Конечно, здесь на воздух могли оказать воздействие ароматные травы, смятые ступнями прохожих. Эти травы ежедневно разбрасывали по улицам в честь пребывания императора. Их запах перекрывал вонь гниющих отбросов, которые во множестве скапливались на улицах города.
- И мух здесь нет, - заметил великан, и добавил: - От той женщины не пахло.
- Да, - кивнул его спутник.
- Все было бы по-другому, - рассуждал великан, - если бы она голой стояла по колени в навозе, со связанными узлом волосами; если бы под угрозой хлыста ей пришлось чистить конюшни.
- Несомненно, - ответил его спутник.
- Но ее можно было бы чисто вымыть и надушить, - размышлял великан.
- Конечно.
- Думаю, скоро она запросила бы работы в хижине, а не в конюшне.
- Да! Да, - подтвердил его спутник.
Великан оглянулся.
- Больше они нас не потревожат, - объяснил спутник. - Приближается время дневной раздачи бесплатного хлеба.
- Я хочу видеть ее, но она уже ушла.
- Забудь о ней.
- Она хорошо сложена, - заметил великан, и его спутник кивнул.
Иногда великан выбирал рабынь, чтобы получить от них здоровое потомство.
На площади журчали фонтаны, повсюду стояли статуи древних почитаемых богов, покровителей Империи.
- Господин! - позвал начальник стражи.
- Идите вперед, - приказал спутник великана.
Группа пересекала площадь, направляясь к дворцу.
Прежний пантеон богов был многочисленным и имел существенные различия даже на имперских планетах. Обычной для Империи была политика терпимости не только ко множеству собственных богов и их поклонников, но и к богам других народов. Это оказало влияние на то, что на многих планетах, у разных народов возникло многобожие. Конечно, существовали более или менее могущественные божки, среди них имелись самые главные, между божками существовало соперничество. Однако когда Империю стали раздирать мятежи и волнения, власти принялись настаивать на принесении присяги своими народами - обычно в виде приношения цветов, лавровых венков, щепотки благовоний, и тому подобного, на алтарь, посвященный гению, или духу Империи. Это совсем не означало, что этот гений, или дух, был божеством. На такие приношения обычно с охотой соглашались народы Империи во всех галактиках, кроме членов раскольничьих сект, на чье нежелание участвовать в церемонии, как правило, смотрели сквозь пальцы.
- Теперь уже недалеко, - сказал спутник великана.
Лиловая ароматная струя фонтана взлетала вверх и обрушивалась в бассейн ливнем аметистовых капель, поднимая брызги над поверхностью воды.
Пока великан и его спутник в сопровождении эскорта пересекают площадь, направляясь к первым воротам во внешней стене, не будем упускать случай самым ненавязчивым образом познакомить читателя с пантеоном Империи. В нем были разные боги: Орак, верховное божество; Умба, его супруга; божество-вестник Феб; ремесленник и корабел Андрак; Крагон с ястребиными крыльями - божество мудрости и войны, и соблазнительная Дира, покровительница рабынь. Согласно мифам, она по очереди принадлежала разным богам, которые завоевывали ее, получали в дар или покупали. Обычно ее представляли как собственность Орака. Умба, супруга Орака, ненавидела покровительницу рабынь, подобно всем другим богиням. Обычно Диру изображали стоящей на коленях, танцующей или прислуживающей; а также у ног других богов. На изображениях богиня была в цепях и в ошейнике. Кроме того, ее считали богиней любви и красоты.
Маленькая группа подошла к главным воротам во внешней стене - одной из более чем дюжины стен, окружающих дворец.
Многие горожане смотрели вслед группе, с удивлением замечая в ней варвара. Конечно, они видели всего лишь одетого в шкуры мужчину" крупного, хорошо сложенного, широкоплечего, с тонкой талией, длинными руками и большой головой, с проницательными глазами и светлыми волосами, походка которого отличалась от обычной походки жителей Империи. Вероятно, это был приграничный представитель другой планеты - ловкий и умный, проворный и свирепый житель дальней, чужой и примитивной планеты. Мы не осуждаем этих граждан и не считаем чрезмерно любопытными. Причины, по которым люди могли заметить что-либо необычное или зловещее в этом варваре, найти трудно. И в самом деле, он не отличался от бесчисленного множества жителей Империи. Даже мы, увидев его, обратили бы на него внимание не более, чем на других - конечно, если бы не знали, кто он такой. В городе варвара никто не знал.
У ворот группа остановилась.
- Подождите минуту, - попросил начальник дворцовой стражи, входя в приоткрытые ворота.
- Хо! - вдруг воскликнул один из стражников.
Великан посмотрел направо. К его удивлению, неподалеку на коленях стояла женщина, придерживая на груди разорванный лил - та самая, которую великан ударил на улице. Со слезами на глазах она подползла к варвару, робко и пугливо глядя на него. Стражники в изумлении вытаращили глаза.
- Встаньте, женщина, - сказал спутник великана, беспокойно оглядываясь. - Вы же гражданка Империи!
Но она не встала. Она осталась на своем месте, с ужасом прижимая к себе лил. Когда великан вновь обернулся к ней, женщина все еще покорно склонялась к его ногам.
- Чтобы повиноваться, мне не нужна плеть, - сказала она.
Великан пожал плечами. Хозяин мог использовать плеть по своему усмотрению, независимо от того, нуждалась в ней рабыня или нет. Женщина понурилась, не смея смотреть ему в глаза. Он не приказал ей отпустить разорванную одежду.
- О ком доложить? - спросил слуга, появившийся вместе с начальником стражи.
Спутник великана поморщился. Слуга не сводил с него вопрошающего взгляда.
- Я - Отто, - заявил великан, - вождь вольфангов.
- Я - Юлиан, - раздраженно проговорил его спутник, - из рода Аврелиев, - и с подчеркнутой иронией добавил: - Близкий родственник императора.
- Прошу вас, входите, благородные господа, - учтиво пригласил слуга.
Великан и его спутник прошли через первые ворота.
Несколько камер, встроенных в стену, следили за их движениями с того самого времени, как мужчины достигли края площади. Такой же надзор продолжался внутри дворца посредством различных устройств, визуальных и слуховых.
После того, как спутники вошли, женщина еще долго стояла на коленях у ворот.
- Уходи, - наконец сказал ей стражник.
Она послушно встала и отошла к одному из фонтанов, где вновь опустилась на колени, неотрывно глядя в сторону ворот.
- Я никогда прежде не молилась тебе, Дира, - шептала она, - а теперь делаю это, ибо ты - моя заступница. Пошли мне свою милость, Дира, чтобы я могла хорошо служить ему!