- Простого солдата, говоришь? - переспросил человек, лежавший под колесницей, и в его голосе дерзость смешалась с издевательской насмешкой. - Нет, врешь, никакой ты не солдат! Ты - король!
Это слово прокатилось над долиной, словно заставив встрепенуться тех, кто в действительности уже много часов не слышал ни единого звука из этого мира. Хохотнув, незнакомец продолжил:
- Король Конан Кровавые Руки! Конан Обагренный Топор, венценосный палач из Аквилонии.
Придавленный колесницей человек, однако, показывал чудеса жизнестойкости. Выкрикивая свои титулы оскорбления, он успевал еще и корчить выразительные рожи, жутковато смотревшиеся на его лице, прикрытом чуть не до глаз не по размеру большим шлемом.
- И как король, ты, деспот-иноземец, можешь не утруждать себя исполнением долга простого солдата. Разве тебе об этом еще не говорили? Не забывай же, ты - король, и для тебя писаны совсем другие законы!
- А ты, однако, неплохо знаком с обычаями королей. - Уставший, израненный Конан не стал отпираться или подтверждать верность догадки незнакомца. - И все же я, пожалуй, избавлю тебя от лишних страданий, которые ты, впрочем, переносишь весьма достойно. И моя душа будет тогда еще чуть более спокойна.
- Страдания? Нет, король-мясник, я ведь даже не ранен. Я слишком доблестный и умелый воин, чтобы быть раненным даже твоими трусливыми, целящимися в спину стрелками.
Незнакомец выразительно закатил глаза и протянул к королю обе руки, показавшиеся несоразмерно короткими по сравнению с коренастым, закованным в латы телом.
- Я бы продолжал сражаться и сейчас, если бы эта проклятая колесница не придавила мне нижние пластины доспеха. - Незнакомец показал рукой на то место, где бронзовый поручень вдавил в землю на уровне бедер веер металлических полос. - Это же просто дешевая подделка, а не настоящий боевой доспех, выданный мне накануне похода с одного из дворцовых складов Ианты. ('толь велико было мое желание участвовать в сражении, что даже жестокосердный старый король Балт не смог отказать мне. Лорд Малвин предоставил мне эту колесницу… Вот ведь пакость какая приключилась - приличного возничего у него, видите ли, не нашлось!
- Кром, да ты, как я понял, - карлик!
Конан, сообразив, в чем дело, вставил острие меча между пластинами придавленного доспеха и, надавив, перерезал изнутри кожаные застежки. Словно птенец из скорлупы, из вскрытого доспеха выкарабкался маленький человечек.
- Ну, наконец-то свободен! - воскликнул карлик. Распрямившись в полный рост, он едва доходил Конану до середины бедра.
- А вот и мой грозный меч - Разящий Сердца! Все это время он лежал почти рядом, но за пределами досягаемости. Теперь он снова в моих руках!
Карлик схватил валявшееся где-то под колесницей подобие меча размером чуть больше среднего кинжала и воинственно потряс в воздухе своим потешным оружием, состроив грозную физиономию.
- Ну что, как будем биться? - вызывающе обратился он к Конану.
- Битва окончена, маленький человечек. Твоя сторона проиграла ее.
- Что? Не может быть - такой позор на мою голову! И все же, - встрепенулся карлик, - еще рано говорить о том, что война окончена, и провозглашать имя победителя.
Карлик замахал своим клинком, но его рука была тотчас же перехвачена стальной рукой Конана, который легко забрал опасную игрушку из разжавшегося кулачка.
- Поаккуратнее, малыш, - сказал киммериец. - Кстати, как зовут тебя, урод?
- Сам поаккуратнее, - огрызнулся на него карлик. - Соображай, с кем говоришь. Мое имя - Делвин, да будет тебе известно. Я служу - или служил - королевским шутом при дворе Балта в Бельверусе. Стоит ли отнести мою службу в прошлое, зависит от того, жив ли старина Балт и согласен ли он вновь затребовать мои услуги.
Под доспехами у карлика оказался шутовской костюм, отлично сшитый из дорогого шелка, что подтверждало его ссылки на высокую должность.
- Балт? - переспросил Конан. - Он жив, несмотря на все мои усилия, как, похоже, и его приятель Малвин. По крайней мере, я отдал своим солдатам приказ не убивать командующих вражескими армиями, а брать их в плен живыми, что, впрочем, не удалось.
Это позволяет предположить, - с преувеличенно скорбной миной изрек карлик, - что оба они давно бежали с поля боя. Да, старина Балт давно уже не тот бравый вояка, каким он некогда был. А что касается Малвина, то об этом самодовольном ничтожестве я и говорить не хочу. Ах, какая жалость, что я обречен служить таким слабакам! В наши дни не часто встретишь короля, который готов умереть на поле брани во главе своей армии, который ухаживает за смертью, как за невестой, и, наконец, обручается с нею. Впрочем, судя по тому, что я о тебе слышал, ты - Конан Коновал - один из таких.
Смиренно склонившись перед тенью Конана, отбрасываемой лунным светом, карлик взмолился:
- Верни мне мой верный клинок, Разящий Сердца, благородный король!
- Нет, приятель. Ишь чего захотел. - Конан засунул оружие шута за ремень, а сам выдернул из земли свой меч. - Я тебе отдам твой тесак, а ты возьмешь да и ткнешь меня в коленку. Пойдем-ка лучше со мной, мой храбрый Делвин, я объявляю тебя своим пленником. - Конан прикинул дальнейший путь через завалы трупов и, глубоко вздохнув, зашагал по полю. - Как знать, быть может, я сторгуюсь с твоим старым хозяином, и он выкупит тебя за три твоих веса золотом.
- Невыгодная будет сделка, уверяю тебя, - заявил Делвин. - Я стою три твоих немереных веса золотом, если не больше. Впрочем, этот старый скряга в жизни за меня и одного моего веса… серебром. Он не станет признавать, что я - истинное сокровище, скорее этот болван заявит, что я проклят, что я обрек его на это позорное поражение. И все из-за того, что я советовал ему решить этот территориальный спор единственным достойным путем.
- Король Балт, видать, и впрямь повредился в уме, если нуждается в советах того, кто по определению - дурак.
Конан обошел одиноко стоящий дуб, нижние ветви которого были срублены клинками, а ствол с западной стороны утыкан стрелами. Неожиданно король остановился и сказал:
- Это еще что? Всадники… Знаешь, приятель, если это мои враги, то у тебя еще есть шанс обрести свободу.
Конан выбрал позицию спиной к широкому стволу дуба и поднял меч, но вскоре опустил оружие, ибо стало ясно, что кольчуги троих всадников были черны не только из-за слабого лунного света, а в основном потому, что были сделаны из вороненой стали, из которой ковались доспехи Черных Драконов.
- Слава Митре! - раздался знакомый голос. - Это же король! Он жив!
Остановив коня, всадник легко и бесшумно спрыгнул с него, не дрогнув под немалым весом брони, и встал перед королем на одно колено. Конан протянул ему руку. Остальные двое всадников также рухнули на колени перед монархом.
- Ладно, хватит церемоний, Троцеро. - Конан сильно потянул рыцаря за плечо, заставляя того встать на ноги. - Кости Крома. Знаешь же, что я не люблю этого.
- Слушаюсь, ваше величество. - Граф Троцеро вскочил и привычным движением снял с головы шлем, прижав его левым локтем к груди. Красивое широкоскулое лицо графа выражало все еще недоверчивое облегчение. - Мой господин, если бы вы знали, чего мы натерпелись за эти несколько часов, пребывая в неизвестности по поводу вашей судьбы. Мы уже стали гадать, что делать, если окажется, что у Аквилонии больше нет короля, и начали обдумывать, как нам придется отдавать полцарства за то, чтобы выкупить вас, если вы оказались в плену. Какое счастье, что вы нашлись, ваше величество… простите меня…
На глаза сурового воина набежали слезы, и он вдруг снова, опустившись на одно колено, припал губами к руке своего повелителя.
- Прекрати, Троцеро! Я тебя предупреждал…
С этими словами Конан дружески хлопнул графа по плечу, от чего тот, казалось, на полвершка погрузился в землю.
- Вот это король, я понимаю, - заметил за спиной киммерийца Делвин. - Тот, кого так обожают подданные, армия, - далеко пойдет.
- Чушь, - бросил Конан через плечо. - Попридержи язык, гном. Я уже далеко зашел.
- Но Троцеро говорит истинную правду, ваше величество, - подтвердил один из рыцарей, поднимаясь с колен. - Наше отчаяние было беспредельно.
На Делвина он обратил внимания не больше, чем на ребенка, некстати, но не выходя за рамки терпимого, вмешавшегося в разговор.
- Мы действительно страшно перепугались, найдя лорда Эглина и трех ваших телохранителей изрубленными на куски в трех лье отсюда. Больше никто не мог прояснить вашу судьбу, - вступил в разговор третий рыцарь.
- Значит, и Эглин погиб. - Конан сжал кулаки. - Мы попали в засаду, преследуя убегающих со всех ног Балта и Малвина. Эти двое даже не соизволили остановиться, чтобы принять бой вместе со своими телохранителями. Верный Шеол, трижды раненный, вынес меня и вновь спас, но, не пройдя и пол-лье, рухнул на землю. Какой был конь! - Монарх покачал головой. - Ладно, уйдя от погони и оставшись без лошади, я побрел обратно к нашему лагерю, вступая в бой с отступающими солдатами противника, где было возможно, и прячась, когда они встречались мне большими группами. Так я добрел до поля боя, где чуть задержался, выполняя последний воинский долг по отношению к смертельно раненным… - Конан замолчал.
- А где ваша корона, мой господин? - спросил Троцеро.
- Да ну ее! Когда оказываешься один среди врагов, становится не до побрякушек. Заметят, кто ты такой, - так ведь не убьют в открытом бою, пусть даже десять против одного, а попытаются в плен взять. Этого мне еще не хватало. - Конан почесал в затылке и добавил: - Я засунул корону в груду трупов неподалеку от того места где остался лежать Шеол. Надо будет послать кого-нибудь поискать ее. Штука-то дорогая, да и древняя, как-никак.