От её толчка хозяин квартирки невольно шагнул с прохода в глубину мизерного, совсем символического коридорчика и недоуменно заморгал, захлопал глазами, кажется, начиная признавать, кто пожаловал к нему в гости.
– Это… значит… здравствуй… – смущенно пролепетал обалдевший Нулик, прижимаясь к стене и стараясь будто бы съежиться, стать меньше и незаметно уползти куда-нибудь под плинтус. – Но тебя… это… тебя же… того… похоронили, значит, почти… э-э-э… два года назад…
– Ну, и что? – пожала обнаженными плечами Зоя, бесцеремонно входя в квартирку и оглядываясь на последовавшего за ней напарника. – Сейчас уже полночь, самое время покойникам подниматься из могил. Кстати, можешь познакомиться, это мой неожиданно объявившийся братишка…
– А он что – тоже?.. из ваших? – сообразив, что заползти под плинтус не удастся, чуть распрямился все еще ошарашенный, пребывая в смятенных чувствах, Нулик.
– Из каких-таких – наших? – не сообразила сразу девушка, но через секунду расхохоталась негромко, но с чувством. – Ты вправду стал таким дурным, Нулик? Чего-то я не помню, чтобы ты верил в загробную жизнь, в привидений, в восставших из могил мертвецов…
– Как же тут не поверить? – начал постепенно приходить в себя рыжий хозяин дома. – Разве можно не поверить, если к тебе в гости после полуночи покойники приходят, а ты перед этим не пил ничего особо крепкого, не курил всякой дряни, не жрал "колеса" и не кололся…
– Ну, раз не пил, значит, теперь обязательно надо выпить, – деловито сказал Симон, протискиваясь следом за напарницей в прихожую квартирки и аккуратно прикрывая за собой дверь.
– Да у меня это… только… – замялся вновь Нулик, пропуская гостей впереди себя на кухню, куда чуть ли не по-хозяйски сразу же устремилась Зоя.
Вряд ли девушка так хорошо помнила расположение помещений именно в квартире у рыжего мальчишки, но уж в типовых домах-пятиэтажках бывала неоднократно и прекрасно знала, где здесь кухня, где туалет или ванная – а чаще всего, и то и другое сразу – а где расположена единственная комната, совмещающая в себе при необходимости функции и гостиной, и спальни, и рабочего кабинета.
Сделав вид, будто он случайно заглянул в дверной проем, Симон увидел, как над узким диванчиком меланхолично, с размеренностью четко отлаженного механизма, вздымается и опускается чья-то бледная, синеватая в свете монитора, голая задница. На стук, открывшуюся дверь и разговоры в прихожей хозяин анемичных ягодиц, казалось, не обратил ни малейшего внимания.
Зоя уже прошла в темную кухню – всего-то три девичьих шажка от поворота, а Симон, слегка придержав хозяина квартиры, ошалевшего от визита, как бы, воскресшей покойницы и неожиданных в ночи черных, непроницаемых очков её спутника, спросил, легонько кивнув на эротическую сцену:
– Это кто?
– Паша девчонку привел, – пояснил с облегчением, потому что это было легко объяснимо, Нулик. – Они выпили капитально. Он её теперь всю ночь вот так драть будет, а она, кажется, уже спит, но ему все равно, пока не кончит – не успокоится. А кончить от выпитого не сможет долго, я Пашу знаю…
– А ты что же с ними не пил? – поинтересовалась из кухни, с трех шагов – такой уж миниатюрной была квартира – Зоя. – И кстати, где у тебя тут спички?..
– Да я тут кое над чем работал в это время, прерываться-то не умею, – будто оправдываясь, сказал хозяин квартиры. – А спички… я сейчас…
Буквально "ласточкой", руками и головой вперед, он рванулся в темноту маленькой, тесной кухоньки и тут же отозвался где-то совсем рядом звоном металлических то ли кастрюль, то ли сковородок.
– Кто ж работает по ночам? – нарочито удивился Симон, просто поддерживая разговор. – Ночью отдыхать надо, ну, или спать, по крайней мере.
– Он работает, когда в голову что-нибудь взбредет, – со смешком прокомментировала из темноты Зоя. – Вроде как, гением-одиночкой притворяется, чтоб на службу с девяти до шести не ходить, вот. До сих пор, правда, заработал только себе на новую технику, да и то, думаю, не столько заработал, сколько выклянчил у заказчиков…
– Да не нужны мне эти ваши "мерседесы" и квартиры в десяток комнат в центре города, – озарил помещение кухни вспышкой спички Нулик. – Мне и здесь хорошо…
Он беспомощно огляделся по сторонам, что-то разыскивая, но девушка уже подставила под огонь легко ею найденный вполне приличный огарок свечи, пристроенный в маленькое кофейное блюдце вместо подсвечника.
В беспокойном, слабеньком освещении, в мечущихся громоздких тенях Симон оглядел убогую, почти нищую обстановку кухоньки, плотно занавешенное солдатским одеялом окно, расшатанный, грязный столик, трио разномастных колченогих табуреток, всю в подтеках и маслянистых пятнах газовую плиту и огромный, совершенно не к месту здесь оказавшийся, роскошный холодильник "Розен Лев", завезенный из далекой финской провинции.
– Вместо "мерседесов" и квартир завел бы себе подружку постоянную, – упрекнула хозяина Зоя, усаживаясь на одну из табуреток и едва не сверзившись на пол из-за хромоногости мебели. – Перепихнуться-то с тобой разок-другой забавно, я помню, но кто-то же должен и порядок в доме наводить, раз сам не умеешь…
– Мешать будет, – моментально отозвался Нулик уже откуда-то из недр холодильника, и Симон в этот момент сообразил, что разговор о постоянной подружке или жене для хозяина дома является своеобразным паролем. – Она тут, дома, постоянно толочься будет, стирать, готовить, прибираться… знаю я, пробовал разок. При ней не поработаешь, как нравится, да и девчонку не приведешь, а если кто другой приведет, то и не попользуешься…
– Я бы тебе запрещать не стала, – ухмыльнулась Зоя, но тут же поправила сама себя. – Одна беда – ни стирать, ни готовить не умела никогда… да и к наведению порядка в доме душа не лежит.
– Слушай-ка, но я, в самом деле, не верю, что это ты и – живая, – скороговоркой выпалил рыжий гений-одиночка, расставляя на столе стаканы, фужер, пару банок каких-то рыбных консервов, копченую колбасу в твердой, пергаментной бумаге, бутылку водки с замызганной, плохо приклеенной этикеткой.
– А ты пощупай и убедись…
Девушка бесцеремонно схватила Нулика за руку и прижала к своей груди. Даже через жесткую, плотную вязку бесформенного свитера рыжий паренек ощутил под своей ладонью живой, упругий маленький холмик, под которым… нет, сердцебиения он не почувствовал, и это разволновало его – но не сказать, что возбудило физиологически – еще сильнее, чем в первые минуты нежданной встречи.
Вырвавшись, Нулик резко сорвал с бутылочного горлышка пробку и, никого не спрашивая, набухал себе полстакана водки, не забыв и про гостей: Симону достался второй стакан, а вот Зое – натурального хрусталя, красивый фужер, пить из которого водку было верхом цинизма.
Принюхавшись к содержимому своего бокала, девушка подозрительно скосила глаза на хозяина:
– Ты нас, случайно, не хочешь ацетоном травануть? Не получится, предупреждаю, покойники не умирают, а против нечистой силы только святая вода действует…
И в самом деле, из откупоренной бутылки сильно не пахло даже – воняло ацетоном, правда, Нулик не воспринял всерьез слова Зои об отравлении:
– Считай, твой черный юмор я оценил, но сейчас в городе только такую и можно достать, – махнул он рукой, резко влил в себя водку, сморщился, загримасничал, глотнул, закашлялся, заперхал, но все-таки справился с собой и закончил уже севшим, слабеньким голоском: – Как особое положение ввели, так и "сухой закон" в качестве бесплатного приложения. Вроде бы, так положено. Ну, и пропало всё приличное с прилавков. Но ничего – народ пьет, никто еще не помер…
Девушка выпила охаянную водку одним глотком – о, женщины! – и даже не поморщилась, лишь выдохнула резко, пытаясь изгнать изо рта дурное послевкусие. Скосила глаза на Симона, тот пил отвратительный напиток маленькими глотками, будто смаковал коньяк пятидесятилетней выдержки, и спокойствие его непостижимым образом подсказало Зое, что пора бы уж договориться с хозяином дома о ночлеге.
– Слышь, Нулик, мы к тебе впишемся? – спросила девушка, с трудом прожевывая твердый, как деревяшка, кусок неровно отрезанной колбасы.
– А-а-а… э-э-э… – обмахивая ладонью рот, только и ответил на это рыжий, все еще толком не отошедший от вкуса проглоченного спиртного.
– Не, ты не подумай, – поспешила успокоить его Зоя. – Только на ночь сегодняшнюю. Понимаешь, устали уже вусмерть, неохота сейчас по городу бродить, гостиницу разыскивать, а у тебя привычно, ничего, кажись, не изменилось…
– Я вас на надувной матрас положу, – сообразил Нулик, откровенно обрадованный, что незваные и такие необычные гости не задержатся надолго.
Впрочем, он уже привык, что в квартирке, за его спиной, постоянно толкутся какие-то люди: знакомые, друзья, знакомые знакомых и друзья друзей. Это не мешало непризнанному гению программирования доводить до ума свои компьютерные разработки, но только в том случае, если гости тихо-смирно, чинно-благородно выпивали, закусывали, занимались своими делами, пусть даже и сексом. Но вот, вспомнил хозяин дома, Зоя была как раз не из таких, у кого все получается тихо-смирно, чинно-благородно; чаще всего, вместе с этой шелапутной девицей в дом приходили крики, ругань, внезапные, из чего возникающие, скандалы, да еще и непременное желание гостей привлечь к своим буйным развлечениям хозяина. Правда, справедливости ради, надо бы заметить, что с Зоей рыжий парнишка близко пересекался в предыдущей её жизни всего раз пять-шесть за пару-тройку лет шапочного знакомства.