– Хватит взывать к её совести, Ю, – мрачно произнёс лжеслепой. – Девчонка – воровка! А поскольку она несовершеннолетняя, отвечать будут её родители. Лично я направляюсь подавать на них иск. Экспертиза точно установит, кому принадлежит талисман.
И он решительно повернулся к Альке спиной. Второй коротышка сделал вид, что направляется за братом.
– Подождите! – закричала девочка. – Заберите талисман! Только не впутывайте маму и папу!
Несруки одновременно обернулись и протянули руки, но в этот миг с высокого забора на них, злобно шипя, обрушились две огромные кошки.
* * *
Не помня себя, Алька влетела во двор своего дома, набрала код на двери первого подъезда и, лишь оказавшись у двери мадам Добрэн, перевела дыхание. Оглядев красную, взмокшую от бега девочку, француженка покачала головой:
– Пройди в гостиную.
Когда мадам Добрэн вкатила столик, сервированный к чаю, Алька несколько успокоилась. Сердцебиение унялось, а пунцовый румянец сменился обычным цветом лица.
– Где Пуся и Туся? – спросила гостья, уже догадываясь, кто атаковал братцев.
– На задании, – улыбнулась хозяйка. – Так что же с тобой приключилось?
Выслушав, как два дня подряд Альку преследовали и запугивали коротышки, мадам Добрэн спросила:
– Ты отдала им талисман?
Девочка отрицательно покачала головой.
– И правильно! Потому что они просто блефовали. Никакой иск они не подадут, так как при разбирательстве их первым делом спросят: "Что вы, господа, делали ночью на чужом балконе?" Так что, милая, успокойся.
Узнав, что её обманули и маме с папой ничего не грозит, Алька расслабилась. Однако не до конца. В том, что противные Несруки продолжат за ней гоняться, сомнений не было. В городе, деревне, на даче у тёти Липы – везде! И в конце концов добьются своего!
Между тем француженка продолжала:
– Но боюсь, не только эта пара проходимцев желает завладеть талисманом. Для тебя слишком опасно оставлять его у себя.
– Тогда, может быть, вы его заберёте?
Алька достала кулон из кармашка, полюбовалась им напоследок и протянула француженке.
– Смотри мне в глаза и пожелай, чтобы талисман перешёл ко мне.
Пальцы мадам Добрэн коснулись золотого диска, Алька перестала видеть что-либо, кроме глубоких чёрных глаз иностранки. Голова на мгновение закружилась, но очень быстро головокружение прошло. Талисман исчез в кармане шёлкового халата француженки. Мадам Добрэн улыбнулась:
– Разливай чай, а я погляжу, не вернулись ли Пуся и Туся.
И действительно, не успела Алька налить в чашки ароматный напиток, как в комнату с чрезвычайно важным, хотя слегка потрёпанным видом прошествовали мейнкуны и принялись вылизываться. Их урчание выражало крайнюю степень довольства собой. Вдруг Алька вспомнила, что мама отпустила её лишь на час, а булочки так и не куплены, и стала прощаться.
– Завтра мы уезжаем в деревню, я ведь увижу вас, когда вернусь?
– Мы с тобой непременно увидимся, милая, – пообещала мадам Добрэн.
* * *
Папа приехал за ними в самом конце лета. Подмигнув дочери, он сообщил, что дома её ждёт сюрприз, да не один! Всю дорогу, занявшую из-за пробок целый день, Алька выведывала, какие сюрпризы её ждут, но папа лишь отговаривался, что всему своё время.
С первым сюрпризом девочка столкнулась на пороге. Лоснящаяся, совершенно здоровая Лишайка тёрлась о ноги папы, мамы и Альки, издавая звонкое, счастливое мурлыканье.
Следующий сюрприз поджидал Альку в собственной комнате. Вдоль длинной стены теперь стояли широкие стеллажи, а на них два аквариума, в которых лениво шевелили плавниками яркие рыбки с коралловых рифов. Вместо прежней люстры с потолка свисал абажур в форме раковины. Никогда Алька не испытывала такого восторга, как при виде подобного великолепия!
– Это подарки мадам Добрэн, – пояснял папа. – Она покинула город через несколько дней после вас. Перед отъездом сообщила, что в ближайшее время будет вынуждена много путешествовать, а с таким хрупким хозяйством сложно переезжать с места на место. И если мы не возражаем, она оставит кое-что тебе на память. Кстати, вот ещё один её подарок. – Папа указал на кактус с цветком изумительной красоты. – Мадам Добрэн уверяла, что кактус будет цвести сто лет, и им успеют полюбоваться не только твои дети, но и внуки!
Глава 3
Странные сны
Со дня знакомства с мадам Добрэн прошло восемь месяцев. Мысли девочки часто возвращались к француженке. И чем дальше, тем больше крепла Алькина уверенность в том, что хозяйка Пуси и Туси – не обычная женщина, пусть и с тремя высшими образованиями, а… волшебница! Алька не говорила об этом ни родителям, не верившим в волшебство, ни даже Лёшке, чтобы друг её не засмеял. Только Лишайке, цветущему кактусу и коралловым рыбкам. И те дружно с ней соглашались: "Конечно, мадам Добрэн – настоящая волшебница".
Зима, тянувшаяся целую вечность, наконец отступила.
Когда Алька выздоровела после ангины, сугробы превратились в грязные лужицы. Заметив, как подруга поскучнела за время болезни, Лёшка всячески старался её растормошить. Показывал Альке выращенные в колбе кристаллы, предлагал собрать из шкафа машину времени, учил пить воду носом, как йоги. Последнюю неделю Лёшка зачитывался книгой о приключениях двух побратимов и не на шутку загорелся идеей сделать Альку своим кровным братом. Демонстрируя скальпель, стащенный из дому, Лёшка доходчиво объяснял процедуру братания:
– Надо надрезать кожу, соединить наши раны и, когда твоя кровь сольётся с моей, дать клятву верности. Тогда ты станешь моим кровным братом, а твой враг – моим врагом! Алька ничего не имела против того, чтобы обзавестись кровным братом в Лёшкином лице, но процедура братания ей категорически не понравилась. Особенно смущал вид скальпеля. Прямо отказаться она опасалась, поскольку друг мог обидеться, и, не придумав лучшей отговорки, сказала: – У меня нет врага.
– Не беспокойся, – отмёл её довод Лёшка, – враг – дело наживное. Сегодня нет, завтра появится. Обязательно найдётся тот, кому ты не нравишься.
– А нельзя стать твоим братом без надрезов? – осторожно спросила Алька. – Давай мы получим естественные раны. Например, я оцарапаю локоть, а ты обдерёшь коленку. Тогда мы их соединим и…
– Не хочешь брататься, так и скажи, – надулся Лёшка. – А ждать, пока ты соизволишь расцарапать свой локоть, я не собираюсь!
– Наверняка существуют другие способы, – не сдавалась Алька. – Если бы мы могли спросить у мадам Добрэн, она обязательно посоветовала что-нибудь ещё! Знаешь, мне иногда кажется, что она – настоящая волшебница!
Лёшка, слегка ревновавший к француженке, передразнил:
– "Мадам Добрэн! Мадам Добрэн!" Только и твердишь как попугай! Ну, и беги к своей волшебнице! – Однако, увидев, как жалобно у подруги задрожали губы, немедленно раскаялся: – Будь, по-твоему. Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе. Давай найдём твою мадам Добрэн и спросим.
– Найдём?! – Алькины глаза округлились. – Каким образом? Номера своего телефона она не оставила и ни одной весточки за всё время не подала.
– Надо подумать.
Отложив скальпель, Лёшка запустил пятерню в свою густую шевелюру, как обычно, когда решал задачи. С минуту он морщил лоб, потом заявил:
– Одевайся и пойдём на стадион.
– Что мы будем там делать?
– Ты, женщина, будешь ждать, а Алекс – Могучий Бутс, то есть я, думать!
Алька сомневалась, что стадион – удачное место для думанья, но возражать не стала. Спасибо и на том, что Лёшка переключился, не машет скальпелем и не требует немедленно приступать к братанию.
Стадион оказался пуст. Девочка осталась у входа, а Лёшка начал накручивать круги, с каждым разом увеличивая скорость. Сначала Алька наблюдала за ним с лёгким удивлением, но постепенно забеспокоилась. Его залитое потом лицо побагровело и утратило осмысленное выражение. С ним явно творилось неладное. "Нужно срочно его остановить! Это мой лучший друг и без пяти минут кровный брат".
Алька бросилась на стадион. Прямо на неё летел Алекс – Могучий Бутс, она едва успела отскочить в сторону, чтобы избежать столкновения.
– Да стой же ты! – закричала Алька вдогонку просвистевшему вихрю.
Крики всё же дошли до Лёшкиного сознания, поскольку он начал слегка притормаживать. Описав ещё два круга, остановился.
– Чего это я? – очумело спросил Лёшка, с трудом переводя дыхание.
Алька вновь встревожилась, но напрасно. Отдышавшись, Алекс – Могучий Бутс хлопнул себя по лбу:
– Вспомнил! Я проверял главный принцип своей новой теории!
– Какой теории?
– Ответственного гения, разумеется!
Алька фыркнула, а Лёшка принялся развивать свою мысль:
– Большинство гениев ведут себя совершенно безответственно, потому что позволяют приходить к ним озарению во сне.
– И что здесь безответственного?
– Не дрыхнуть надо, когда тебя озаряет, а стимулировать мозг! Бегом или там спортивной ходьбой, если здоровье бегать не позволяет.
– Почему бегом? – изумилась девочка.
– Ну, ты даёшь! – Лёшка даже присвистнул от её бестолковости. – Когда человек напряжённо думает, что он делает?
– Шевелит извилинами? – предположила Алька.
– Этого никто не видит! Что мы видим?
Лёшка заложил руки за спину и стал демонстративно вышагивать взад-вперёд.
– Думающий человек ходит, – назидательно подытожил он.
– Предположим, – не стала спорить Алька. – И что с того?
– Движение стимулирует мыслительный процесс! Мы ведь хотим найти мадам Добрэн?
– Конечно! Только не знаем как.