Аристотель покачал головой. "Это не совсем так. В твоих доводах имеется брешь, Дерая. Так скажи, как мне навестить тебя?"
Она вздохнула. "В западной стене храма есть маленький боковой вход. Будь там в полночь; я тебе открою. А теперь оставь меня в покое ненадолго."
"Как пожелаешь", - ответил он. И исчез.
Снова оставшись одна, Дерая проследовала за Парменионом к полевому госпиталю, наблюдая, как он идет среди раненых, обсуждая их ранения с низеньким хирургом, Бернием. Но она не нашла того умиротворения, которое искала, и поднялась в небо, паря под звездами.
Прошло четыре года с тех пор, как маг, назвавшийся именем Аристотель, пришел в Храм. Его визит привел к трагедии. Дерая и маг совместно отправили дух Пармениона в пропасти Аида, чтобы спасти душу еще нерожденного Александра. Но все было впустую. Дух Хаоса смешался с душой младенца, а лучший друг Дераи - отставной солдат Левкион - был разорван на куски демонами, которые были отправлены, чтобы уничтожить ее.
Вернувшись в Храм, она встала с постели и омылась в холодной воде, натирая тело ароматными листьями. Она не позволяла глазам своего духа рассматривать собственное стареющее тело, не желая видеть себя такой, какой она стала сейчас - посеребренные сединой волосы, худое и изнуренное тело, отвисшая грудь. Одевшись в чистый длинный хитон темно-зеленого цвета, она села у окна и стала ждать полуночи. За стенами Храма горели походные костры, много костров. Некоторые посетители ждали по полгода, чтобы увидеть Целительницу. Некоторые умирали прежде чем могли выкупить пропуска. Как-то раз, еще до прихода Палласа, она попыталась пройти среди больных и исцелить всех, кого могла. Но на нее набросились, повалили на землю, и спас ее только преданный друг и слуга Левкион, который дубинкой разогнал обезумевшую толпу. Дерая все еще оплакивала воина, который погиб, защищая ее беспомощное тело от посланных за ней демонов.
Она вспомнила его лицо - длинные серебряные волосы, стянутые на затылке, чинную походку, легкую улыбку.
- Мне не хватает тебя, - прошептала она.
Перед самой полуночью, следуя за своим спиритуальным зрением, она спустилась к западной двери и отперла засов. Аристотель шагнул внутрь. Закрыв дверь, она отвела его в свою комнату, где маг налил себе воды и сел на край узкой кровати. - Ты не против, если я зажгу светильник? - спросил он.
- Слепой не нужны светильники. Но я найду один для тебя.
- Не утруждай себя, госпожа. - Он вытянул руку и взял серебряную чашу для вина, высоко поднял ее. Металл деформировался, образуя нечто вроде трубки, из которой показалось и выросло пламя, осветив всю комнату. - Ты неважно выглядишь, Дерая, - сказал он. - Твои дела переутомляют тебя.
- Ближе к делу, - холодно проговорила она.
- Нет, - ответил он. - Сначала поговорим о возможных будущих. Тебе не приходило в голову, что в наших путешествиях во времени есть некое несоответствие?
- Если ты о том, что будущее, которое мы видим, может меняться, то конечно да.
Он улыбнулся и покачал головой. - Но меняются ли они? Вот в чем вопрос.
- Конечно меняются. Я помню, как старая Тамис рассказывала мне, что она видела собственную смерть в различных вариантах будущего. В одном из них она даже падала с лошади, хотя верховую езду терпеть не могла.
- О чем я и говорю, - сказал Аристотель. - Позволь объяснить: Тамис видела, как она упала с лошади. Но она умерла не так. А значит - кто упал с лошади?
Дерая села на стул со спинкой, ее спиритуальные глаза смотрели магу в лицо. - Тамис, - ответила она. - Но будущее изменилось благодаря событиям прошлого.
- Но в этом-то и заключается противоречие, - сказал он ей. - Мы говорим в данном случае не о пророческих видениях, Дерая. Ты и я - и Тамис в прошлом - можем путешествовать по разным вариантам будущего, наблюдая за ними. То, что мы видим, происходит… где-то. Все эти будущие реальны.
- Как они все могут быть реальны? - усмехнулась она. - Тамис умерла только раз - как и я умру.
- У меня нет ответов на все вопросы, дорогая моя, но я знаю одно: есть множество миров, тысячи, и все они родственны нашему. Возможно, каждый раз, когда человек принимает решение, он создает новый мир. Не знаю. Но я знаю, что глупо было бы изучать все эти тысячи миров и на основании происходящих там событий строить свои планы. Я тоже видел, как Александр повергает мир в кровавый хаос. Я видел, как он убивает Филиппа и захватывает престол. Видел его умершим в детстве, от чумы, от собачьего укуса, от клинка наемного убийцы. Но, разве ты не видишь, что это никак не влияет на события нашего мира? Эти варианты будущего - не наши. Они - лишь эхо, отражения, отголоски того, что могло бы быть.
Дерая молчала, обдумывая его слова. - Это интересный взгляд. Я подумаю об этом. А теперь, ближе к делу.
Аристотель откинулся на кровати, его глаза изучали причудливые тени на низком потолке. Дело - как всегда - касается одного мальчишки на этом свете. Ты и я отправили Пармениона в Аид, где душа мальчика смешалась с Духом Хаоса. Мы восприняли это как поражение, однако это может быть не совсем так.
- Странно выглядит такая победа, - проворчала Дерая. - Мальчик несет в себе великое зло. Оно растет внутри него хуже любой опухоли, и у него нет сил побороть это зло.
- У него была сила остановить это, предотвратив уничтожение Пармениона в Бездне, - заметил Аристотель. - Но не будем вдаваться в рассуждения; подумаем лучше, как нам помочь ребенку.
Дерая покачала головой. - Я уже давно узнала, сколь глупо пытаться изменить будущее. Знай я тогда то, что знаю сейчас, то не было бы никакого Принца-Демона.
- Думаю, что все-таки он бы появился, госпожа, - мягко проговорил Аристотель, - но это не важно. Ребенок почти ничем не отличается от других детей, которых приводят к тебе каждый день - только он искалечен не телом, а душой. Ни один из нас не обладает силой изгнать демона. Но вместе - и с помощью мальчишки - мы сумеем вернуть Темного Бога в Потусторонний мир.
Дерая рассмеялась горьким смехом. - Я исцеляю раны, маг. У меня нет средств, чтобы сражаться с Кадмилосом. Как, впрочем, и желания.
- А чего ты желаешь, госпожа?
- Желаю, чтобы меня оставили в покое, - сказала она.
- Нет! - воскликнул он, встав в полный рост. - Я не приму такого от женщины Спарты! Что произошло с тобой, Дерая? Ты же не овечка на скотобойне. Ты происходишь из племени воителей. Ты сразилась с Темной Госпожой на Самофракии. Где твой боевой дух?
Дерая вздохнула. - Ты пытаешься разозлить меня, - прошептала она. - Это тебе не удастся. Посмотри на меня, Аристотель. Я старею. Я живу здесь и лечу больных. Я буду делать это до самой смерти. Когда-то у меня была мечта. Ее больше нет. А теперь оставь меня в покое.
- Я могу вернуть тебе молодость, - сказал он, и голос его обволакивал, а глаза так исияли обещанием.
Мгновение она стояла молча, изучая его взглядом без тени эмоций. - Значит, - сказала она, - это был ты. Когда я исцеляла Пармениона от рака, я видела, как он молодеет на глазах. Я думала, что это от исцеления.
- Ты тоже можешь помолодеть. Можешь снова обрести свою мечту.
- Ты великий маг - и все же глупец, - ответила она ему ровным, усталым голосом. - Парменион женился; у него трое детей. В его сердце нет больше места для меня. Мы сколько угодно можем блуждать между будущими - но прошлое железно неизменно.
Аристотель встал, прошел к двери. Потом обернулся, собираясь что-то сказать, но покачал головой и вышел в темноту коридора Храма.
Дерая слушала, как удалялись его шаги, затем легла на кровать, и обещание Аристотеля эхом отозвалось в ее голове: "Я могувернуть тебе молодость."
Она знала, что он был не прав. Он мог обработать магией ее тело, укрепить мускулы, вернуть упругость кожи. Но молодость - это состояние души. Никто на свете, будь то бог или человек, не смог бы вернуть ей непосредственность, радость открытия мира, красоту первой любви. А без этого, какой прок в молодом и упругом теле?
Она почувствовала, как накатывают слезы, и вновь увидела, как молодой Парменион встает против налетчиков, которые похитили ее; она снова переживала в душе то мгновение, когда он впервые заключил ее в объятия.
- Я люблю тебя, - прошептала она.
И заплакала.
***
Прежде чем позволить себе уснуть, Дерая прочла строки трех защитных заклинаний на стены, дверь и окно ее комнаты. Они не остановят чародейку с силой Аиды, но любой обрыв заклинаний разбудит Дераю, чтобы она смогла защитить себя.
Почти пять лет прошло со времени первой атаки, когда Левкион погиб, защищая ее от демонов, посланных ведьмой. С тех пор Дерая почти ничего не слышала об Аиде. Темная Владычица покинула свой дворец на Самофракии и вернулась на материк - отправилась, по слухам, к северным рубежам Персидской империи, чтобы там ждать, пока Александр повзрослеет. Дерая вздрогнула.
Дитя Хаоса, обещающее стать разрушителем, каких земля еще не видела.