33
- Великая миграция народов - это великая деградация человечества! - подал Иван Несторович в качестве тоста.
- Ну, пап, ты загнул! - усмехнулся Нестор, не отрывая взгляд от слегка пожелтевших страниц.
- Помните анекдот про негритенка, который все спрашивал Бога, зачем ему такая темная кожа и такие кучерявые волосы?
- Что-то помню, - отозвалась Нина, - но плохо. Чем закончилось?
- Бог объяснил, что это естественная защита от жары и солнечных лучей. И тогда негритенок заплакал: "Зачем мне все это в тундре?"
Нина вежливо посмеялась. Оратор зафиксировал удовольствие от произведенного эффекта и продолжил:
- Для белых медведей - тундра, для бурых медведей - тайга. Природа все распределила грамотно и четко. Кто видел тюленя в пустыне? Кто знавал медведя-космополита? Понапридумывали: мы граждане планеты Земля!
- Что же в этом плохого? - Нина удивилась так натурально, как будто спорила на эту тему в первый раз. - Сейчас есть право выбора…
- Выбора чего? Почвы? - прервал Иван Несторович. - Так давайте сразу перейдем к выбору крови. Раз можно выбрать Родину, так давайте будем выбирать родителей - отца, мать, или - как там у них? - первого родителя, второго, третьего (снова эмоциональная вставка)!
- Вань, опять ты утрируешь, - Софья Николаевна продолжала озвучивать пункты сюжетного плана.
Но она знала - паровоз остановится только тогда, когда закончится топливо. И паровоз несся вперед.
- Все эти нарисованные границы - порожняя ерунда. Сегодня тут провели, завтра там стерли. Вчера крупа по банкам сидела - отдельно ячка, отдельно пшёнка. Сегодня всю крупу в один котел смешали, варят кашу маловнятную.
- Ты о чем, папа? - решил уточнить Нестор.
- О Евросоюзе. Это ж надо было придумать - в одну кучу немцев, испанцев, французов… Из Старого Света хотят сделать второй Новый. Да что там! Уже сделали! И ведь не страшно, что границы стерли. Через такие липовые границы можно зайцем прыгать - вправо-влево. Хуже нет, когда человек природные границы перешагивает.
- Так ли все плохо, Иван Несторович? - спросила Нина с искренним сомнением.
- "И спросила кроха: - Что такое хорошо и что такое плохо?" - процитировал антиквар. - Хорошо да плохо - понятия субъективные. Разве в них дело? Жить можно либо в согласии с… - Он развел руками, как бы пытаясь охватить Вселенную. - Со всем этим, либо в пику всему. Естественным человек будет только в естественной среде. Не важно - в природной, в социальной, в языковой. Повыучивали колониальный язык - и ходят гордые! И не понимают, что только мозг себе ломают чужими конструкциями.
- Так что ж, не учить иностранные языки в школе? - не выдержал Нестор.
- И не учить! - Иван Несторович был категоричен в суждениях. - Они же сами нам языки свои всучили, чтобы на этих же языках нас и наших детей обманывать. Поедет такой "студент" в их Плющевую Лигу одним человеком, еще нашим, а вернется придурком замороченным - агент влияния, свой среди чужих, чужой среди своих. Сын, вот скажи: хорошо ли когда твои ученики уезжают. Не противно? Или тебе все равно?
- Нет, не все равно, - согласился Нестор. - Я же не спорю, папа.
- И правильно: с отцом нельзя спорить! - И повернулся к невестке. - Муж твой не гонится за хорошей жизнью. Здесь работает.
- Не уверена, что это так уж здорово.
Тут начиналась проблемная зона. Иван Несторович зря вторгся сюда со своим максимализмом. Нестор и сам понимал, что зарплата учителя - даже с частными уроками - не предел желаний. И второй ребенок под вопросом по той же причине.
- Это просто замечательно! - воскликнул Иван Несторович голосом Владимира Этуша в роли Карабаса-Барабаса. - Человек любит свою работу. Неужто лучше жировать, занимаясь ерундой, чем жить умеренно, но зато быть увлеченным любимым делом? Еще Стругацкие писали…
- Опять Стругацкие! - так Софья Николаевна показывала мужу, что она его внимательно слушает. - Да не читают сейчас твоих Стругацких.
- Читают! И будут читать! Глубокие, содержательные книги. Нестор уже лет в десять прочел почти всех. Это тебе не рога антилопьи на голове таскать, голыми сиськами трясти или бумагу жрать!
- Что за страхи такие? - испугалась Софья Николаевна.
- Это неделя европейского театра была у нас.
- Сам ходил, без меня?
- Софья! Не глупи! В новостях видел. Дай досказать. Говорили Стругацкие, что радости у нас три - дружба, любовь и работа. Дружбы нет сейчас ни хрена! Либо коммерция, либо так, приятельство. Не дружат уже давно, разучились. Скоро начнем к психоаналитикам бегать, как эти.
- Уже бегают, папа, - заметил Нестор.
- Ну, вот. О чем и говорю. Любовь… - Он с сомнением посмотрел на Нину, но, видимо, решил сегодня остаться в рамках, не эскалировать. - Любовь есть у вас, надеюсь. И работа любимая - тоже есть. А деньги эти… Гонятся за ними, всю жизнь бегают. Твои вон - вообще дернули в такую даль.
Иван Несторович снова пригорюнился. Налил себе, сыну. Помолчал.
- Мясорубка - эти ваши деньги. Перемалывают в фарш. Люди здесь живые. А им дзилинькают "оттуда" золотым колокольчиком, они шасть - и под шнек! А потом живут там котлетами - не поймешь, сколько в них настоящего мяса осталось, сколько лука, сколько хлеба, а сколько - гнили всякой.
- Ну, и кровавые же у тебя метафоры, папа, - усмехнулся Нестор. - Вроде, сыт. Что ж на котлеты потянуло?
- Немец может служить царю, а русский - кайзеру. Но они, пусть и обрусевшие и онемеченные, все равно останутся немцем и русским. Что за вечное стремление, быть под стать кому угодно, только не себе, не естеству? Деньги тянут под шнек, а природа просит оставаться на своей земле, среди своих - по крови, по языку, по образу мыслей. Вот и весь выбор: либо молоть себя там, либо хранить себя здесь. Себя и своих детей. Вы видели, чтобы благородный олень покинув дубравы, резвился в холмистых степях? Только крысы да тараканы вездесущи. А что Антон молчит? Мультфильмы уже давно закончились.
Нестор глянул сначала на экран, - там шли новости, - а потом на сына. Антон спал. Спал, запрокинув голову и слегка посапывая.
И сразу же все пришли в движение: Нина - убирать со стола, Софья Николаевна - собирать мужа, Иван Несторович - допить посошок и отдаться в руки жены, Нестор - перекладывать сына в кровать. Долгий пятничный вечер подошел к концу.
34
Утро Нестора было хмурым.
За окном - ливень, в животе - тяжесть, в голове - муть. Антон давно уже проснулся, успел сменить десять родов деятельности, а в настоящее время целых пятнадцать минут был занят кирпичным конструктором, который вчера подарили дедушка и бабушка. Ежесубботний поход в парк был перечеркнут хлесткими дождевыми росчерками.
Нестор сидел на кухне, ковырял вилкой остатки селедки со вчерашнего стола. Вчера он даже не заметил селедочницу - видимо, спряталась за другими тарелками. Сегодня закуска была весьма кстати - под первую благодатную бутылку пива. Нина всегда ставила в холодильник пять-шесть бутылок в ожидании приезда Ивана Несторовича и Софьи Николаевны, чтобы утром было легче привести мужа в порядок.
Сейчас Нина сидела за тем же кухонным столом, напротив мужа, и ждала объяснений. Пресловутый "командировочный лист" на второй день все еще работал, но эффект явно ослабевал. Нестор молчал, а потому Нина заговорила сама.
- Сколько это будет продолжаться? - задала она самый ожидаемый из всех вопросов, звучащих в семейных беседах.
- Что именно? - пожал Нестор плечами.
- Приходишь поздно, нетрезвый, утром вон - похмеляешься, - Нина забрала пустую бутылку, выбросила ее в мусорное ведро под мойкой и принесла новую из холодильника; снова села. - Тебя словно подменили. Какие-то тайны, какие-то загадочные знакомства. Что это за венеролог в сопровождении фей особого поведения? Еще Кир какой-то - я его не видела никогда, но пару лет, как слышу о нем чуть ли не каждый день. Он вообще кто?
Такой разговор уже был - спустя год после первого перевоплощения Нестор попытался намекнуть на фантастические изменения в своей жизни. Но жена не любила фантастику, не читала ее и с негодованием отвергала все проявления фантастического в реальной, в потому исключительно рациональной жизни. Раз Нина задает те же самые вопросы, она получит те же самые ответы. Второй круг ада.
- Кир - Наг, - просто сказал Нестор. - Или змей, называй, как хочешь. И я - змей, только рангом пониже. А Семен Немирович, по некоторым косвенным признакам, - Дракон, но я точно не уверен.
- Наша песня хороша, - сказала Нина ровно.
Она вновь встала, взяла из сушки стакан, плеснула себе из Нестеровой бутылки - стакан наполнился густой пеной. "Не пиво, а моющее средство, - подумал Нестор. - "Аэлита" какая-то, химия одна". Но промолчал. Пусть говорит жена.
- То, что ты змей, - это я знаю. Тут уж по всем признакам, и по прямым, и по косвенным…
Нина не смотрела на мужа, она следила за тем, как опускается пена в ее маленьком стакане.
- У меня тоже высшее образование, - снова заговорила она. - Что такое метафора - знаю. Так что можешь не выпендриваться. Наг он. И что, такими "нагами" становятся? Или рождаются? - Нина именно так и произнесла - "нагами", со строчной буквы, без всякого пиетета.
Нестор задумался. А действительно?
- Наверное, необходим период самовоспитания, формирования определенных способностей, - наконец ответил он. Потом нашел ошибку и исправил ее:
- Нет, не способностей. Способности появляются позже - после перевоплощения. Так что нужен определенный угол видения, способ мировоззрения. Без этого никак не сумеешь потом "смотреть душой". Так что Нагами сначала становятся, а только потом, при стечении многих обстоятельств - рождаются.
- И ты умеешь смотреть душой?