* * *
Миновало еще несколько дней, и вот однажды утром Тжай неприметно приблизился к заводи, в которую только что вошел Конан. Не замечая, что за ним следят, Конан плескался в холодной как лед воде некоторое время, но звериный инстинкт подсказал ему вскоре, что он не один. В ту же секунду Конан очутился на берегу и схватил кайло. Тжай рассмеялся и выступил вперед из глубокой тени:
- Что, Конан, теперь уже скоро? Каков же твой план?
- Ты, Тжай, с ума сошел! Разве можно подкрадываться к человеку так незаметно! И что ты там мелешь? Какой план?
- Я-то с ума не сошел, а вот ты уже который день одержим какой-то идеей. Все молчишь, а если не молчишь, то огрызаешься. Не трудно догадаться, - ты, что-то затеял. И предупреждаю тебя, киммериец, я твердо решил бежать с тобой. А теперь рассказывай, что придумал.
Конан сел на камень и обхватил колени руками.
- Тжай, какая разница, что я там придумал. Все равно кроме меня никто здесь не может этого сделать. Оставь меня в покое.
- Нет, не оставлю. Может, я и вправду сошел с ума, но я больше не могу находиться в этой грязной дыре ни дня. Скажи, Конан, пожалуйста… позволь мне бежать с тобой. Я лучше погибну, чем останусь здесь. Ну что ты молчишь? Все равно, еще неделя - и я начну бросаться на стены!
- Не надо, Тжай. Зачем ты так говоришь? Послушай лучше: если я останусь жив, то обязательно вернусь сюда. Неужели ты думаешь, я способен пройти мимо такого богатства? - Конан широко обвел рукою карьер. - Соберу шайку головорезов и вернусь. Мы перережем глотки этим мерзким бритунийцам и освободим вас. А потом заберем золото, вон его здесь сколько, на всех хватит. Ну давай, не будем больше об этом.
Тжай, неподвижно стоя перед Конаном, произнес решительным тоном:
- Выбирай, Конан. Либо ты говоришь мне, что задумал, по-хорошему, либо я выхожу сейчас на середину карьера и кричу стражникам, что ты собираешься бежать. Тебе придется убить меня, чтобы помешать сделать это.
Конан гневно дернулся, но тут же опять сел как раньше.
- До чего ж ты упрям, Тжай! Ну что с тобой сделаешь? Я расскажу тебе все, и ты сам поймешь, почему я не могу взять тебя с собой. Только не говори больше никому, ладно?
Когда ты мне расскажешь, я просто обязан буду пойти с тобой… - начал приободрившийся Тжай.
- Хватит молоть чепуху! - рявкнул на него Конан. - Скажи лучше, ты плавать умеешь?
Тжай был сражен на месте.
- Зачем это мне плавать? - проговорил он заикаясь. Рыба я, что ли? Я не умею дышать под водой.
- Так я и думал, - буркнул Конан. - Ваше ми mi не умеет плавать. Я и сам не умел, пока мне н "допелось однажды объезжать на челноке торговые посты в Ванахейме. Тогда хочешь не хочешь Пришлось научиться. Иногда это оказывается полезным.
- Конан, ты ведь не идиот. Неужели ты собираешься плыть по подземной реке? Это же верная смерть. Мне говорили, что эта река течет прямо в преисподнюю, царство мертвых - единственное место, где еще хуже, чем здесь! - Тжай был абсолютно убежден в истинности того, что говорит. - А кроме того, там же, внизу, тебе нечем будет дышать, ты задохнешься! Были у нас такие, кто в отчаянии бросался в этот поток, но никто о них никогда больше не слышал.
- Ну, и что это доказывает? Может, они, конечно, и погибли, а может, они слишком умны, чтобы возвращаться сюда. Тжай, пойми, я ни в чем не хочу тебя убеждать, поскольку ты не можешь плыть со мной, но я хочу сказать тебе вот что: немного воздуха там есть, он сохраняется в воздушных карманах в кровле. А в нескольких местах есть даже немного света, он проникает туда через трещины в породе.
- Откуда ты знаешь? - недоверчиво спросил Тжай.
- Я уже был там, вот и знаю. Три раза. Нет, четыре. И каждый раз я заплывал немного дальше, последний раз я проплыл под землей футов сто, а может, и больше. И на протяжении всего этого пути есть воздушные карманы, для одного человека воздуха там достаточно, если, конечно, не мешкать и расходовать его экономно. На двоих его все равно не хватит. - Конан встал и извиняющимся жестом положил руку на плечо другу. - Ну так вот. В той самой далекой точке, куда мне удалось добраться, поток резко сужается и течение делается таким сильным, что я не рискнул туда соваться. Обратно мне почти наверняка было бы не выплыть. Но сегодня я намерен рискнуть и миновать эту точку, будь что будет. От веревки, даже если бы мы нашли такую длинную, проку не много. Ведь все равно в какой-то момент ее не хватило бы. Вот почему ты меня больше не увидишь… до тех пор, пока я не вернусь, чтобы освободить тебя, - добавил он, желая успокоить Тжая.
- Конан, возьми меня с собой! - умоляющим тоном произнес тот. - Подожди несколько дней, научи меня плавать, я быстро научусь.
- Тжай, пойми, это невозможно. В заводи совсем мелко, а как учить тебя под землей, в темноте? А какая здесь ледяная вода, ты что, забыл? Я сам ее с трудом выдерживаю, но ты мне скажи, кто кроме меня купается в заводи? А я делал это с первого же дня. - Конан сделал несколько шагов и остановился по колено в воде. - Нет, дружище, ничего у тебя не выйдет. А я обязательно вернусь за тобой, видит Кром, вернусь. Что мне до других, мне важен только ты. Верь мне.
- Конан, возьми меня! Я не могу больше здесь, как ты не понимаешь!
- Хватит, Тжай! - Конан плеснул в него водой, и Тжай отшатнулся. - Если я погибну, значит, и твоя смерть будет напрасной. Если останусь жив - вернусь за тобой. Жди и надейся. - Конан прошел дальше к выступу, под который убегала вода, и обернулся к Тжаю: - Побудь здесь немного. Вдруг по какой-нибудь причине придется вернуться. А если не вернусь, прощай.
Он сделал глубокий вдох и нырнул. Он плыл по-лягу-шачьи, энергично, но без суетливости работая руками и ногами. Изредка он царапал спину о кровлю, потому что старался плыть повыше. Он не стал пугать суеверного Тжая и говорить ему, что дно подземной реки устлано костями утонувших в ней людей. Кости эти копились на протяжении нескольких веков - столько времени, сколько существовал карьер. Конан обнаружил их еще в первый раз и с тех пор всегда плыл по возможности дальше от дна. Там, где сквозь трещину в породе внутрь проникало немного света, среди костей и черепов можно было увидеть и злотые самородки - то золото, которое пытались умести эти несчастные. Киммериец очень надеялся, что ему повезет больше.
Конан помнил, что за следующим поворотом, у которого скопилось особенно много костей, будет воздушный карман, а еще чуть дальше - трещина, дающая чуточку света, а воздуха еще меньше. Едва он успел вздохнуть несколько раз, как вдруг его коснулись чьи-то вялые пальцы и кто-то словно обнял его слабыми руками. Конан чуть с ума не сошел от ужаса. Как безумный, рванулся он вперед, но этот "кто-то" продолжал плыть за ним, не отставая. В слабом свете, проникающем сверху, Конан наконец узнал своего преследователя. Он подхватил обмякшее тело Тжая и приблизил его лицо к кровле, туда, где было немного воздуха. Но все напрасно. Тжай не начал дышать и в себя не пришел. Он так же безвольно висел у Конана на руках. Наверно, Тжай почти сразу бросился в реку вслед за другом, и его либо убила своим холодом вода, либо он задохнулся без воздуха.
Конан, отчаявшись, выпустил труп Тжая из рук. Сам он тоже был едва жив и от пережитого страха, к оттого, что у него совершенно сбилось дыхание. Он попробовал тем не менее привести его в норму сначала в том воздушном кармане, где он безуспешно пытался оживить Тжая, а потом еще в одном, последнем из ему известных. Поток с силой тащил его дальше, и Конан перестал сопротивляться его напору. Черная подземная река подхватила его и понесла. Почти сразу Конан ударился головой о какой-то выступ и потерял сознание.
Глава III
ПОКРОВИТЕЛЬНИЦА
- Тамсин, Тамсин! Веснушка-дурнушка! - прокричали дети и вновь умчались на улицу играть в королевских стражников и разбойников. Они вопили и носились как угорелые, грязь так и летела у них из-под ног, иногда они заскакивали обратно во двор, чтобы подразнить маленькую девочку, которая сидела на крыльце, баюкая куклу.
- Тамсин, Тамсин! На голове солома, у самой не все дома!
И правда, у девочки с куклой волосы были светлее, чем у других детей, но это и не удивительно, ведь она находилась в весьма отдаленном родстве со своими деревенскими сородичами. Эти гордецы, ее родители, не пожелали оставаться со всеми в деревне, а завели себе небольшую ферму на опушке далекого леса, как теперь выяснилось, себе на горе. Ребятишки - жестокие, как и все дети, к тем, кто не похож на них, - постоянно дразнили и обижали ту, что с некоторых пор вторглась в их жизнь.
- Не обращай па них внимания, Нинга, у нас с тобой замечательные волосы, - успокоила девочка свою куклу. - У тебя они точно такого же цвета, что и у меня. Уж я-то знаю, ведь они на самом деле мои! Папа отрезал прядь моих, когда делал тебя. Я думаю, ты очень красивая. Пусть вокруг болтают что хотят!
- Почему ты всегда играешь с этой дурацкой куклой? - послышался мальчишеский голос. - Да еще делаешь вид, что разговариваешь с ней, а сама хоть бы слово сказала! - Орава детей, возглавляемая темноволосым Арлем, обступила крыльцо. - Почему ты не отвечаешь, когда я спрашиваю? Раньше-то, когда твои родители были живы, ты умела разговаривать. А нынче что - разучилась?
Дети рассмеялись, а маленькая Улва пропищала:
- И кукла у нее уродина! Вы только посмотрите: голова того и гляди, отвалится!
- Уродина, уродина, - поддакнула другая девочка. - Давайте угоним ее в колодце!
Какой-то сорванец высунулся из-за спины Арля и сделал вид, что кочет схватить куклу, но Тамсин прижала ее к груди и так посмотрела на него, что он отступил на шаг.