глазок двери напротив и позвонил. Студент открыл, даже не спрашивая "Кто там". Малахитов бросился, но вдруг какая-то невидимая и в то же время плотная стена отбросила его назад. Вот ведь как! По всей видимости, вампиру, чтобы войти в дом, нужно приглашение. Теперь понятно, почему так настойчиво просился войти синемордый.
- Это… Как его… Здравствуйте, - нашелся Малахитов.
- Тебе чего, дядя? - парень явно не страдал избытком воспитания.
- А, типа, того… Войти можно?
- А зачем?
"Чтобы съесть тебя, дитя мое!" - чуть не брякнул Дмитрий Дормидонтович, но вовремя спохватился.
- У меня с потолка течет. Хочу ваши трубы проверить.
- А, это сколько угодно.
Парень сделал приглашающий жест. Но стена по-прежнему не пускала.
- А войти можно?
- Да, входи, дядя. Чего манерный-то такой?
Малахитов почувствовал, что стена тотчас исчезла. Он воровато оглянулся, быстренько вошел, закрыл за собой дверь, и, сделав ловкую подсечку, повалил студента на пол. Рванул за ворот и прямо задрожал в предвкушении, увидев перед собой заманчиво близкую, быструю сиреневую жилку. Но парень вдруг вывернулся, словно маслом намазанный. Дмитрий Дормидонтович даже понять ничего не успел, как оказался крепко прижатым к полу, только охнул по-старчески.
- Ах ты, извращенец! - возмущенно прошипел студент, наваливаясь сверху и пребольно заламывая Малахитову руку. - Песок уже с тебя сыплется, а туда же! Совсем страх потеряли, проклятые педики.
- Ой, отпусти, изверг! - взвыл от боли и досады Малахитов. - Руку сломаешь…
- Ничего, переживешь. Будешь знать, как нормальных пацанов домогаться.
- Не домогался я. Больно надо!
- А чего целоваться полез?
- Не целоваться. Укусить хотел. Ну, все, пусти уже! Чего вцепился, как клещ!
- Зачем укусить? - удивился студент.
- Не скажу, - заупрямился Малахитов. - Отпусти сперва.
- Нашел дурака! Я тебя отпущу, а ты опять на меня бросишься. Так что придется тебе так разговаривать. И давай не тяни, пока я тебе руки совсем не оторвал, - мучитель дернул малахитовкое запястье вверх так, что Дмитрий Дормидонтович снова взвыл.
- Ой, мамочка! Пусти! Пусти, я все скажу. Вампир я. Вампир. Жрать хотел, потому на тебя и кинулся. Ну, все. Отпускай уже.
На его признание реакция у студента была бурная и неадекватная. Он рывком поставил Малахитова на ноги и, крепко ухватив за шиворот, поволок в глубь квартиры поближе к свету.
- Вампир, значит? Круто! А почему в зеркале отражаешься? Не должен, вроде. И глаза в темноте не светятся. Странно, - бормотал он. - Конечности теплые, значит ты не мертвяк. Зрачки? Зрачки слегка расширенные. Ну, это у кого не бывает…
Парень втащил Дмитрия Дормидотовича в заваленную книгами комнатушку и продолжил осмотр.
- Хм. Ногти в норме. А ну, покажи зубы! А клыки где? Не порядок. Ну-ка, сними майку. Ага. Состояние тела соответственно возрасту. Мышцы старческие, дряблые. А гениталии как? - и дернул вниз малахитовские треники.
Тут Малахитов подхватил штаны и возмутился:
- Ты что это себе позволяешь, сопляк? По какому праву?! Кто, в конце концов из нас извращенец? Ты или я?
- Все! Все, дядя! Спокойно. Не буянь. Не хочешь осмотра - не надо. Но сам прикинь, часто что ли вампиры встречаются. Интересно же, чем они от простых людей отличаются. Тебе разве не интересно было бы?
- Ничего интересного не нахожу, - буркнул Малахитов, натягивая майку. - Ничем не отличаются.
- Ну, да! А как же зеркала?
- Как, как! Сам видишь, что никак.
- А клыки?
- Чушь! Голливудские побасенки.
- А серебряные кресты и святая вода?
- Туфта клириканская.
- Осиновые колья?
- Не пробовал.
- А чеснок?
- Вот чеснок не переношу. Тошнит от него очень. Ну, ладно, сынок. Ты меня извини за вторжение. Пойду я. Домой мне надо.
- Куда? - загородил выход парень. - Э, нет, уважаемый, так не годится. Ты сам ко мне вломился, покусать хотел, так что теперь стой спокойно, или я вызываю милицию. Давай-ка, присаживайся на стульчик и рассказывай все по прядку.
Дмитрий Дормидонтович повиновался. И не потому, что испугался угрозы. Подумаешь, милиция! Нет, он давно испытывал острую потребность облегчить душу. А парень оказался на удивление внимательным слушателем, отнесся ко всему без скептических ухмылок. Перебил всего пару раз, расспросив подробно о синемордом, и заинтересовался дневником.
- Дневник принеси мне, дальше его я вести буду. А ты молодец, папаша. Не паникер и не сволочь, - подвел итог студент. - И тебе крупно повезло, что ко мне попал. Я тебя не сдам и помочь попробую. Есть кое-какие соображения. Твое участие, конечно, потребуется. И сразу предупреждаю, процесс будет долгим, утомительным и затратным. Ну, и, сам понимаешь, никаких гарантий дать не могу. Ах, да. Будем знакомы. Василий Клоков. По поводу фамилии шутить не советую. Да! Погоди минутку.
Василий выскочил за дверь и вернулся, держа в руке пластиковую баночку с зеленой этикеткой. Вытряхнул на ладонь одну бурую пилюлю, похожую на кусочек обточенного гранита.
- На вот, закинься. Это гербалайф. Растительная жизнь, по-русски говоря. Моя матушка на нем уже полгода торчит. Говорит, что кроме этих пилюлек можно больше ничего не есть. Значит, это то, что нужно измученному вампирскому организму. Слушай, а летать тоже не можешь?
- Тьфу! Дурак ты, студент! Тут бы ноги с голода не протянуть, а ты - летать…