Кей особенно заинтересовал Ахилла, и он обрадовался, когда тот, не ожидая приглашения Приама, последовал за ними на террасу и бесцеремонно уселся в одно из резных ореховых кресел. Между ним и Гектором тут же разгорелся спор, можно ли троянскому герою самому показать своему гостю дворец, а потом проехать с ним в колеснице по улицам Трои.
Когда царский лекарь неожиданно обратился к нему за поддержкой, ошарашив вопросом: "Я прав, Ахилл?", базилевс растерялся:
- Но… я же не лекарь, как ты, уважаемый Кей! - воскликнул он. - И как я могу судить о том, в чем ничего не понимаю?
- О! Это уже неоправданная скромность! - вскричал перс, хлопая в ладоши, как часто делал в порыве восторга или удивления, - Это ты–то не лекарь, богоравный? Да я бы в жизни не излечил такую рану! В жизни бы не излечил… Да–да, знаю, знаю: ты скажешь: это было не твое искусство, а действие волшебного снадобья. Но и его надо уметь применять, это первое. А второе - разве только этим ты спас Гектора? Все приемы лечения, пища, питье, которые ты ему давал, повязки, растирания, - все это проявление высокого искусства, и я горд тем, что общаюсь с тобой, учеником великого Хирона, о котором я слышал столько рассказов и преданий. Кстати, об этом снадобье мне тоже доводилось слышать - о нем ходят легенды. Скажи: у тебя не осталось ни капельки этого эликсира?
Ахилл с сожалением покачал головой:
- Увы! Я даже бутылку ополоснул, растворяя последние капли зелья, чтобы Гектор и их выпил. Я боялся, что не хватит. Гектору было еще очень плохо, и я…
- Это я тоже знаю! - тут глаза Кея вспыхнули, и лицо сразу стало другим - уже не насмешливым и не надменным. - Пожалуй, ты сам удивительнее этого снадобья, удивительнее своего учителя Хирона, удивительнее нас всех! Да не смотри на меня с таким гневом - можешь обижаться, я не боюсь твоего гнева. Именно тебя мне хотелось бы изучить - больше, чем всякие там зелья и рецепты, только вот изучать души я не умею… Это же нужно, чтобы в одном человеке соединилось одновременно столько дикости и дряни и столько совершенного, кристаллического неприятия зла! Между прочим, твои достоинства ведь одновременно и недостатки: они должны страшно мешать тебе и в конце концов могут тебя погубить.
- Не каркай, умнейший! - вмешался Гектор. - Раньше тебя погубит твой невыносимый язык.
- Пока я штопаю ваши раны, вправляю вывалившиеся кишки, заделываю проломленные черепа, сращиваю сломанные кости, - меня вряд ли что погубит! - усмехнулся лекарь. - Да, да, да, слышал, слышал - вы заключаете мир! Свято верю, что это случится, и великий Ахурамазда будет на вашей стороне. Ну и что: через пару–другую лет вы обязательно затеете новую драку с кем–то еще… Надеюсь, не на двенадцать с лишним лет! Так или иначе, я здесь живу двадцать лет и без работы не сидел долго. Но вся наша болтовня началась с того, что я спросил великого Ахилла, можно ли, по его мнению, великому Гектору ехать с ним в колеснице по всему городу… Наш Гектор, прошу заметить, едва–едва встал на ноги!
- Гектор, а может быть, и правда, не надо? - спросил Ахилл.
- Я сам решаю! - уже почти резко ответил тот.
И, повернувшись к Кею, произнес по–персидски:
- Я позвал его в Трою, я ручался ему за своих соотечественников, и пока он здесь, я буду рядом с ним.
- Но ты уверял, что от троянцев мне нечего ждать дурного! - возразил Ахилл. - И разве не может сопровождать меня кто–то еще из царской семьи?
- О! - ахнул Кей. - Ты еще и знаешь персидский!
- Нет, - Ахилл смутился. - Не знаю. Просто пока еще понимаю что–то… Хирон учил меня персидскому языку, говоря, что это один из древнейших языков Ойкумены, и его знание может в будущем помочь мне, если я вздумаю изучать древние науки или поэзию.
- Хм! - лекарь был польщен, но сумел скрыть это. - Жаль, что мне вряд ли доведется увидеть Хирона…
- Как бы то ни было, - вновь вмешался Гектор, - я сам поеду с Ахиллом, и никто меня не остановит. По дворцу пускай с ним пройдется кто–то другой, я готов это время отдыхать. Но в город мы поедем вместе.
- Прекрасно! - вскричал лекарь. - Последствия будут, по крайней мере, не на моей совести. Я сделал все, что мог. Тогда сейчас же отправляйся в постель, шлемоблещущий, сейчас же!
- Хватит приказывать мне! - взревел, не выдержав, Гектор. - Ты что, за сорок без малого дней позабыл, кто я?!
- Да этого я и за сорок лет не забуду… - пожал плечами Кей. - Но и ты не забудь, что я - царский лекарь, и царь не простит мне, если я допущу, чтобы тебе стало хуже.
- Хватит вам! - вмешался Приам, подходя к ним с кистью винограда в одной руке и большим сердоликовым кубком в другой. - Гектор, надеюсь, что я пока еще смею тебе приказывать… Ступай отдыхать, если хочешь ехать с Ахиллом. Найдется, кому проводить по дворцу нашего великого гостя. Я сам готов сопровождать его.
- Тебе это будет, пожалуй, нелегко, - заметила, подходя к ним, Гекуба. - Ты не спал ночь, муж мой, и перед этим были тяжелые дни и трудные испытания. Если позволишь, я покажу Ахиллу наш дворец.
- И я, если можно, - вмешался сидевший неподалеку в одном из кресел Полит, второй (из уцелевших) сын Приама и Гекубы. - Я, кажется, знаю историю дворца лучше всех его обитателей - не зря столько о нем читал.
Политу сравнялось двадцать четыре года. Он был великолепно сложен, как все без исключения Приамиды, но больше, чем на голову, ниже Гектора и на полголовы ниже Деифоба и Париса. Как и Гектор, Полит знал пять или шесть языков, изучал историю и помнил наизусть уйму стихов, которые всегда умел к месту прочесть. При этом он был отважным воином. Но год назад, после тяжелой раны, Полит стал прихрамывать, и сражаться ему теперь было трудно.
- Решено! - отозвался Приам на предложение жены и сына. - Идите и покажите нашему гостю дворец. Иди и ты, Кей, я думаю, твою аптеку, кроме тебя, никто не покажет, как надо.
- Да я туда никого и не пущу, иначе как со мною! - воскликнул лекарь. - Как велишь, царь. Тем более что мне только в удовольствие лишнее время пообщаться с Ахиллом.
Глава 4
- …А это - самая древняя часть здания. Ей более семисот лет, и зал, в который мы вошли, за все это время ни разу не перестраивали и не изменяли в нем ничего. Прежде всего потому, что это невозможно. Он называется "зал титанов".
- Ничего себе! - только и произнес Ахилл, оглядываясь по сторонам. - Да, здесь только титанам и жить…
Действительно, зал, в котором они оказались, мог поразить кого угодно. И не только своими размерами - он был раза в три больше главного зала дворца, где они обедали. Но после светлых, побеленных и расписанных нежными красками коридоров и террас, залов и комнат, драпированных драгоценными восточными тканями либо украшенных вазами и статуями дивной совершенной работы, после лестниц, отделанных мрамором и бронзой, со светильниками, отлитыми в виде человеческих фигур или красивых растений, после внутренних дворов и двориков с водоемами, спрятанными под сенью жасмина и олеандров, с плавающими в них белыми и розовыми водяными лилиями, после уютных покоев с резной мебелью, покрытой дорогими и изящными инкрустациями, после обилия ароматных цветов, оживляющих все это великолепие, - после всего этого "зал титанов" потрясал своей незыблемой строгостью, геометрической простотой и холодной, почти угрюмой торжественностью.
Это было вытянутое прямоугольное помещение, длиной локтей в сто двадцать, в два раза меньшей ширины и высотою около сорока локтей. Все - стены, пол, свод - было сделано из громадных плит светло–серого камня, очевидно, известняка. Плиты были размером восемь на четыре локтя каждая и, судя по выступающим в углах ризалитам, толщиною в два локтя… Свод, а точнее, ровный плоский потолок, пересекали восемь рядов каменных балок, которые опирались на два ряда прямоугольных колонн из того же камня. В каждом ряду их было по двадцать. Окна шли вдоль одной из стен, но их было мало для такого огромного помещения - всего шесть, и в зале царил загадочный полусумрак. Идеально отполированный камень тускло блестел и гулко отражал шаги.
В "зале титанов" не было почти никаких украшений, только высокие бронзовые светильники в виде широких чаш, поставленных на круглые столбики, да две бронзовые статуи в начале зала и в конце. Они изображали Крона - отца Зевса, царя богов, и его жену титаниду Рею.
- Невероятно! - прошептал Ахилл, запрокидывая голову и разглядывая потолок. - Да ведь такую плиту не поднимут и пятьдесят человек! Как их туда взгромоздили? И чем они скреплены?
- Их поднимали и укладывали с помощью особых механизмов, - пояснил Полит. - Секрет этих механизмов сейчас утрачен, хотя подъемники для меньших тяжестей сооружают и наши архитекторы. А вот особо прочный скрепляющий состав делают и теперь - в обычную смесь песка, глины и воды добавляется древесный клей и яичные желтки.
- И вся чудовищная масса потолка удерживается на этих сорока колоннах? Вид у них могучий, и все же…
Ахилл стукнул кулаком по одной из прямоугольных колонн и снова глянул вверх.
- Ой, не делай этого! - воскликнул Полит. - У тебя, пожалуй, хватит силы ее свалить, и тогда…